Он заказывает один кусок и еще один шоколадного торта, которые вскоре появляются в красивых золотых коробочках, помещенных в черный пакет с посудой и салфетками.
Так причудливо.
Это кажется декадентским.
Слишком декадентским, но чем-то, к чему я могла бы привыкнуть, если бы это случалось чаще. Десерт, я имею в виду — не то, как Эшли наблюдает за мной со своего места за столом.
Закончив трапезу, после того как официантка принесла нам чизкейк и шоколадный торт навынос, Эшли подходит к моей стороне стола и ведет меня в вестибюль, положив руку мне на поясницу. И кто бы мог подумать, что из всех вещей на всем белом свете мне так сильно понравится ощущение мужской руки в этом месте.
И я стараюсь не дрожать.
Как только добираемся до улицы, мы стоим там, любуясь огнями и громкими звуками уличного движения.
Эшли наклоняется, чтобы что-то сказать мне на ухо.
— Хочешь прогуляться?
Хочу ли я? Не совсем. Сегодняшний день прошел в поездке, и завтрашний день мы собираемся провести у бассейна и на прогулке (я уверена) плюс попробовать свои силы за несколькими столами в казино — затем еще один ужин плюс шоу?
— Думаю, нам стоит вернуться, уже десять, а завтра у нас долгий насыщенный день… — Я надеюсь, он не считает меня тряпкой за то, что хочу хорошо выспаться ночью — в городе, который никогда не спит.
— Идеально.
В одной руке у него наш пакет с десертом, а другой парень хватает меня за руку, следуя в сторону неоновой вывески нашего отеля, освещенной высоко вверху в ночи Вегаса. Она словно маяк, и нам не нужны указания, чтобы вернуться, хотя все равно приходится уворачиваться и пробираться сквозь толпу людей на тротуарах, а затем снова мимо фонтана.
Делаю мысленную пометку сделать снимок завтра, когда освещение будет получше.
В отличие от предыдущего раза, когда мы направлялись в ресторан на ужин, Эшли не продолжает держать меня за руку после того, как мы пробрались сквозь шумную толпу. Он выпускает мою ладонь, как только людей становится меньше, и мы входим в отель.
Я полна разочарования и замешательства, которые, похоже, стали для меня новой темой.
Мы поднимаемся на лифте на один из самых верхних этажей, и я еще не потеряла кайфа от полутора бокалов вина за ужином, улыбаясь как идиотка, пока кабина лифта поднимается.
Все еще улыбаюсь, когда следую за парнем по коридору, и мы входим в комнату.
Эшли ставит пакет на ближайшую стойку вместе с ключом от номера, затем начинает расстегивать манжеты своей рубашки.
— Хочешь сначала воспользоваться ванной или я первый?
— Ты иди первым, — говорю ему. — Я хочу осмотреться снаружи.
Вид потрясающий — более внушающий благоговейный трепет, чем я могла себе представить. Отсюда видно все огни вокруг, мы так высоко в небе, что звуки снизу едва доносятся до меня. Балкон частный, со столом, креслами, а также шезлонгами для лежания.
В дальнем углу даже есть джакузи.
— Эшли, здесь есть джакузи! — кричу я, испытывая головокружение от ликования по поводу моего нового открытия.
Поворачиваясь на отчетливый звук открываемой бутылки, я замечаю брызги пузырьков, падающих на ковер.
Я думала, он собирался переодеться?
— Черт, — ругается Эшли, держа в другой руке два бокала для шампанского.
Смеясь, я присоединяюсь к нему, возвращаясь в комнату.
— На балконе есть джакузи. Не знаю, как мы пропустили его раньше.
— Мы торопились.
— Может, посидим в нем?
Эта идея кажется мне более привлекательной, чем грязные, шумные улицы и тротуары внизу. Даже казино, в котором у нас есть призовые деньги, которые мы можем потратить.
— Мне нравится эта идея. — Он ставит бутылку шампанского и бокалы на стол. — Давай переоденемся и посидим снаружи. Я принесу шампанское.
Идеально.
19
Эшли
Не уверен, в каком купальнике я ожидал увидеть Джорджию, когда она выйдет на балкон, но точно не в бикини.
И не уверен, каким ожидал увидеть ее тело. Я видел достаточно, чтобы иметь отдаленное представление, но ее тело в бикини нечто невероятное.
У нее такие упругие сиськи и длинные ноги.
Я смотрю, как девушка с важным видом направляется к горячей ванне, и чертовски благодарен, что уже сижу в ней, а вокруг меня поднимаются пузырьки. Там есть полка для шампанского и бокалов — я налил каждому из нас по бокалу — огни под водой нежно-голубые.
Я приглушил их, чтобы не отвлекали от вида, за прозрачными перилами балкона.
Это невероятно и стоит головной боли, связанной с изменением моего графика, чтобы побыть здесь с Джорджией.
Кстати, о ней…
Девушка медленно опускается в воду, пальцы касаются поверхности, когда она садится.
Обычно я бы отвел взгляд, но сейчас наблюдаю, как каждый сантиметр ее тела погружается в воду, пока Джорджия не погружается по плечи. Ее грудь торчит над поверхностью, влажная и блестящая, поэтому я отвлекаюсь, беря бокал с шампанским с полки позади меня и протягивая его ей.
Иначе я буду пялиться.
Она чертовски сексуальна.
Черное бикини, влажная кожа.
— О, боже, это невероятно. — Слегка запрокинув голову, она делает большой глоток из бокала в своих длинных пальцах. — Посмотри на этот вид. Это потрясающе.
— Так и есть.
Только я говорю не о виде на город. Мне на него насрать.
Я говорю о ней.
Она сногсшибательна.
Я так думал в тот день, когда мы встретились, и думаю так сейчас.
Ты хотел бы притвориться на выходные, что я не твоя соседка по дому? Ты хотел бы притвориться на выходные, что я не просто твой друг?
Да.
Я ненавижу шампанское, но все равно пью его в надежде, что оно успокоит эту гребаную нервную бурю, бушующую у меня в животе.
Мне это не нравится — это кажется неестественным.
Не говоря уже о том, что те два вопроса, которые она задала сегодня вечером за ужином, продолжают крутиться в моем чертовом мозгу.
Ты хотел бы притвориться на выходные, что я не просто твой друг?
Что, черт возьми, она имела в виду под этим?
Должен ли я был вчитаться в это или принять за чистую монету?
В любом случае, этот вопрос прокручивается в моей голове по кругу.
— Давай сыграем в игру.
Я стону.
— Еще в одну? — Я не знаю, смогу ли справиться с ее версией «игр» — похоже, они заставляют меня признаваться в дерьме, которое я предпочел бы скрыть.
— Да, почему бы и нет? Или ты просто хочешь поговорить как обычные люди?
— Хочешь снова поиграть в «да» или «нет»? Потому что я исчерпал вопросы.
Джорджия смеется.
— Нет. Что, если мы сыграем в правду или выпивку? Все просто, нужно ответить правду или выпить.
— Звучит достаточно просто. — Теперь я ворчу, как ребенок.
— Насколько полна эта бутылка? — Она снова смеется, уже пьяно.
— Достаточно полна. Но если ты не планируешь отвечать на все вопросы, тогда у нас возникнут проблемы, потому что я нигде не видел другой бутылки.
Кроме мини-бара, и я не слишком горю желанием трогать этот запас, если только это не чрезвычайная ситуация. Я видел, сколько стоит спиртное внутри этих штуковин, и сильно сомневаюсь, что Джорджия согласится заплатить такую сумму. Я также сомневаюсь, что это входит в приз.
— Давай ты первый, — говорит она мне, немного опьяневшая.
— Нет, это была твоя идея, ты и начинай.
— Уф. — Она фыркает. — Дай мне подумать секунду.
Надеюсь, что она начнет с простого, а затем перейдет к трудным вопросам, которыми, я уверен, она собирается меня поразить. Джорджия может выглядеть невинной и непритязательной, но за этими красивыми глазами скрывается разум, который, как я понимаю, чрезвычайно сложен.
У нее на уме есть вещи, о которых она хочет поговорить со мной, и эти дурацкие игры — единственный известный ей способ сделать это, не чувствуя себя глупо.
