От всех этих мыслей и беспокойстве за Шона меня отвлек гудок автомобиля. Я даже не заметила, как подъехал Майкл, и снова пропустила момент, когда стала замерзать.
— Я звонил в больницу по дороге, — первым делом проговорил он, когда я оказалась на переднем сиденье его джипа. — Подробностей мало: ему делают операцию, сказали, может понадобиться ещё кровь. У нас с ним редкая группа. Во что он опять вляпался, Сара?!
— Один придурок решил, что Шон изнасиловал девушку в кампусе… в прошлом году, — зачем-то добавила я. — Он вломился в мою комнату с ружьём… потом пришел Шон… и, — чувствуя, что снова нахожусь в шаге от того, чтобы начать реветь, прижала к носу кулак, с шумом вдыхая, пытаясь унять дрожь в теле.
— Успокойся, Сара, — Майкл нащупал мою руку, выруливая с территории кампуса на дорогу, ведущую в город. — Все будет хорошо, не смей думать иначе! Слышишь?!
— Да, — смахивая с лица слезы, пробормотала я. — Спасибо, что приехал.
— А как же?! Он же мой брат! Разве я мог не приехать?! — удивлённо воскликнул он. — Ты же не веришь, что… это может быть правдой? — осторожно добавил, возвращая руку на руль.
— Эта грязь?! Конечно, нет! Шон на такое не способен, и я оторву язык любому, кто только посмеет сказать о нем такую гадость! — и на смену моим слезам пришел праведный гнев.
— Ты мне сейчас Алекс напомнила. Она бывает тоже видит только чёрное и белое… максималистка, с ней не всегда легко, но другого бы я не желал. Поэтому… могу сказать, моему братцу-оболтусу повезло, что у него есть ты.
Спокойствие, с которым говорил Майкл, помогло мне немного прийти в себя, и со всей признательностью к нему, я сказала:
— Спасибо… за все.
В комнате ожидания местной больницы мы оказались, примерно, через час, когда Майкл уладил все бюрократические дела. Тогда же стало известно, что Шону провели сложную операцию. В результате ранения сильно пострадали селезёнка и печень, он потерял много крови. Что неудивительно. Выстрелом из того ружья, должно быть, можно было завалить зверя. Я даже не стала вникать в слова врача, настолько страшно и формально они звучали. Теперь Шон находился в палате интенсивной терапии. Врачи оценивали его состояние, как стабильное, но никаких обещаний при этом не давали, ссылаясь на то, как поведет себя его организм в последующие после операции часы.
Затем Майкла увели сдавать кровь для брата, а я осталась сидеть в кресле, сожалея лишь о том, что сама ничем не могу помочь Шону.
К восьми часам утра мне наконец-то удалось задремать, но телефонный сигнал в скором времени разрушил столь спасительное для меня забвение. Пробуждение было очень болезненным. Стоило мне проснуться, как липкий страх и чувство раздирающей душу тревоги за жизнь того, без кого жизни я себе уже не представляла, снова заполнили моё сознание.
Дотянувшись до куртки, я вытащила из кармана мобильный и, потирая глаза, уставилась в экран.
Сообщение было от Хантера. Всего два слова.
«Надо увидеться».
Глава 20
Майкл спал в соседнем кресле, и я, стараясь не потревожить его, взяла мобильный и бесшумно выскользнула за дверь.
Хантер уже ждал меня возле автомата с кофе внизу у входа в больницу.
— Как он? — спросил парень, протягивая мне бумажный стаканчик с напитком.
Я приняла его, все еще не понимая цели визита Хантера.
— Ночью ему сделали операцию, пока без сознания.
— Присядем? — предложил парень, кивая в сторону ряда ярко-желтых стульев. — Классная группа, кстати, — совсем некстати проговорил он, указав взглядом на мою футболку, — не предполагал, что ты их слушаешь.
— Это футболка Шона, — безжизненным голосом пояснила я, усаживаясь на соседний с Хантером стул. — Ты хотел поговорить?
— Да, — поджав губы, он зачем-то кивнул и, выдержав паузу, произнес, — я, наверное, должен извиниться за то, что все так вышло…
— Тебе-то за что извиняться?! — перебила его и, дёрнув рукой, пролила обжигающе-горячий напиток на джинсы. — Чёрт.
— Вот возьми, — Хантер пошарил во внутреннем кармане куртки и протянул мне чистый носовой платок.
— Спасибо.
Промакнув джинсы сухой тканью, я вытерла ладонь и влажную боковину стаканчика, а затем сделала глоток крепкого напитка.
— Зачем ты вчера встречался с Шоном? — спросила его, чтобы направить наконец беседу в нужное русло.
— Затем же, зачем и Эрик искал встречи с ним. Из-за Эмили, — произнес Хантер, отводя виноватый взгляд. — Ты же знаешь, она погибла? Да все об этом знают, но… — он осекся, закусив губу. — Так, с чего начать?
— Начни с того, как ты попросил Шона о встрече, — предложила ему, обхватив теплый стаканчик ладонями, которые никак не могла согреть ещё с ночи.
На что он, покачав головой, сказал:
— Лучше так. Три дня назад мы с Эриком тусовались в клубе и там встретили Николь. Думаю, ты в курсе, кто это? — я ответила кивком на его вопросительный взгляд, и парень продолжил. — Точнее, Николь сама подошла ко мне. Она была пьяная в стельку и все несла какую-то ерунду про то, что твой парень увел тебя у меня из-под носа, а я смирился с этим, но… это все не то… — запнулся он, и стало понятно, что Хантер действительно не готовился к этому разговору, как и то, что давно не вел задушевных бесед. — Так вот, потом Николь начала говорить о моей сестре, но тут уже я не выдержал и велел ей заткнуться. На что она заявила, будто знает что-то о последних неделях жизни Эмили.
— Николь была знакома с твоей сестрой? — спросила я и одним глоток покончила со своим кофе.
— Да. Эмми занималась лёгкой атлетикой, она была лучшей бегуньей в университетской сборной и в первый год учебы дружила с Николь. Пару раз та даже ночевала в комнате Эмми у нас дома. Не знаю, что там потом между ними вышло, но они перестали общаться. Думаю, Николь просто не могла смириться с тем, что кто-то был лучше нее. Но это тоже не важно… — он удручённо вздохнул, продолжая смотреть прямо перед собой. — Потом Эмми изменилась, стала неразговорчивой, раздражительной, часто сидела, закрывшись в своей комнате, а последние недели на ней и вовсе лица не было. И причина этого стала известна только после ее смерти. Она была беременна, — слова парня настолько потрясли меня, что я ощутила, как по коже прошёлся неприятный холодок. — Я не знаю, с кем она там связалась, но понимаю, чем были вызваны перемены в ее поведении. Она боялась. Боялась нашего отца. Он был очень строгим, когда дело касалось… да всего! Мы с Эмми должны были быть лучше и успешнее других, и это даже не обсуждалось. И… я честно сомневаюсь, была ли ее смерть случайностью, или она просто не нашла другого выхода. Узнай отец, что Эмми в положении, представляю, что бы было.
— О Боже! — вырвалось у меня.
— Да, я никому не говорил, до этих выходных. О подробностях вскрытия знали только самые близкие, и вот узнал Эрик. Не знаю, зачем я сказал ему?.. Я видел, что он давно влюблен Эмми, меня вечно забавлял его щенячий вид, когда он был рядом с ней, — с горькой усмешкой проговорил парень. — Но Эмми была старше нас с Эриком на два года и никогда не принимала всерьез его ухаживания… Эрик тоже изменился после ее смерти, он стал скрытным и даже каким-то самоуверенным, будто со смертью Эмили обрёл свободу. Знаю, что нельзя так говорить про друга… Ведь я чувствовал, что с ним что-то происходит, но мне было не до него, если честно. Мой отец, как ты знаешь, каждый день заливает горе. Мама просто не выдержала и развелась с ним. Но… я опять не о том говорю, извини, Сара. Тебе сейчас совсем не до того, чтобы слушать все это, — он провел пальцами вдоль своих темных волос, зачесывая их назад.
— Нет, Хантер, все в порядке, просто продолжай, — я коснулась на несколько мгновений его руки, лежащей на бедре парня.
— Все же лучше вернёмся назад к Николь, — уверенно произнес парень. — В тот вечер она сказала, что видела Эмми с Шоном на одной из вечеринок за пару месяца до ее смерти, якобы он подсыпал ей что-то в пиво… И Эмили потом сказала Николь, что он воспользовался ее состоянием… в общем, изнасиловал. И Эрику этого оказалось больше, чем достаточно, чтобы он слетел с катушек. Если бы не Николь и мои слова о беременности Эмми, то мы бы не сидели сейчас здесь, — его губы растянулись, но это не было похоже на улыбку.
