После того как меня залепили пластырем и забинтовали, я сидел в кресле и не говорил ни слова.
Роуз тоже.
Я пошевелился всего один единственный раз — когда потянулся в карман и, достав свой телефон, набрал в поисковике имя Аликс.
Первой появилась статья из газеты «Бостон Глоб».
Я нажал на нее.
Взрыв на Бостонском марафоне: Выжившие
Доун Уоррен
16 апреля 2013 г.
28-ЛЕТНЯЯ ЖИТЕЛЬНИЦА БОСТОНА АЛИКС РЕЙН, ФЕЛЬДШЕР БОСТОНСКОЙ СЛУЖБЫ СКОРОЙ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ, НАХОДИЛАСЬ РЯДОМ С ФИНИШНОЙ ЧЕРТОЙ НА БОЙЛСТОН-СТРИТ, ПРЯМО ЗА КОПЛИ-СКВЕР, КОГДА БРАТЬЯ ДЖОХАР ЦАРНАЕВ И ТАМЕРЛАН ЦАРНАЕВ ПРИВЕЛИ В ДЕЙСТВИЕ ДВЕ БОМБЫ-СКОРОВАРКИ.
ВО ВРЕМЯ ВЗРЫВА РЕЙН НАХОДИЛАСЬ ВНЕ ПОСТРАДАВШЕЙ ЗОНЫ, НО ВОЗВРАЩАЛАСЬ ТУДА, ЧТОБЫ ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОИМ ЖЕНИХОМ, 33-ЛЕТНИМ ДИЛАНОМ КОУЛОМ, ВЛАДЕЛЬЦЕМ «ЭМБЭЙСИ ДЖЕТС». В РЕЗУЛЬТАТЕ ВЗРЫВА РЕЙН УПАЛА НА КОЛЕНИ И, ПО ОПИСАНЯМ ОДНОГО ИЗ СВИДЕТЕЛЕЙ, ПОЛЗЛА К МЕСТУ ВЗРЫВА. КОГДА РЕЙН НАШЛА КОУЛА, КОТОРОГО ВЗРЫВОМ ОТБРОСИЛО БОЛЕЕ ЧЕМ НА ДВАДЦАТЬ ФУТОВ ОТ ТОГО МЕСТА, ГДЕ ОН СТОЯЛ, МУЖЧИНА БЫЛ УЖЕ МЕРТВ.
ИСТОЧНИКИ СООБЩИЛИ ГАЗЕТЕ «БОСТОН ГЛОБ»., ЧТО СВАДЬБА РЕЙН И КОУЛА БЫЛА ЗАПЛАНИРОВАНА НА СЛЕДУЮЩИЙ МЕСЯЦ.
Под короткой статьей находилась фотография, о которой мне говорила Роуз. На ней была изображена Аликс, сидящая посреди дороги и прижимающая Дилана к груди.
Эта фотография стала визитной карточкой взрыва.
Неудивительно, что у Аликс было так много подписчиков в Интернете.
И почему она пишет только о солнечных днях.
Я выключил экран и убрал телефон.
У меня больше не было сил на это смотреть.
Боль на ее лице меня прикончила.
Я встал и начал мерить шагами комнату, пытаясь вспомнить, когда я впервые увидел опубликованную фотографию. Во время взрыва я был в двухнедельном отпуске в Дубае и следил за событиями с другого конца света. И вернувшись в Бостон, я сосредоточил все свое внимание на том, как власти собираются привлечь к ответственности ублюдка, не погибшего во время перестрелки.
Хотя мне не раз уже попадалась эта фотография, я понятия не имел, что на ней изображена Аликс.
Я повернулся у стены и пошел обратно к Роуз, теребя руками волосы, пытаясь переварить все, что сегодня увидел.
Роуз прижимала к груди руки, кутаясь в принесенное медсестрой одеяло, потому что мы оба промокли.
Я прочистил горло и остановился в нескольких шагах перед ней.
— Пятнадцатое апреля — это последний день, когда Аликс была фельдшером? — спросил я.
Роуз кивнула, дав мне ответ, которого я боялся.
— Она была одной из лучших в городе. Аликс так старалась к этому вернуться. Каждые пару недель она ходила в пожарную часть, но у нее просто не получалось.
Роуз подняла взгляд, и наши глаза наконец-то встретились. Я знал, что мое выражение лица выглядит таким же эмоциональным, как и ее.
— Аликс взяла отпуск на год и только недавно вернулась на работу. Она хотела остаться в службе экстренной помощи, поэтому перевелась в колл-центр.
— Это тоже нелегко, — я провел пальцами по подбородку, представив, как она отвечает на телефонный звонок. — Она, наверное, каждый день боится, что ей позвонят, и это вызовет у нее волну воспоминаний, совсем как гром.
— Я никогда об этом не думала, — призналась Роуз. — Но, Боже мой, ты, наверное, прав.
«Господи Иисусе».
Мы оба снова замолчали.
Больше нечего было сказать.
И я снова принялся расхаживать взад-вперед.
Я просто хотел ей помочь.
Исцелить ее.
Прогнать ее боль.
Но я ни черта не мог сделать в этой комнате, кроме как ходить взад-вперед по гребаному полу и ждать, когда выйдет врач и скажет мне, все ли с Аликс в порядке.
ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ
ДИЛАН
Я подошел к больничной койке Аликс и, сев на самый краешек, обхватил ладонью ее руку. В запястье у нее торчала капельница, а в носу — кислородная трубка.
Физически она была в порядке.
Она проведет здесь ночь, а утром сможет вернуться домой.
Но мысленно Аликс вела чертовски упорную борьбу.
Это моя вина.
Я был эгоистом.
Не хотел ее отпускать.
Аликс Рейн была любовью всей моей жизни.
Моим равновесием.
Воздухом, по которому я летел.
Солнцем, освещавшим каждый ясный день.
Было больно остаться без нее.
Смотреть, как Аликс проживает жизнь, которую должна была разделить со мной.
Но по-настоящему она не жила, потому что я ей не позволял.
Я знал, как ей тяжело.
Знал, в какое положение ее поставил.
Мне было все равно.
Даже когда Аликс сорвалась и прошла три с половиной мили через весь город, чтобы найти меня, место, где она не была с похорон, ей не удалось попрощаться.
Аликс была слишком предана.
Она продолжала хвататься за малейшую данную мной надежду.
И не останавливалась.
Потому что была бойцом.
Человеком, преодолевающим любые трудности.
Целителем.
Тем, кто не отпустит.
Отпустить должен был я.
И сделать это прямо сейчас.
Я прислонил свое лицо к лицу Аликс и вдохнул ее аромат.
Лимон.
От ее кожи пахло машиной скорой помощи, точно так же, как и тогда, когда мы были вместе.
Я буду скучать по этому запаху.
Буду скучать по ней.
— Аликс, — прошептал я.
Постепенно она зашевелилась. Движение началось где-то в ее ступнях и ногах, затем перешло на руки и кисти. Аликс медленно открыла глаза и взглянула мне в лицо.
Она улыбнулась.
Я знал, что Аликс не понимает, что находится в больнице. Я был уверен, что она не помнит, как вышла из таунхауса, пришла на кладбище и заснула на моей могиле.
Я не собирался об этом упоминать.
В приемной было много людей, которые могли бы с этим справиться.
Мое время с ней было ограничено, и я не хотел терять ни секунды.
— Привет, — тихо сказала она, ее кожа, наконец, начала обретать прежний оттенок.
— Ты такая красивая.
Это была правда.
И она должна была об этом знать.
Потому что это последний раз, когда я мог ей об этом сказать.
У нее вспыхнули щеки, но улыбка ничуть не угасла.
Этого мне тоже будет не хватать.
— Моя Аликс, — начал я.
Я потянулся пальцами к ее руке, нежно касаясь провода капельницы.
— Однажды я сказал тебе, что мне хватило всего двух секунд, чтобы понять, что я тебя люблю.
— Я привыкла измерять этим почти все, сравнивая все с двумя секундами, — ее голос был хриплым, но я знал, что скоро он придет в норму. — Если кто-то может так сильно полюбить за такой короткий промежуток времени, то две секунды — это немало.
Она была права.
Всего за одну секунду у меня перед глазами пронеслась вся моя жизнь.
И еще за одну рухнула на землю.
— У тебя будет еще очень много секунд в жизни.
— У нас, — поправила она меня.
Я улыбнулся ей.
— У нас было несколько хороших моментов, не так ли?
Аликс кивнула, и каждый раз, когда она поднимала голову, по ее щекам катились слезы
— Они были невероятными.
— Я помню обед в парке в день марафона, — сказал ей я. — Ты сидела передо мной, прижимаясь спиной к моей груди. Я прикоснулся губами к твоей макушке и подумал о том, как же мне повезло быть сейчас с тобой. Как всего через месяц ты станешь моей женой. И, сидя там, я представлял наше будущее. Каково будет видеть тебя беременной и рожающей нашего ребенка. Каково будет увидеть, как этот ребенок закончит колледж. И когда мы выйдем на пенсию, сколько раз в месяц ты сможешь поднимать мою задницу на гору Кадиллак.
Аликс засмеялась, и это было прекрасно.
— Я не представлял себе ни одного момента, в котором бы не было тебя. Моя жизнь началась, когда я встретил тебя. И я считаю себя самым счастливым человеком в мире, потому что моя жизнь закончилась с тобой.
