А может, именно в этом и заключалась часть проблемы? Она знала: несмотря на то что он допустил ее к операции он делал это по необходимости. Он никогда не верил в нее, скорее всего не поверит и сейчас. Но она была его пропуском в операционную.
Без нее в качестве предлога ему, вероятнее всего, пришлось бы ограничиться осмотром пациентов и изучением их рентгеновских снимков, чем он явно не хотел заниматься по множеству причин. А главным образом потому, что Хьюстон еще не готов прямо взглянуть в лицо своему будущему и вероятной неспособности оперировать.
Круглосуточное сидение дома не оставляло ему ничего, кроме массы времени для размышлений о будущем и его мрачных перспективах, от преподавательской работы до самого нижнего уровня для хирурга – профессионального эксперта по расследованию преступной небрежности или халатности врачей в случаях неудачных операций. Здесь же, в больнице, он мог считаться просто выздоравливающим, ассистируя при операциях, до тех пор пока не сможет вновь занять свое законное место в центре операционной.
Так что Джози оказалась в не слишком удобном положении. Она могла заниматься тем, чем ей хотелось, в течение трех месяцев, но по ложным причинам. Хьюстон, возможно, позволял ей оперировать вовсе не потому, что ему этого хотелось, и ей придется выполнять работу высшей квалификации, чтобы доказать ему, что она принадлежит к когорте травматологов. И самой себе.
Ворчливый внутренний голос безжалостно твердил ей, что хирургия – это не для нее. Но она игнорировала его. Не имело смысла поддаваться сомнениям теперь, на последней стадии игры. Она дала обещание, которое предстояло сдержать. Кроме того, оставалась куча долгов и займов со студенческих времен, которые предстояло оплатить.
Она сделала глубокий вдох и вошла в палату, где Руби Фрэнске ждала, когда ее отвезут в операционную. Джози нравились порядки, заведенные в больнице. Каждый больной проходил предоперационное обследование в своей палате, сидя в удобном кресле на колесиках, в котором затем его везли прямиком в операционную.
Больные меньше волновались, не паниковали. Вот и руби сидела, откинувшись на спинку кресла, держала за руку мужа и выглядела совершенно расслабленной.
– С добрым утром, миссис Фрэнске. – Джози уже виделась с Руби несколько недель назад в кабинете доктора Хейза, когда та проходила обследование.
Приемные часы у Хьюстона были по вторникам и четвергам. Он осматривал пациентов до и после операции. Джози довелось лишь два-три раза попасть на подобный прием, но она была всегда рада пообщаться с больными.
Она вспомнила, что миссис Фрэнске страдала от сильных болей, и для передвижения ей приходилось использовать ходунки, хотя в свои семьдесят она выглядела достаточно молодо.
– С добрым утром, доктор Эдкинс. – Язык у Руби чуть заплетался из-за болеутоляющих, которые ей давали в последнее время.
– Ну как, вы собрались с духом и готовы к испытаниям?
– Да, готова.
– Может, в последний момент появились какие-нибудь вопросы?
– Нет, пожалуй, нет.
– Ладно, тогда я пошла переодеваться. Мы с доктором Хейзом встретим вас в холле. Медсестра спустит вас вниз. – Она ободряюще сжала руку Руби. – Когда все закончится, вам будет много лучше, поверьте. Вы сможете ходить без посторонней помощи и не пожалеете, что решились на операцию.
Руби рассеянно кивнула:
– Надеюсь.
– А как вы, мистер Фрэнске? – Джози заметила, что муж Руби выглядел озабоченным, сидя рядом с ней и держа супругу за руку.
– Прежде было лучше, – сказал он хмуро. – Послушайте, а кто будет проводить операцию вместе с вами, доктор Эдкинс? Мы с Руби видели в «Новостях», что на доктора Хейза напала акула.
Джози едва не вздрогнула. Да, это заставит содрогнуться Хьюстона.
– Мне просто не верится, что они включили доктора Хейза в выпуск «Новостей».
– О да. Всякий раз, когда на кого-нибудь нападает акула, они тут же дают это в «Новостях». Чем сильнее укус, тем больший сюжет. Они дали фотографию доктора Хейза, назвали его имя и все такое. – Он сдвинул очки на лоб и добавил: – Седьмое нападение акулы в этом году.
Руби издала одобрительный звук.
– Фред ведет учет, доктор Эдкинс. Мне кажется, это ужасно. Как себя чувствует доктор Хейз?
– Он в порядке, – с трудом выдавила из себя Джози. – И он будет присутствовать в операционной, помогать мне. Ведь вы его пациентка, и он хочет внимательно наблюдать за вами. – Или за Джози. В зависимости от того, как посмотреть. Она улыбнулась супругам, уходя: – Увидимся через несколько минут.
В тревожном ожидании она вошла в операционную и внимательно посмотрела на Хьюстона.
Но его сейчас звали доктор Хейз. В операционной он вел себя как обычно, и никто не мог заподозрить, что совсем недавно они провели вместе страстную, незабываемую ночь. Его невозмутимость обескуражила ее.
Он не выказывал ни малейшей подавленности по поводу своей раны и утраты привычного места оперирующего хирурга. Джози даже пришло в голову, что, если бы выздоровление зависело от силы воли и упорства, Хьюстон был бы уже здоров на все сто процентов.
Ему поставили высокий табурет справа от Джози, на котором он уже восседал, когда она вошла, готовая приступить к операции.
– Вы задержались, доктор Эдкинс? – спросил он безразличным тоном.
– Нет, я беседовала с пациентом.
– Никогда бы не подумал, – буркнул он.
– Простите? – Она взглянула на него, но натолкнулась лишь на жесткий взгляд холодных голубых глаз.
Тем временем ввезли миссис Фрэнске на каталке, и Хьюстон ничего не ответил. Все еще преисполненный ответственности за все, несмотря на утрату главной роли, он дал команду санитарам переложить миссис Фрэнске на операционный стол.
Анестезиолог спокойно попросил больную сосчитать до десяти, накладывая маску ей на лицо. Миссис Фрэнске успела досчитать до трех и отключилась.
Деятельность жизненно важных органов, пульс и давление отслеживались на мониторе, оборудование проверено, больная лежала на боку, ее нога была полностью стерильна и подготовлена к операции. Все уже готово.
Для Джози.
Ее рука почти не дрожала, когда она делала первый надрез на верхней части ягодицы. Хьюстон по ходу операции указывал на сосуды, которые следовало прижечь для избежания кровотечения.
На лбу у нее выступил пот.
Паника начала охватывать ее. Что она делала здесь? Жизнь этой доброй пожилой женщины находилась в ее руках, а она была всего лишь неопытной любительницей. Ее рука замерла.
Холодная комната показалась парилкой. Струйки пота потекли по груди, в горле застрял комок.
Хьюстон ободряюще хлопнул ее по плечу рукой в лубке, стараясь не использовать левую руку, стерильно чистую на случай, если в операции придется участвовать непосредственно ему.
