– Но я не знаю, как это сделать. Честное слово!
– Марина! Ну что же вы! Звоните ей! Звоните ей сейчас же, немедленно. Предлагайте работу. Ой, нет, подождите! Вы ведь толком не представляете, что предлагать! Дайте я сама позвоню. – К нескрываемому восторгу ресепшенки, Елена вытащила из сумки мобильный телефон. – Скорее диктуйте номер!
После трех-четырех гудков Елена услышала в трубке стариковский голос – не к месту вспомнился владелец квартиры на Воронцовом Поле и первый шок от разговора с ним. Тогда-то ей и показалось, что земля горит под ногами! Но Елена быстро справилась с собой:
– Добрый вечер, попросите, пожалуйста, к телефону Александру.
Ей ничего не ответили, но вскоре Елена различила удаляющиеся старческие шаги, шарканье стоптанных тапочек по линолеуму и отрывистые глухие удары. Елена догадалась, что Ивина живет в коммуналке. Старик стучит в ее дверь. Судя по номеру телефона, квартира была расположена где-то в центре, скорее всего в старом доме. Неужели и Димка обретается теперь в этих трущобах?
– Их никого нет, – сообщил, вернувшись, старик.
Несколькими движениями пальцев Елена сохранила ивинский номер в памяти мобильного и с облегчением стала свертывать свою миссию по созданию нового турагентства.
– Досада, вот досада! Сегодня я непременно Саше дозвонюсь! И с вами свяжусь обязательно. В ближайшие же дни мы должны встретиться и обсудить наш будущий бизнес в деталях. Пообедаем вместе, поговорим о делах. – Елена лучезарно взглянула на и без того завороженную девушку. – До скорой встречи, Мариночка. Надеюсь, у нас с вами все получится.
Теперь оставались технические детали. Елена вернулась в гостиницу. У стойки портье притормозила и протянула ивинский телефон:
– Мне нужен адрес владельца этого номера.
– Сейчас сделаем, – коротко кивнул портье, в прошлом фээсбэшник.
В ожидании адреса Елена опустилась в глубокое кресло. В холле было темно и безлюдно. За тонированными стеклянными дверями тоже темнело, разгорались фонари. Снег пушистыми хлопьями, похожими на клочки ваты, отвесно падал в черный, еще не замерзший канал и исчезал там. По Москве-реке пыхтел буксир, толкая перед собой длинную мятую баржу с тремя песочными холмами. На противоположной стороне реки прожектора подсвечивали Ново-Спасский монастырь. На фоне мутной городской тьмы и падающего снега белые монастырские стены с приземистыми башнями, желтая колокольня с черными прямоугольными дырами в небо, зеленые и голубые купола, осыпанные позолоченными звездами, казались грубо намалеванными декорациями. Все кругом было плоско, неумно, лишено всякого смысла…
– Пожалуйста, ваш заказ… – Портье деликатно вывел ее из задумчивости.
Елена поднялась. На стойке лежал квадратный салатовый листок с аккуратно написанным адресом. Она лишь мельком, точно боясь обжечься, взглянула: «Старосадский пер., дом…» – и сразу убрала его в сумочку.
– Спасибо. Забронируйте мне билет до Губернского города на ближайший поезд. Купе, плацкарт – все равно. Главное – быстрей.
– Без вопросов…
До Губернского города поезда ходят часто, как трамваи. Спустя два часа Елена уже сидела в купе спального вагона. Еще через десять минут поезд неслышно тронулся и, мягко застучав по привокзальным стрелкам, начал набирать ход.
Елена проспала всю долгую зимнюю ночь. Ей снился старый-старый сон, который она видела дважды в далеком беспечном детстве. А потом ни разу. Она проснулась перед самым прибытием и сразу же вспомнила о сне. Теперь Елена ни на секунду не сомневалась – все получится. А впереди ей вновь открылась манящая, полная надежд даль.
Остаток пути Елена находилась под впечатлением сна… Она видела себя идущей по тропинке среди широкого летнего луга. Светило высокое солнце. Елена рвала подорожники, набрала их уже целый пучок, но вдруг хлынул дождь. Крупные теплые капли шумели по траве, падали на дорогу, скатывались в пыльные шарики. Через стену дождя ярко, счастливо сияло солнце. Елена засмеялась и побежала искать укрытие. А дождь усиливался, точно играл с ней. Она добежала до реки и встала под цветущую липу. Пузырилась вода в реке, сверкая солнечными бликами. Пахло липовым цветом.
Елена вздохнула полной грудью. Все хорошо в этом прекрасном сне. Попасть во сне под дождь – счастливая примета, обещающая успех и благополучие. Видеть подорожник – к дальней дороге. А если срываешь его, значит, поездка исцелит твои душевные раны. Но главное – цветущая липа. Это верный знак того, что в скором будущем Елену ждет чудесное избавление от безнадежной, казалось бы, болезни! В чудесном сне одно было нехорошо – она пряталась от дождя под этой самой липой. Ведь стоять во сне под липой – к семейным раздорам. Но раздоры и так уже произошли, и бояться, стало быть, нечего. Да и семья Елены сократилась теперь до критического минимума – двух человек, ее и бедного Светика. Но уж Светланку Елена воспитает… Приложит все усилия, чтобы несчастный Светунчик не повторила ошибок своей глупой, слепой матери, положившей всю жизнь на человека, совсем не стоившего ее внимания, а тем более любви. Светик будет умней.
А в остальном!.. И даже видеть лето не в сезон – к добрым вестям. Теперь Елена была уверена в самом благоприятном исходе дела.
В редакцию Bête noire Елена впорхнула под обаянием блаженного сна. Она все еще купалась в струях летнего дождя и слышала благовоние цветущей липы.
Ариадна Михайловна оторвалась от бумаг и посмотрела на довольную, благоухающую, немножко разнеженную Елену вопросительно и даже изумленно. Что-то осталось неузнанным о неверном муже?
Очаровательно улыбаясь и дыша ароматом летнего разнотравья, омытого солнечным дождем, Елена положила на редакторский стол таксу за оказание информационной услуги – пять сотенных серо-зеленых бумажек, от которых тоже пахло чем-то летним, привольным, лугом и рекой.
– Мне нужно срочно и как можно скорей… – Елена упоенно перевела дух. Ей вдруг вспомнилась еще одна счастливая деталька сна: стоя под липой, она осталась совершенно сухой. Попасть во сне под дождик и не вымокнуть – значит, что все надежды на лучшее будущее осуществятся! – Мне нужно как можно скорей, – продолжала она, охваченная счастьем, – выйти на людей, разыскивающих Ивину. Я располагаю ее самыми точными координатами в Москве…
Морозным февральским вечером Саша сидела в гостиной своей новой квартиры на Полянке. Перед ней на стеклянном журнальном столике холодно мерцал ноутбук. Саша с выражением беспомощности и скуки глядела на экран. В «Черном лебеде» не желали учитывать перемен, происшедших в ее жизни, и по-прежнему требовали стопроцентного выполнения плана. В данный момент ей предстояло выдать на-гора внутренний монолог героини, оклеветанной недоброжелателями и брошенной возлюбленным. По сюжету героиня ничего не хотела делать для своей реабилитации, просто сидела дома и тосковала.
