Я молчу, но кулаки сжимаю так, что костяшки пальцев белеют.
Может, если бы еще и Влад подтвердил, было бы проще, но Влад сильно попросил его вообще никак не светить. Спортивная карьера не любит приводов в полицию. Ни в каком качестве. А если еще тот нажалуется, что мы его били… Пиздец тогда Багрову — восходящей звезде хоккея.
— Есть еще показания остальной банды, — тем временем рассуждает майор, беззастенчиво стреляя у меня еще одну сигарету. — Но пацан всегда может сказать, что они его просто запугали. Короче, я о чем тут талдычу. Если с ним еще хороший адвокат поработает, может вообще без срока обойдется.
— Сука, — не сдерживаюсь я. И бессильно пинаю урну.
Ну почему?! Почему ему опять ничего не будет?
— Да потише, что ж ты нервный-то такой, — вздыхает майор. — От того, что ты психуешь и казенное имущество нам доламываешь, ничего ж не изменится. Понятно, что пацан — гнида редкостная, но есть же и другие варианты его изоляции от людей. Кроме мест лишения свободы.
— В смысле? — не догоняю я.
После бессонной ночи мозги у меня, конечно, работают так себе.
— Крайний Север, — буднично говорит майор Коваль. — Город Билибино, Чукотский автономный округ. Требуется помощник электромонтажника. Деньги нормальные платят, пусть он с них свой долг понемногу и выплачивает. Связи там толком нет, кругом снега и олени. Так что хуй ему, а не онлайн-казино. Плюс у меня ребята там есть знакомые… Присмотрят за этим кадром, если что.
— Крайний Север, — задумчиво тяну я. — Хорошо звучит.
Чем дальше эта паскуда будет от Оли, тем лучше.
— Вот и я думаю, что хорошо, — усмехается майор, очень довольный собой.
— А какая ему мотивация ехать?
— Шкуру свою спасать, — пожимает тот плечами. — Он ведь по факту ребят этих сдал, такое не прощают. Да и деньги им остался должен. Так что я бы на его месте прямо из отделения ехал в это самое Билибино.
— А он сообразит? — с сомнением спрашиваю я.
Олин брат мне особо умным не показался. Походу, все мозги в их семье детке достались.
— Не сообразит он сам, родители его поймут, — отвечает майор. — Они уже приходили с раннего утра и спрашивали, почему мы их сыночку держим в заточении. Объясню им популярно весь расклад, они первые побегут билеты на самолет брать.
— Спасибо вам, — искренне говорю я. — За помощь и за человеческое отношение. Что я могу для вас сделать?
— Ничего, — хмыкает тот. — Игорю Валентиновичу своему привет передай от меня. Этого хватит.
— Ладно, — немного растерянно киваю я.
Майор Коваль улыбается мне приятной, но усталой улыбкой.
— А ты молодец, — неожиданно добавляет он и идет обратно в отделение.
Я курю еще одну и иду к машине.
Сейчас надо заехать за новым мобильником и сим-картой для детки, а потом уже двигать к ней в больницу.
Ничего вроде не должно было случиться за время моего отсутствия, тем более там рыжая обещала приехать с утра и поразвлекать Олю, чтобы ей совсем грустно не было.
Когда захожу в палату, сначала кажется, что детка спит. Глаза закрыты, от длинных ресниц тени на щеке, лицо бледное, спокойное, волосы пушистым облаком по подушке…
Но едва делаю шаг, как Оля испуганно распахивает глаза, и мы сталкиваемся взглядами.
— Тимур, — выдыхает она горячечно. — Ты пришел…
А я вдруг понимаю, что вчера, когда мы ругались, надо было не слова ее слушать, а в глаза вот так вот ей посмотреть. И сразу все понятно стало бы.
Как сейчас.
— Я же сказал, что никуда теперь не уйду, — серьезно говорю я, сажусь к ней на кровать и обнимаю.
А в груди перехватывает при мысли о том, что могло бы произойти с ней, если бы я вчера не успел. Если бы мы не успели…
— Но ты же утром ушел, — возражает она, уткнувшись мне в плечо. Такая нежная, теплая, ласковая. Такая моя.
Касаюсь губами ее светлой макушки и дышу ею. Даже сквозь резкий запах больницы детка все равно пахнет собой — свежей медовой прохладой.
— Я по делам ушел. Надо было. А теперь я тут, с тобой, — уверенно говорю ей. — Я тебе телефон, кстати, новый принес.
— Зачем? — вдруг смущается она. — Можно же было просто сим-карту восстановить.
— Нет уж, у тебя будет нормальный телефон, — не могу удержаться и провожу ладонями по спине, чувствуя, какая она горячая там, под этой странной больничной одеждой. — Возражения не принимаются.
— Спасибо, — тихо шепчет она.
И нам обоим понятно, что это «спасибо» вовсе не за телефон.
Я вдруг от этого начинаю неловко себя чувствовать и тут же перевожу тему.
— А что со старым мобильником случилось? Пароль не смогли подобрать?
— Нет, я сама его заблокировала, когда они принесли телефон, чтобы я тебе позвонила, — легко признается она.
Я охуеваю.
— Зачем?
— Чтобы они не смогли до тебя добраться.
Что?! Что, блядь?!
— Оль… — я стараюсь как-то подобрать слова, чтобы ее ненароком не обидеть. Поэтому «ты дура?!» отметаю сразу. Но более мягких выражений не находится. — Ты…ты нахер так сделала? Детка, да пусть бы добрались до меня! Похрен. Главное, чтобы с тобой было все в порядке! Понимаешь?
— Я не хотела, чтобы у тебя были проблемы, — говорит мне она упрямо.
— Оль, да какие нахрен проблемы? Разве это важно? Пойми, я бы сдох, если бы с тобой что-то случилось. Так что с этого момента — чтоб была рядом со мной. Всегда.
— Всегда?
— Именно.
— А если ты… женишься?
— На ком, блядь, я должен жениться? — удивляюсь я искренне.
— На ком-нибудь…
— Нахрена мне жениться на ком-нибудь, если я люблю тебя?
Голубые глаза распахиваются так широко, что шире уже просто некуда. И в них невероятное счастье, неверие, восторг и еще что-то такое, от чего мне начинают быть тесными джинсы.
— Правда? — говорит она растерянно.
— Ну да. А есть сомнения? Оль, ты как будто первый раз это слышишь.
— Первый.
— Я ведь тебе уже говорил.
Говорил. Точно говорил ей, перед тем, как психанула и ушла.
— Не говорил.
Хм, ну может какими-то другими словами… Ну какая нафиг разница, а?
— Ладно, — соглашаюсь я. — Может, не говорил. Зато сейчас говорю.
Она обнимает меня порывисто.
— Я тоже тебя люблю!
Киваю. Это давно было понятно. И моему члену тоже все понятно, потому что он будто становится еще больше, молния джинсов в него впивается так, что больно, а Оля наконец замечает то, куда ушли все мои мысли.
— Ого, — у нее соблазнительно округляется ротик.
— Как думаешь, можно трахаться в больнице? — шепотом спрашиваю ее, пытаясь запустить руку под ее больничную рубашку.
— Нет! — а сама уже дышит горячо и губы облизывает. — Тут же люди везде!
— А мы дверь закроем, — предлагаю я, проводя губами по нежной шее.
— Тимур!
— Да, детка?
И тут дверь распахивается, и на пороге с грозным видом вырастает медсестра. У нее такое лицо, что мы не удерживаемся и начинаем хохотать.
Так под наш дружный ржач меня и выдворяют с позором из Олиной палаты.
Но я не теряюсь и иду прямиком к завотделением, потому что если ничего серьезного у детки нет, я бы забрал ее домой под контроль нашего семейного врача. Хоть прямо сейчас, если разрешат.
Потому что я до сих пор не справился с тем, что было. Внутри меня до сих пор живет ледяной ужас, и лекарство от этого только одно — чтобы детка была рядом.
Я, наверное, тиран, но я знаю, что физически не смогу никуда ее отпустить в ближайшее время. Надеюсь, она это понимает.
Глава 27. Поехали?
Оля
Стажировка в американском вузе…
Мой шанс получить бесплатное образование в Штатах и остаться там навсегда. Практически воплощенная мечта!
Вот только после того, что произошло, я уже не могу так ее воспринимать, потому что ни одна мечта на свете не стоит того, чтобы оставить Тимура.
Может, если бы мы были вместе уже какое-то время, хотя бы год или два, тогда я смогла бы пережить такую долгую разлуку. Но точно не сейчас. Я не смогу. Даже на месяц не смогу, а уж тем более на целый семестр. Сейчас, когда между нами все так остро и горячо, это кажется чем-то невозможным.
