С раскрытым от изумления ртом Бритт наблюдала, как таксист выгружает два огромных чемодана, сумку, набор теннисных ракеток и ракеток для сквоша, лампу и траченое молью старое пальто на глубокий ворс ее нового кремового ковра. Закончив, он весело сообщил ей, что с нее причитается 22 фунта. У нее мелькнула мысль отослать все это в какую-нибудь гостиницу, но она достаточно хорошо знала Дэвида, чтобы не сомневаться, что при намеке на плохое обращение он немедленно отправится к Лиз. И хотя ее намерения в начале их романа не выходили, так сказать, за рамки обычной предосудительной связи, за последние несколько недель она обнаружила, что любит его, пожалуй, больше всех, кого ей довелось знать.
Бритт поглядела на огромную кучу вещей и села на ковер рядом с ней. Боже, как же все плохо получилось! Худшего дня она не могла припомнить. У нее и в мыслях не было причинять боль Лиз, и она уж точно не собиралась разбивать ее семью. Сначала она убеждала себя, что легкий флирт, о котором Лиз никогда не узнает, не может причинить никакого вреда. А потом взяла и влюбилась, черт ее побери! И из всех мужиков на свете выбрала для этого мужа своей лучшей подруги. И это она, которая всегда играла по правилам, пусть даже эти правила были ее собственные и не претендовали на согласие с общепринятой моралью. Но любовь делает человека неосторожным. Любовь и заставила ее нарушить свои главные правила для романов с женатыми мужчинами: никогда не ходить в «интимные» рестораны и никогда, никогда не просить их остаться на всю ночь.
И вот результат.
Лиз сидела за письменным столом в своей спальне и смотрела прямо перед собой. Часы показывали половину десятого, и сил у нее уже не было. Джейми, наплакавшись, наконец уснул, а Дейзи непонятно почему вдруг закапризничала и не могла успокоиться, пока Лиз десять минут назад не удалось убаюкать ее.
Перед Лиз стоял большой стакан с джином и тоником и лежал калькулятор, на котором она подсчитывала расходы. Ну и момент она выбрала, чтобы уйти из «Метро ТВ»! Без зарплаты у нее было около восьми тысяч в банке. С выплатой кредита и счетами за дом этого надолго не хватит. Значит, ей вернуться на телевидение на другую работу? Нет, это означало бы, что жертвы были напрасными. Сейчас для нее важнее, чем когда-либо, начать новую жизнь, и лучше старой. Иначе, потеряв Дэвида и испортив себе карьеру, она все равно не будет видеть своих детей. Необходимо найти способ прожить на сбережения до тех пор, пока она не решит, что ей делать.
Она сделала большой глоток джина с тоником. Может быть, лучше проглотить горькую пилюлю и согласиться с тем, что теперь этот дом для них слишком велик? Расставание с ним кажется бесповоротным шагом. Но даже это не решит ее ближайших финансовых проблем. Продажа дома может занять полгода, а может, и больше. И на нее нужно согласие Дэвида.
Разумеется, после ухода из «Метро ТВ» у нее больше нет нужды жить в Лондоне. Очень мило, что Сьюзи предложила остаться, но отныне Лиз может присматривать за детьми сама. Она будет им нужна как никогда – теперь, когда ушел Дэвид. И тут к ней явилось решение. Они переберутся в свой коттедж! Это недалеко и от ее матери, и от Джинни. И дети так любят Суссекс. Это будет как возвращение домой.
Да, это идеальное решение. Без работы и без Дэвида в Лондоне ее ничто не держит. И ей надо уехать от воспоминаний. Здесь все напоминает о нем. И еще одно преимущество: она будет далеко от злорадства и сплетен, которые поползут по Лондону, когда станет известно, что идеальная семья журналистов рассыпалась в прах.
На секунду она задумалась, что будет в «Метро ТВ» без нее. Успел ли уже Конрад отдать ее место Клаудии? Возможно, что именно сейчас они в «Гручо» празднуют ее назначение. Лиз постаралась выбросить эту мысль из головы.
Она стала составлять список вещей, которые им понадобятся. Теперь, когда она приняла решение, сомнений больше не было. Они едут завтра. Они уедут из Лондона, где люди только и делают, что причиняют друг другу боль и обманывают друг друга. Они начнут жизнь снова. На этот раз она постарается стать настоящей матерью. Как Джинни.
– Мам, ты взяла моего Зога, Злого Волшебника Вселенной?
Лиз сдержала раздражение и в третий раз выгрузила все из машины. В первый раз Дейзи потеряла свое любимое одеяло, потом Лиз вспомнила, что под чемоданами осталась карта. И вот теперь Зог. Втайне Лиз надеялась, что он навсегда потерялся вместе с Безлицым Тором и Ягом, Властелином Зоидов. Но именно сейчас Джейми нуждался во всех своих друзьях.
Она нашла Зога в корзинке для пикников и отдала сыну. Вдруг она вспомнила, как Дэвид безжалостно дразнил Джейми, и чуть не расплакалась снова.
– Такой большой и играешь в куклы? – начинал обычно Дэвид.
– Они не куклы! – яростно кричал Джейми, оскорбленный тем, что в его пять лет его не считают мужчиной.
– Конечно, куклы, – смеялся Дэвид, – как у Дейзи. – Но потом, видя переживания Джейми, он поднимал его и прижимал к себе. – Нет, сынок, конечно, они не куклы. Глупый старый папка.
И Джейми обнимал Дэвида и тряс его голову.
– Глупый старый папка, – кричал он, – глупый старый папка!
Лиз внезапно обрадовалась возможности уехать из этого полного воспоминаний дома, который вдруг опустел. Даже странно, ведь Дэвид так много работал и так часто уезжал, и ей казалось, что это должно смягчить удар от его ухода. Ничуть не бывало: этот уход оставил огромную зияющую дыру в их жизнях. Без шумных игр и неуемной энергии Дэвида дом, казалось, погрузился в траур.
Когда они зашли попрощаться со Сьюзи, которая тоже собирала свои вещи, чтобы перебраться к родителям на те несколько дней, что оставались до начала ее новой работы, Лиз снова почувствовала, что слезы подступают к глазам. К счастью, ей тут же пришлось сосредоточить все внимание на том, чтобы перебраться через преграждавшую путь к машине гору зловонных черных пластиковых мешков с мусором, разбросанных по тротуару. Где же эти мусорщики? И тут она вспомнила: какой-то самонадеянный хозяин забыл дать им чаевые на прошлое Рождество и десять месяцев спустя все еще расплачивался за это.
Когда они отъезжали, Сьюзи неистово махала им рукой. Лиз ехала по полуденным улицам, полным транспортных пробок и агрессивных водителей, и спрашивала себя, что ей нужно в Лондоне. Картинные галереи? Театры? Модные магазины?
Но она не ходила по галереям, у нее не было времени ни на театры, ни на бар после работы. Она даже не могла вспомнить, когда она с детьми в последний раз ходила покупать одежду. Она работала. И у нее были дети. И это все.
Так что же люди вроде нее делают в этом будоражащем воображение, в этом полном возможностей городе, художественной столице мира, финансовом центре, законодателе уличной моды, городе, где изобрели стиль «панк»?
