Я познакомилась почти с каждым дюймом его прекрасной кожи, чувствовала его руки и рот почти на каждом дюйме своей, и у меня было три оргазма.
Я была пресыщена.
А он делился со мной весь день; пришло время отдавать.
— Да, — ответил он.
— Мне немного неловко, — предупредила я, и его рука обняла меня за талию.
— Что такое?
— Знаешь… Вегас, — начала я, но не могла продолжить.
Он дал мне минуту, и когда я больше ничего не сказала, подтолкнул:
— Да, я знаю Вегас.
— Я имею в виду, когда мы там были.
И я снова замолчала.
И опять ему пришлось подталкивать.
— И?
— В тот день, когда я дерзила насчет завтрака.
— И что?
Я прижалась ближе, сделала вдох и прошептала:
— Вообще-то, я вернулась в номер раньше.
Его тело замерло.
— Я видела тебя в душе, — прошептала я.
Он не двигался и молчал.
А затем прогрохотал:
— Ты, бл*ть, прикалываешься.
Подняв голову, я посмотрела на него, на его лице не отражалось ничего.
Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
— Прости. Я… — Я покачала головой. — Не знаю. Я просто… — Сняв руку с его груди, я обвила его шею, и из необходимости каким-то образом спасти ситуацию, прошептала правду: — Это было самое прекрасное зрелище, что я когда-либо видела.
Он моргнул.
— Мне хотелось присоединиться к тебе, — призналась я.
Его брови поползли вверх, он снова моргнул, на этот раз медленно.
— Очень… сильно, — закончила я.
— Какого хрена тогда ты этого не сделала? — спросил он с ноткой нетерпения в голосе, затем, не дожидаясь ответа, продолжил: — Господи, женщина, для меня было настоящей пыткой проводить с тобой время, спать рядом и не распускать руки, а ты заявляешь, что через пару дней, увидев эту сцену, не захотела подпустить меня к себе?
— Ну…
— Вот почему позже ты ублажала себя в душе? — спросил он, и настала моя очередь моргнуть.
— Что? — прошептала я.
— Детка, я слышал, как ты кончила.
Ох, боже. Нет. Боже. Вот, дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Он встряхнул меня, и я сосредоточилась на нем.
— Поэтому?
— Да, — сказала я тихо.
Свободной рукой он потянулся к лицу, ладонью накрывая лоб и глаза, и пробормотал:
— Чтоб меня.
— Тай… — начала я, но он опустил руку, и встретился со мной глазами.
— Так вот почему ты дерзила?
Я прикусила губу, потом пробормотала:
— Да.
— Чтоб меня, — повторил он.
— Тай… — начала я снова, но он перевернул меня так, что я оказалась на спине, а он навис надо мной.
— Даже не хочу считать дни, когда я пользовался рукой вместо твоей киски, чтобы кончить.
— Тай! — огрызнулась я.
— Что? Ты говоришь честно, но сама не можешь ее принять?
— Нет, — ответила я, чувствуя, как мои глаза сужаются, — я просто подумала, что это начало чего-то. Между нами. И не думала, что должна что-то скрывать. Любые секреты. Это не лучший способ начать отношения. Ронни все время что-то от меня скрывал. Что делал ставки в азартных играх. Что Шифт был куском дерьма. Это же происходит и сейчас. Знаю, ты должен держать свой грандиозный план мести в тайне, и я это понимаю, но кроме этого, если мы что-то начинаем, у нас не должно быть секретов. Итак, я увидела тебя в душе и мне понравилось, но еще я разозлилась, потому что не могла позволить себе этого, не была уверена, что могу тебе доверять, и я выместила всю злость на тебе. Вот. Теперь ты знаешь.
Его ответ прозвучал странно.
— Полагаю, совсем недавно я пару раз доказал, что у меня есть член.
— Да, — прошипела я.
— Детка, у меня не было киски больше пяти лет. Я выхожу, а меня встречаешь ты. Ты. Вся, какая есть. Можешь ли ты хоть немного понять, как тяжело мне было? Теперь ты рассказываешь, что видела, как я дрочил, что, кстати, я делал, представляя тебя в бикини у бассейна, и тебе так понравилось зрелище, что пришлось удовлетворять себя в душе, и считаешь, что это хорошо?
Я сердито посмотрела на него, потому что, возможно, он был немного прав, и я использовала это как прикрытие.
— Вероятно, мне следовало держать язык за зубами, — пробормотала я.
Его брови взлетели вверх, и он спросил:
— Думаешь?
— Я просто пыталась быть откровенной, — отрезала я.
Широкая ладонь обхватила мою щеку, его лицо приблизилось к моему лицу, прежде чем он сказал:
— Я понимаю, что между тобой и Родригесом все полетело к чертям, но ты не лежишь голая рядом с ним, Лекси. Ты лежишь голая рядом со мной. Я совсем другой человек. Ты не хочешь повторять прежних ошибок. Это я тоже понимаю. Но и ты должна понять, что я — не он. Ты права, у нас что-то начинается. У нас. Он здесь ни при чем.
Ладно, он привел еще один довод, и, возможно, не такой уж незначительный.
— То есть, хочешь сказать, я должна была скрыть это от тебя?
— Нет, я говорю, что ты должна лучше выбирать время, потому что именно сейчас мне было очень хорошо. В этот момент я лежал, пялясь в потолок, рядом с самой сладкой киской, что когда-либо прижимал к себе голой. Сидя в той гребаной камере, две недели, месяц, три месяца, четыре года назад, я думал лишь о том, как буду лежать в этой гребаной кровати и думать, что то, что со мной сделали, означало, что я никогда не попробую такую сладкую киску. А сейчас я чертовски благодарен, что жизнь, которая, как мне казалось, маячила передо мной по выходу из тюрьмы, миновала меня, а потом ты заявляешь, что я мог бы получить это больше недели назад, а для человека, потерявшего пять лет своей жизни, неделя — это чертовски долгий срок.
По-прежнему сжимая его шею, я прошептала:
— Но ничего из этого я не знала.
Он втянул воздух через нос и посмотрел поверх моей головы.
Затем его глаза снова встретились с моими.
— Ты права, малышка, не знала. Так что я расскажу тебе все, чтобы ты больше не сталкивалась с чем-то подобным. Вряд ли ты когда-нибудь натворишь дел, которые приведут тебя к тому, что они сделали со мной, поэтому ты не можешь знать и, дай Бог, никогда не узнаешь, каково это. И пусть я на свободе одиннадцать дней. Я по-прежнему чувствую тюремный запах, слышу, как лязгают решетки, хожу повсюду с оглядкой. Потребуется некоторое время, чтобы вытряхнуть все это из головы. И я заслужил это только за то, что дышал. Я всего лишь жил своей жизнью. Не сделал ничего такого, за что следовало бы наказывать, ничего такого, что требовало бы исправления. Теперь я должен отмечаться у офицеру по УДО, мириться с тем дерьмом, которым будет поливать меня полиция Карнэла, и сделать то, что собираюсь, чтобы оправдать произошедшее со мной, и я смог бы жить с этим. У нас что-то начинается, и ты хочешь, чтобы между нами не было тайн, но теперь ты знаешь, что у меня на уме и с чем я живу, а раз ты со мной, то вот с чем тебе придется жить. Так что, какое-то время, пока я не успокоюсь, тебе нужно быть осторожной.
— Я могу быть осторожной, — тут же сказала я, но сделала это нежно.
И так же мгновенно его взгляд изменился, и снова перемена была значима, но на этот раз Тай пояснил:
— Бл*ть, что я такого сделал, что вышел из этого кошмара прямо к тебе? — пробормотал он.
— Не знаю. То же самое, что сделала я, поехав за тобой.
И вновь, от моих слов, его большое тело замерло, но на этот раз став совершенно неподвижным, словно он даже перестал дышать.
— Правда, при этом сделала крюк к пляжу, — добавила я.
И тогда я поняла, что Госпожа Удача начала меня любить.
Потому что через три секунды Тай Уокер запрокинул голову и расхохотался.
А я смотрела на него, не отрывая глаз.
Глава 10
Я учитель
Тай, склонив голову, стоял в душе, вода каскадом стекала по его шее, спине, одной рукой он опирался о кафельную стену, кулак другой охватывал член, лаская его.
Я крепко прижималась к его спине, попеременно целуя и пробуя на вкус гладкую, мускулистую кожу, двигая руками по его груди, прессу, повсюду.
