встрече… А я… Мне надо было его подержать рядом и в то же время на расстоянии… И я сказала, что еще ни с кем… А у него, оказывается, фетиш на эту тему…
Я еще пару секунд стою, в полном шоке, переваривая информацию.
— Охуеть, у нас извраты во власти… — хрипло смеюсь я, наклоняюсь и с вожделением впиваюсь в нежную шейку Захаровой голодным вампирским поцелуем.
— Ах… — выгибается она, проводя ногтями по моей спине, — я сама в шоке… А он закусился… Я не ожидала… А от Свена поступило распоряжение разводить… Надо до сейфа… У него неприкосновенность… Понимаешь? О-о-о…
В этот момент я устаю слушать о том, как мой начальник дал распоряжение моей женщине разводить толстого извращенца, резко расчехляюсь и мягко погружаюсь в гостеприимную влажность.
И это ка-а-айф…
Бля, как все же в ней кайфово… Какой же я дурак… Говорил уже, знаю, но это, блять, теперь на постоянной основе будет…
Но ничего, исправлюсь…
А с заданием, Свеном и властным извратом мы решим.
Не, ну какой урод, а?
Девочку ему чистую в первую брачную ночь! Размечатался!
Эта девочка — моя. Чистая. Нежная. Невинная.
И да, я — тоже тот еще изврат. Но и похер…
— Федот, ты — редкий отморозок, все же…
Вызванный обычным оперативным путем Вадик в легком шоке. Это можно понять по его чуть вытаращенным глазам и тому, что жвачку не меланхолично нажевывает, как обычно, а прямо таки гоняет во рту. Нервничает, значит. А чего нервничать-то? Уже все. Теперь только описывать, работу свою прямую выполнять.
Вислов, еще один мой напарник, с которым мы нормально так работали до того момента, пока меня судьба - сучка не закинула в Академию УСБ, вздыхает, оглядывая кабинет, раскиданные там и сям неопровержимые доказательства причастности хозяина кабинета к массовому производству порнографических материалов. С участием детей.
Сам хозяин кабинета находится тут же, и именно по поводу его состояния и шок у Вадика.
А у меня никакого шока.
Я, блять, стабилен.
И Захарова, сидящая тут же и картинно плачущая так, чтоб камеры все красиво засняли, тоже стабильна.
Закуриваю, философски жму плечами.
— Ты мог как-то… Поаккуратнее, что ли… — продолжает Вадик, — я же его до приезда скорой не реанимирую…
— Нихера с ним не будет, — отвечаю я, — эти твари живучие. Спорим, в суд на своих двоих придет? И на зону тоже…
— Ладно, Федот, посиди пока что, я свидетельницу опрошу по-быстрому, — Вислов поворачивается к плачущей Захаровой, она умилительно взмахивает мокрыми ресничками, посылая в нокаут всех находящихся тут, между прочим, при исполнении мужиков.
Я ощущаю, как во мне снова поднимается что-то невозможно дикое, атавистичное, бешеное. Конечно, не до такой степени бешеное, как в тот момент, когда зашел сюда, в кабинет хозяина особняка, и застал связанную Захарову, самого утырка — с плетью в лапах, а на экране, вмонтированном в стену — кадры разнузданного порно, от одного взгляда на которое захотелось одновременно блевать и убивать.
Я охуел.
А затем чуть выдохнул… И не стал себе отказывать в маленьких удовольствиях.
Захарова из-за моего маленького каприза посидела чуть-чуть привязанная, зато смогла по полной насладиться шикарной картиной мгновенной кармы в действии. Хорошо получилось, на мой вкус. Эстетично.
Куда эстетичней того, что происходило на экране.
После этого я поставил на паузу события в любительском фильме, развязал свое начальство и первым делом запечатал ей раскрывшийся в протесте рот жадным наказывающим поцелуем.
А потому что нехер ломать план, утвержденный сверху, и лезть в кабинет к маньяку, никого не предупредив. И рискуя нарваться на самого главного маньяка.
Но Захарова не могла не воспользоваться ситуацией… И воспользовалась, блять! Да так, что чуть ею не воспользовались!
Хорошо, что я, зная прекрасно эту мелкую, крайне инициативную дрянь, вовремя чухнул и нарушил все инструкции, как только она перестала на отслеживающем экране отсвечивать.
Вывалился из машины сопровождения, в которой , типа, подстраховывал эту засранку, рванул к особняку фигуранта.
Прямо через забор, наплевав на камеры слежения, собак и прочую хуетень, которую так любят богатые придурки. Особенно те, кто за свое жирное пузо трясется и много чего интересного скрывает.
В доме было полно народа, я это знал, потому что номера подъезжающих тачек лично фиксировал.
И, к тому моменту, когда отправившаяся праздновать свою помолвку Захарова пропала с радаров, гости успели нажраться, как свиньи.
Их охрана, кучкующаяся на улице, тоже расслабилась. Вообще, складывалось ощущение, что всем на все похер. Ничего не боялись, твари. Никто не ждал, что ими уже интересуются. Поразительная беспечность!
Я думаю, это просто пережор от безнаказанности.
Еще бы, столько лет они тут хозяевами были!
Ну ничего, теперь попрыгают…
Я бежал мимо пьяных рож наверх, к той самой двери, возле которой угас маячок Захаровой.
И, когда попал внутрь, что характерно, без особых проблем, понял, в чем дело.
Аномальная зона, мать его. Бункер, экранирующий любые излучения и прослушки.
Ну вот кому такое в голову придет? Только маньяку, само собой…
После лечения стресса от временного помешательства, когда несколько минут думал, что Захарову мою тут уже убили, я прихожу в себя, развязываю Аську, мгновенно получаю по физиономии на то, что долго шел и не вовремя расслабился с поцелуем, а затем она выглядывает в коридор и нажимает на часах кнопку вызова спец-бригады.
Уже не скрываясь особо.
Затем командует мне обратить внимание на гостей в доме.
Киваю и прусь выполнять распоряжения начальства, служить карающей дланью, блять, государства.
Потому что надо зачищать, надо ловить тех, кто уже понял, что что-то не так происходит с их еженедельным веселым сабантуйчиком, описывать присутствующих извращенцев и так далее.
По пути вызываю обычную полицию, потому как протоколы такие.
Много шума надо, чтоб наши неприкосновенные слуги закона не смогли воспользоваться своей неприкосновенностью. Шутка ли, притон такой, да под носом у властей! Ох, и натянут всех! Пока зачищаю, вяжу, записываю видео на всякий случай, чтоб адвокаты потом не сильно резвились. Все по правилам делаю.
Уж это Свен в башку в первую очередь вбил.
