ладони, потому что этот невозможный мужчина так и не потрудился развязать мне руки. Я бы в клочья разодрала его наверняка дорогие простыни.
Свободной рукой — той, что не на моих губах — Матвей скользит к моей груди. Сжимает полушарие, переходит ко второму, подушечками сжимая сосок до приятной боли, оттягивая и прокручивая его между пальцами.
Ладонь скользит по животу к влажной плоти, пальцы касаются клитора, поглаживают, скользят вокруг, сильнее растирая смазку по коже, добивая мой рассудок.
— Ещё немного, малышка, — всё же развязывает мне руки. Одной своей упирается в изголовье кровати, пальцы второй сплетает с моими и окунает нас в бешеный темп чистого безумия, когда его член так быстро скользит внутри меня, что у меня на какой-то миг пропадает голос.
Я могу лишь жадно хватать воздух, на самом пике впиваясь зубами в ребро ладони.
Кончаем мы практически одновременно — мне удаётся сорваться лишь на несколько секунд быстрее Матвея, который на финальном толчке прижимается ко мне всем телом и дышит куда-то в волосы, пока сквозь моё перезапущенное сознание прорывается ощущение горячей спермы внутри моего тела.
И наши переплетенные пальцы у меня перед глазами, когда я нахожу в себе силы повернуть голову набок.
Так выглядит жизнь.
— Я тебя не раздавил? — из моей полусонной неги меня вырывает голос Матвея.
— Пока нет, но ты на пути к этому, — мурлычу в ответ, мужчина перекатывается на спину и загребает меня под свой бок.
А я и не против. Довольно закидываю ногу на него, потом вторую. Пальцами по его груди какими-то странными узорами, специально раздражая кожу на шее щекоткой из тёплых струек воздуха.
— Удивительно, как твои киты всё это время не подавали никаких знаков, — за это Матвей получает мои зубы в подбородок с наигранно нахмуренным взглядом, который его осуждает.
Очень осуждает, потому что, ну, не настолько всё же я опозорилась.
Я имею в виду — вы вообще видели размеры китов? Слоники. Милые слоники. Возможно, даже розовые.
У меня в голове сейчас вообще одна сплошная мимишная радужная вата.
— Одевайтесь, мужчина. Вы обещали даме ресторан, — кусаю его за нос, быстро вскакиваю с постели, пока не оказалась в клетке из его рук, и пытаюсь распутать рубашку, которую Матвей ранее связал так, что проще новую купить.
Как он вообще умудрился её с моих запястий стащить?
А чуть позже я опять своей попой протираю стол на кухне, пока мой сегодняшний официант заботливо роется в морозилке в поисках льда, потому что мне до повышенного слюноотделения захотелось выпить стакан холодной воды. Очень срочно.
В горле пересохло так, будто я месяц по пустыне бродила без возможности получить хотя бы каплю влаги в рот. И я знаю, что столько человек без воды не смог бы прожить. Плевать. У меня Сахара в горле.
— Хорошей девочке не надо взрослых предупредить, что её шикарная задница сегодня не появится в кроватке?
— Ой, молчал бы, засранец. Такси и ночью можно вызвать. У меня ещё есть шанс засыпать на собственной подушке.
— Не знал, что на втором свидании мне будет позволено трахнуть тебя. Помнится, на первом ты даже от поцелуя отказывалась. Поначалу, — подначивает меня, за что, вполне оправдано, получает в лоб скомканной салфеткой.
В своё оправдание могу лишь сказать, что это и не свидание было.
Быстро съедаю свою часть бутербродов — мне всё ещё ножом по сердечку так их называть. Кошусь на оставшиеся в тарелке Матвея, на что он с усмешкой и язвительным комментарием отсыпает мне добрую их часть.
— Тебя прокормить — постараться надо, — я лишь щурюсь и отправляю в рот очередной кулинарный шедевр.
Засыпаю я в тёплом коконе под тёплое дыхание в шею и ладонь на моём животе.
На следующее утро, едва открыв глаза, я пытаюсь понять: это была часть моего сна или Матвей прошептал мне на ухо именно то, что я услышала?
Глава сорок первая. Матвей
— Где ты всё это взял? И как вообще мужчина твоих габаритов может передвигаться настолько бесшумно? — сонно глазами хлопает, изобилие еды на деревянном подносе разглядывает, в одеяло кутаясь от моего слегка плотоядного взгляда, который возник, стоило мне кусочек её обнажённого тела увидеть.
— А тебе не приходило в голову, что весь секрет в моих ночных стараниях? — в краску Вредину вгоняю, намекая на её полуобморочное от оргазмов состояние перед сном. — У тебя просто не было сил глаза открыть, когда я утром тут гремел. Ты предпочла сделать вид, что спишь в абсолютной тишине.
Честно, думал, что разбужу малышку. По закону подлости сшибал на своём пути всё, что не приколочено было, а потом ещё и осколки с пола собирал, когда на выходе из комнаты локтем с комода стакан смахнул. Хорошо ещё, что пылесос автоматический бесшумно по полу катается — надеюсь, всю крошку стеклянную собрал, тщательно, на заявленные производителем несколько десятков тысяч своей стоимости.
— Я могу согласиться с твоим вариантом. И даже язвить не буду. Цени.
— Ценю, — покорно головой киваю, мы оба улыбаемся.
— Но всё равно на повестке остаётся первый вопрос.
— Купил. Или ты думаешь, у меня хобби новое появилось? Воровать в магазинах завтраки для… — хотел продолжить, но на мои губы легли женские пальчики.
— Спасибо.
Если от простых булочек в её глазах столько счастья — что я в них увижу, когда подарок вручу?
Мимо ювелирного проходил, заглянуть решил, когда глазами за рекламу какой-то эксклюзивной коллекции от именитого дядьки зацепился. В итоге забрал единственный экземпляр подвески в виде крыльев из невероятно тонких завитков и поблёскивающих камней. Когда в руках держал — сломать боялся.
Хрупкость напомнила о той, что мирно сопела в моей постели.
— Сиди здесь, у меня ещё кое-что для тебя есть, — футляр на столе оставил, из памяти стерлось, пока над кофе колдовал.
Слёзы ввели меня в ступор.
Не такой реакции я ожидал
Они по щекам катились, пока малышка на крылья смотрела и от круассана кусочки отщипывала, пачкая руки в шоколаде, который внутри был.
— Не знал, что у меня настолько ужасный вкус, — шутка, конечно, но на украшение я мельком ещё раз взглянул. Мало ли, помутилось что-то.
Вроде нет, такая же симпатичная вещица.
— Давай, это, обратно их, — костяшками влагу со щёк стёр, ладонь её с очередной порцией завтрака перехватил и осторожно вытянул очередной кусок с начинкой в рот, зубы слабо сжав, чтобы девочка в себя пришла.
— Красивое такое.
— Русалочка заговорила. Чего стряслось-то? — застежку на цепочке подцепил и застегнул на шее Вредины,
