Шустрю, короче говоря.
И к тому моменту, когда пережравшая и окабаневшая охрана снаружи вчухивает, в чем дело, начинается уже маски-шоу по полной программе.
И мне остается только отдыхать.
Старательно икающая от стресса Захарова изображает обманутую в лучших ожиданиях невесту, я — случайно оказавшееся поблизости бревно, парни с отделения — профессионалов от розыска.
И только подъехавшая опергруппа ничего из себя не изображает. Им глубоко похер на наши реалии, они — столичные няшки и подчиняются Свену напрямую.
А мы с Захаровой — негласники, нам нельзя брать на себя ведущие роли.
Нам еще оборотней в погонах ловить по всей стране. Не дело, чтоб наши рожи на доске почета висели.
— Ты в город-то вернешься, Федот? — спрашивает Вадик, когда мы, сдав с рук на руки все разноцветье местного извращенского бомонда, выходим на улицу.
— Не знаю… — тяну я, — меня в командировку отправляют… На полгода…
Вадик понятливо кивает, не уточняя направление командировки. Не дурак, прочухал уже. Но будет молчать, не любит он в чужие дела лезть.
— А Захарова попала, да? — говорит он, — захотела легкой жизни…
Разговор про Захарову я тоже не поддерживаю, только щурюсь с предостережением. Не твое дело это, Вадик…
— Попрут, наверно, теперь ее… — не ловит мух приятель.
— Ничего, найдет для себя варианты, — обрубаю я разговор, — ладно, я поехал. Еще к родным надо заскочить.
— Слушай… — тормозит меня Вадик, — а ты ее трахнул все же? Или нет? Если нет, то, может, я утешу…
В следующее мгновение он с воплем летит в ближайшую тую, а я философски встряхиваю кулаком.
— Бля-а-а… Федот, сука… — стонет Вадик, барахтаясь возле деревца, — сказать по-простому нельзя было?
— Это было по-простому, — отвечаю я, — если бы не по простому, мы бы с тобой не говорили сейчас. Да хватит стонать уже, я тебя только толкнул слегка…
— Машина ты бешеная…
— Бывай, Вадь… — прощаюсь я, — языком зря не мели…
— Да пошел ты…
Я иду к выходу со двора, где вовсю уже развернуты следственные мероприятия, куча важного народа с выражениями значимости на мордах лазит, а чуть в стороне — парочка машин местных журналюг пристроилась.
Линять надо.
Захарова уже давно смылась под предлогом шока и траура по порушенной семейной жизни.
У нас с ней еще будет отдельный разбор полетов, серьезный очень.
Я прикидываю, как именно буду с ней летать, и улыбаюсь с предвкушением…
Нет, есть все же в моей работе и свои плюсы…
На нервяке секс охуительный. Но такое надо только изредка практиковать. А то никаких сил не хватит.
Захарову однозначно буду на бумажную работу переводить… Или вообще… Нахер с пляжа, домой. Себе под бок.
Вот сегодня этим и займусь…
Мои хорошие, остался маленький эпиложек) Выдам завтра или послезавтра его. А потом новинка! Не расходимся!
— Федотов, ты — сплошное разочарование, а не оперативник.
Свен смотрит на меня своим фирменным, “свеновским” взглядом, от которого у парней послабее нервный энурез случается. Я к этой категории не отношусь, естественно, у меня отцовская школа, как-никак. Но чуток нервничаю, этого не отнять.
Изо всех сил стараюсь это дело в себе спрятать, потому как Свен — тот еще хищник, страх чует на генном уровне.
И вот сейчас прямо вижу, как принюхивается, присматривается, пытаясь понять, произвело на меня его высказывание нужное впечатление, или нет?
Молчу, делаю рожу кирпичом, смотрю четко в переносицу вышестоящего начальства.
Хер ты чего поймешь, так-то!
Свен, видно, устав ждать от меня нужной реакции, выдыхает злобно, так что огонь через ноздри выбивается, клянусь, так оно и есть! Вообще не преувеличение ни разу!
И продолжает:
— Вот скажи, у тебя какое было задание?
— Задание выполнено, — начинаю монотонно бубнить я, — фигурант взят на горячем, со всеми доказательствами…
— По пунктам, блядь! Задание свое по пунктам! — рявкает Свен, прерывая мою попытку отбазариться сухой канцелярщиной.
Вздыхаю. Будет мне сегодня извращенный секс с проникновением в самые не предназначенные для этого места… Но куда деваться, когда начальство жаждет…
— Прикрытие оперативного агента, — принимаюсь перечислять я по пунктам, — осуществление визуального и аудио-наблюдения, при необходимости — силовое вмешательство…
— При необходимости! — рычит Свен, — именно! А теперь объясни, какая была необходимость здесь? Агенту угрожала опасность?
Молчу.
Очень сильно молчу.
И кулаки сжимаю.
Свен замечает эту мою “бессловесную коммуникацию”, как сказала бы моя дохера умная сестренка, и морщится.
А затем неожиданно падает на стул, сдуваясь, словно из него воздух выпустили внезапно. Прикуривает, выдыхает дым.
Я, глядя на это, чуть расслабляюсь. Может, сегодня без проникновения?
— Слушай, Федотов, — спокойным, мирным даже голосом начинает говорить Свен, — как мужик, я тебя прекрасно понимаю… Но ты в первую очередь оперативник. И она — тоже!
— Она в первую очередь моя жена, — твердо возражаю я, — и мать моего ребенка.
— Федотов, ты на работе! Здесь не могут быть личные отношения на первом месте! — опять начинает заводиться Федотов, — почему твоя жена это понимает, а ты — нет?
— Потому что она — женщина, — отвечаю я, — она вообще много ошибается.
— Ну вот что мне делать с тобой, Федотов? — спрашивает Свен, с досадой туша сигарету в пепельнице, — отстранять?
— Это за что еще? — удивляюсь я, — у меня ни одного дела проваленного нет. Даже то, за которое вы меня сейчас име… то есть, делаете выговор, завершено успешно. Фигурант взят с доказательствами. Неопровержимыми.
— Это тебе повезло просто, Федотов, что в его крови сходу такой коктейль обнаружили. И нужные отпечатки совпали. И еще повезло, что он в себя придет еще нескоро. Хотя, это могло бы нам и в минус сработать! Превышение должностных…
— Да он сам виноват! — возмущаюсь я практически искренне, — на ногах не стоял, так обожрался кокса! Я вообще не при делах! Он споткнулся и упал неудачно!
