тогда бы нельзя было напиться кубинским ромом.
Стакан за стаканом, и бутылка опустела. Они оба пялились на звезды и тяжело вздыхали. Роман знал, что все его аргументы на счет того, что Марина не права, будут выглядеть жалко. Он молчал. Марина же молчала ему в ответ, так они и сидели, пока она не откинулась на лавочку и не посмотрела на него заблестевшими пьяненькими глазками.
— Ром, я так пьяна… Мне кажется, что я даже ровно пройти не смогу. Со мной наверно очень скучно пить, я так быстро напиваюсь… Сочувствую тебе.
— Ты — лучший собутыльник, который у меня когда-либо был.
Роман с нежностью смотрел в ее глаза. Марина улыбнулась, но запоздав на пару секунд. Вообще она еще хорошо держалась, это был крепкий ром, а Марина выпила ровно половину.
— Может вернемся в гостиницу? Ты наверно хочешь поспать, — спросил Роман.
— Не-а, я вообще не буду сегодня спать. Сон — это бесполезная трата времени. Я иногда не сплю. Давай сегодня не спать, здесь хорошо сидится, правда же? Смотри, какие звезды, таких в номере не увидишь, и воздух здесь куда приятнее, чем в квартирах и гостиницах.
Прошло полчаса, и Марина завалилась на его плечо, она выглядела сонной и усталой. Роман вызвал такси и, нашептывая Марине: «Вставай, моя любимая собутыльница», все-таки запихнул ее внутрь машины. Стоило им зайти в номер, как она сразу же завалилась спать. Роман снял с нее ботинки и укрыл покрывалом, а потом спустился вниз и в маленьком баре выпил паршивого виски. Когда он поднялся в номер, Марина изменила месторасположение и прекрасно себя чувствовала, лежа в диагональ. Роман постоял у окна, но захотел спать и прилег на диван.
Вроде бы она снова была рядом, вроде бы они проводили много времени вместе и все стало, как раньше, только это было не так. Роман не мог просто обнимать ее, целовать по утрам или закладывать волосы за уши и не думать о том, что у них с каждой секундой все меньше времени, что его гибель уже совсем близко. Как бы он не старался, не получалось забыться и быть счастливым. У Марины все было иначе: она смеялась так, как раньше, и целовала его в шею так же сумасшедше. Она умела жить моментом, чего нельзя сказать о Романе. Мысли о призрачном будущем без Марины забирали его настоящее, где и находилось все счастье.
Они вместе завтракали, ходили по городу или ужинали в ресторанах, и все казалось правильным. Однажды Марина сидела у открытого окна и красила ногти в красный цвет. Она закрыла баночку большим и указательным пальцем так, чтобы не стереть свежий слой краски. Марина подносила пальцы ко рту и легонько дула на ногти. Возможно, это был не лучший момент, но Рома спросил:
— Милая, ты так и не съездила к родителям?
— Нет, — она не сильно изменилась в лице, только стала немного серьезней. — Понимаешь, я никогда не ставила цель чего-то добиться и приехать к ним, чтобы сказать: ага, видели, я на это заработала сама, а вы в меня не верили. Это так не работает. Просто, я пока не могу.
Роман еще раз попробовал предложить отвезти ее туда. Роман был готов потратить один из немногих дней, которые у него остались, на то, чтобы помочь Марине справиться с ее прошлым. Ее спокойствие было куда важнее, чем его наслаждение. Если бы он смог помочь Марине наладить отношения с родителями, которых она так любила, что эта любовь причиняла ей боль, он стал бы намного счастливее. Марина не согласилась, она как-то отшутилась и больше они об этом не говорили.
Роману казалось, что он хорошо знал Марину, но только в предпоследний вечер, который у него остался, услышал, как она поет. Они смотрели фильм и то не сначала, какой-то старый фильм, лишенный пошлых шуток, главная героиня начала петь песенку высоким оперным голоском. Неожиданно Марина спела ее вместе с героиней, и у нее вышло куда лучше. Роману хотелось бы узнать ее еще лучше. Больше всего на свете он мечтал о том, чтобы просыпаться в постели с ней, чтобы слушать ее болтовню хоть круглосуточно, чтобы она вот так пела каждый раз, когда принимала душ и напиваться с ней просто так, если этого захочется.
Как это провести последнюю ночь с женщиной, которой принадлежит твое сердце? Обнимать ее, понимая, что больше никогда не сможешь держать в своих руках ее тело? Целовать ее шею, грудь и знать, что это последние поцелуи в твоей жизни? Гладить ее ароматные волосы, нашептывать бесполезные слова, которые с восходом солнца всегда теряют свою силу? Растворяться в ней без остатка, отдавать всего себя и утратить надежду на спасение? Мучение, самое страшное и болезненное мучение смешалось с упоительным блаженством. Счастье уползало из рук Романа, как бы он не старался его удержать. Оно просачивалось сквозь пальцы и уже почти исчезло в просторах вечности, отвратительной вечности одиночества. Марина спокойно спала, а Роману казалось, что он уже никогда не заснет. Он смотрел на нее, такую хрупкую и нежную во сне и не мог поверить, что видит ее в последний раз.
Марина бродила по комнате в белом халате и складывала в чемодан последние вещи. Они, как ничего не бывало, выпили кофе с булочками. Марина высушила волосы и теперь уселась за небольшим трельяжем рядом с кроватью, чтобы сделать прическу. Расческа ловко прыгала в ее руках и вскоре волосы превратились в пышную прическу, их кончики ласкали ее полуобнаженные плечи: халат постоянно соскальзывал с них. Наблюдал за ней Роман, затаив дыхание. Теперь он встал и подошел ближе в руках, у него была довольно большая черная коробка, которую он положил на столик перед Мариной.
— Это тебе маленький подарок.
— Что это? — подозрительно взглянула Марина сначала на коробку, потом на Романа.
— Открой и узнаешь.
Она взялась за крышку и подняла ее. Это было жемчужное колье. Безумно красивое жемчужное колье. Волны жемчуга прекрасно переплетались между собой, между ними находились ряды из жемчуга побольше, а самые крупные разместились между этими рядами. Это колье показывало всю тонкость ювелирной работы: жемчуг выглядел, как настоящее кружево. В то время готовили новую коллекцию, главная идея которой заключалась в том, чтобы представить украшения фасонами прямиком из Викторианской эпохи, но выполненные лучшими образцами камней, жемчуга и золота. Богатые дамы захотят купить себе серьги или же кольца почти точные копии тех самых, что
