ни перед кем оправдываться?
В номер привозят шикарный ужин, от ароматов сводит желудок. Так как в последний раз я ела в обед, то сейчас испытываю настоящее чувство голода. Меня не нужно уговаривать, чтобы я села за стол.
Спустя несколько минут мы обустраиваемся перед телевизором и включаем первый попавшийся фильм. Скориков молчит, а я без остановки болтаю. Постоянно ловлю на себе пристальные взгляды, но не испытываю при этом стеснения. Мы только что трахались и видели друг друга без одежды. Что может быть интимнее?
— Подай, пожалуйста, салфетку, — прошу Пашу.
Вытираю губы, смотрю на экран. Показывают американскую комедию, в которой подруги решают грандиозно отгулять девичник. В планах веселье, алкоголь и стриптиз. Классика.
— Терпеть не могу мужской стриптиз, — честно признаюсь. — Не знаю почему, но мне гораздо приятнее смотреть на танцы полуобнаженных девушек. Глаз радуется.
Скориков внимательно слушает, а я начинаю непрерывно смеяться, когда пытаюсь пересказать ему, как прошёл последний девичник у моей Риты. Это было три года назад, в марте. Подруга собиралась замуж за очередного лучшего мужчину на свете. Мы забронировали столик, заказали напитки и искреннее радовались.
— Когда к нам подошёл стриптизёр, я вжалась в диван и старалась смотреть куда угодно, но только не на мужчину, потому что то, как он был одет — вгоняло меня в краску. Впрочем, трудно назвать одеждой две верёвочки, которые едва скрывали половые органы. Но Рите нравилось, а мы бурно аплодировали.
Я снова заливаюсь громким смехом и никак не могу продолжить. Со мной такое бывает. Паша не торопит, улыбается. Он, должно быть, не разбирает ни единого моего слова.
— На краю стола стояла ваза с фруктами, — рассказываю дальше. — Стриптизёр и так и этак крутился возле нас. Старался, приставал. Его тело блестело от избытка масла, а кубики пресса были похожи на тёрку. В самом финале он вернулся на сцену и кокетливо оголил кусочек яичка. Когда затихла музыка, Рита в полной тишине и ворчливым голосом сказала: «Этот гад стащил наше киви». Мне кажется, эту реплику слышали все, потому что танцор уходил за кулисы под повальный смех и бурные аплодисменты.
Я вновь хохочу и вытираю салфеткой выступившие в уголках глаз слёзы. Моя истерика длится пять минут, после чего я пью сок и возмущённо смотрю на Скорикова.
— Совсем не смешно? — качаю головой.
— Мне просто нравится тебя слушать, — произносит он.
— Но шутку ты не понял, да? Давай поясню. Рита решила, что яичко — это и есть наше киви.
Паша неприятно морщится.
— Можно без подробностей?
— Ладно, если тебе настолько брезгливо слушать. Кстати, а ты не думал о том, чтобы стать стриптизёром, когда учился в универе? У тебя была подходящая фигура.
— Не думал, но мне предлагали.
— И почему ты не согласился?
Мне жаль, что у Скорикова есть условный срок. Правда, жаль. Паша утверждает, что он ему не мешает, но в глазах при этом читается сожаление и грусть. И я уже не столько категорична. Язык не поворачивается назвать его уголовником.
Двадцатилетний студент безумно хотел разбогатеть, чтобы впечатлять девчонок, потому что понимал, что в наше время без денег никуда. Он намекал, что Натану со мной повезло, потому что я полюбила мужа бедным.
— Друг, который много лет отработал в «Эгоисте», отговорил, — отвечает Паша. — Сказал, что полностью разочаровался в женщинах.
— Он теперь по мальчикам? — спрашиваю с улыбкой.
Настроение у меня весёлое, игривое. В компании Скорикова хорошо и легко. Даже нравится. Возможно, потому что он смотрит на меня как голодный хищник на сочный кусок мяса.
— Нет, не по мальчикам, но психика у него пошатнулась. Володя утверждал, что женщины — бездушные существа, они часто жестче мужчин. Например, выйдя на сцену, можно было наткнуться на совершенно неадекватную реакцию. Кто-то тыкал пальцами, кто-то обсмеивал, царапал и кусался. Кто-то лез в трусы и не слышал слова «нет».
— Ой да, мы такие. Бездушные, вульгарные, — произношу с сарказмом. — У меня не было ни девичника, ни свадьбы. На чужих я всегда вела себя прилично.
— Не представляю тебя неприличной, Влада, — произносит Паша.
— Просто вспомни, когда я впервые пришла к тебе в номер.
Скориков удивлённо вскидывает брови. Очевидно, он так не считает, а для меня это был верх безрассудства и распущенности.
— У нас с тобой прогресс, Влада, — позже говорит Паша, убирая посуду. — Семь лет назад ты даже не смотрела в мою сторону, а сейчас мы отлично проводим время. Не удивляюсь, если ещё через семь лет ты выйдешь за меня замуж.
Я тут же закатываю глаза и делаю вид, что не оценила глупую шутку.
* * *
— Когда мы увидимся? — спрашивает Паша, когда я бегаю по номеру в поисках одежды.
Стрелки часов давно перевалили за полночь. Мне нужно уезжать. В любом случае нужно. Хотя время мы провели действительно хорошо.
Натягиваю колготки, платье. Интересно, Натан уже вернулся домой?
Тряхнув головой, смотрю в глаза Паши.
— Не знаю, — жму плечами. — Думаю, что скоро.
— А поконкретнее?
Скориков упирается локтями в колени и делает глубокий вдох. Взгляд угрюмый, прямой. Я заранее очертила границы. Например, за ужином мягко попросила Пашу больше не покупать мне ни цветы, ни подарки. Не нужно писать, звонить и навязываться. Этим он поставит меня в неловкое положение. Или так, или никак. Другого варианта не дано.
— Я тебе сообщу, — проговариваю торопливо. — Примерно через неделю-две. Найди чем занять себя в это время. Уверена, что я не единственный интересный эпизод в твоей жизни.
Несмотря на устное согласие по всем пунктам в глазах Скорикова читается постоянный протест и борьба с самим собой. Этот человек привык получать всё и сразу. Быть на главных ролях. Подчиняться и подстраиваться — это не для него, но он попытается.
Паша выходит провожать меня на улицу с цветами. Я так и не осмеливаюсь сказать, что единственная участь, которая их ждёт — это мусорный бак в ближайшей подворотне.
На улице начинает моросить мелкий дождь, поэтому я быстро прощаюсь, взмахиваю рукой и сажусь в автомобиль.
Включив музыку, еду по пустому туманному городу. Вокруг красиво, завораживающе. Хочется остановить машину на обочине и прогуляться до дома пешком. Вдохнуть прохладный, пахнущий весной воздух.
Остановившись на светофоре, мой взгляд привлекают красные розы, лежащие на переднем сидении. Сердце сжимается от мысли, что придётся их выбросить. И дело вовсе не в том, от кого этот подарок.
Я умная девочка и Натан в меня верит. Никакой привязанности к Скорикову нет и не будет. В любой
