Надо было что-то делать. Общественность уже готова была сама открыть диспут. Тогда можно сразу праздновать провал. Я проверила пуговки на халатике, сделала шаг вперед и с судорогой на лице сказала:
— Добрый вечер, уважаемые гости и участники нашего кафе. Извините, гости нашего кафе и участники нашего диспута.
За моей спиной случился коллективный выдох. Ирина Игоревна, наконец-то, надела очки. Но мои слова никто еще не подхватил.
— Вы, наверное, спросите, кто такая эта тургеневская девушка? Почему нам предлагают поговорить именно о ней?
Те, что за спиной, слушали меня с большим интересом. Иногда, находясь в обществе приличных людей и ощущая надежный тыл за спиной, так и хочется кого-нибудь придушить. Но, как назло, все вокруг — чудесные люди.
— Итак, тема задана, и со своими тезисами готова выступить Амалия Львовна Рушницкая, глава славного нашего города Шмелева, — я сделала шаг в сторону, уступая дорогу старшему мудрому товарищу.
Амалия Львовна уже не тряслась от волнения и готова была сказать свое веское слово. Неожиданно раздался голос из зала:
— А когда кофе дегустировать будем?
Амалия была готова ответить на любой вопрос, кроме прозвучавшего. Она посмотрела на меня. Ирина тоже взглядом просила помощи. И тут во мне заговорило хулиганское (самую малость) детство. Я мысленно достала рогатку и прицелилась в глаз спросившему:
— Как только услышим пару связных выступлений, так и кофе начнем дегустировать — такая такса в нашем клубе при книжном магазине.
Все поняли, что диспут начался.
— О’кей! — любитель кофе принял вызов. — Вот первое: мужчины тургеневскими девушками хотят видеть матерей и дочерей, но не жен. Потому что скучно.
— Потому что не хочется быть женатым на анекдоте! — раздался другой мужской голос.
— В смысле? — Амалия Львовна включилась в игру.
— Они водятся в двух заповедниках — анекдоты и штампы, — Александр поднялся, чтобы его не обвинили в невежливом обращении с дамами.
— А что всё в общем да в целом? Вы примеры приведите! — я решила, что лучше выяснить отношения с Александром здесь и сейчас.
— Тургеневская девушка — это такое светлое и чистое, что нормальному мужику сразу хочется напиться, подраться и по уши вываляться в грязи, — Александр старался: то ли он принял мой вызов, то ли просто очень хотел кофе.
— Ваша точка зрения понятна, — Амалия приняла на себя роль модератора, — от кофе нас отделяет еще один тезис, и мы сможем продолжить диспут под настоящий капучино.
— Тургеневская девушка, да вообще Тургенев, — это несовременно, — раздался женский голос.
— А я считаю, что современно, — попыталась защитить Тургенева Амалия Львовна.
— Не-а, — Александр опять поднялся, — Вы же видите: люди собрались не на Тургенева, а на дегустацию кофе!
Я поняла, что другого шанса осадить кавалера у меня не будет. А как именно его осадить, чтобы получилось наверняка, я не знала. Но молчать было нельзя и, понадеявшись на воображаемую рогатку в кармане, как на запасной аргумент, я задала Александру вопрос:
— А Вы машины любите?
Все опять с интересом посмотрели в мою сторону, потом с надеждой на Александра.
— Конечно, — он мысленно уже торжествовал победу на свидании со мной.
— А какая марка у Вас восхищение вызывает? — я сжимала карандаш в кармане, убеждая себя, что карандаш — рогатка.
— Порш, конечно.
— Кайен?
— Ну, и он тоже.
— И модные цвета знаете?
— А то!
— Тогда о чем, по-вашему, вот эти слова: «исчерна-серые, с зеленоватыми отливами»?
— Крутой цвет! Кайена в таком цвете видел — отпад! — Александр был готов поделиться своим восторгом, но не получил такой возможности.
— Видимо, разработчики палитры Порш читали Тургенева, уважаемые оппоненты! Внимательно читали! И именно тургеневские женщины их вдохновили на создание столь прекрасного, столь неподражаемого цвета, потому что «исчерна-серые, с зеленоватыми отливами» — это глаза! Ирины Осиной в романе «Дым» столь несовременного, по-вашему, Тургенева!
Я почувствовала, как мне чем-то тычут в спину. Оглянулась: Ирина Игоревна протягивала мне книгу и показывала на что-то карандашиком. На полях здоровенной галкой было отмечено начало цитируемого мной фрагмента:
— «Что-то своевольное и страстное, что-то опасное и для других и для нее. Поразительны были ее глаза, исчерна-серые, с зеленоватыми отливами, с поволокой, длинные, как у египетских божеств, с лучистыми ресницами и смелым взмахом бровей. Странное выражение было у этих глаз…" — я закрыла книгу и обвела глазами присутствующих, — разве это не про Кайен черный с оливковым?! А Вы говорите — несовременно! А где вдохновение брать для Порше? В Интернете? В анекдотах?
Зуля с Леной разносили кофе. Я глазами передала эстафету Ирине и ушла в ее кабинет. Через несколько минут ко мне пришла Амалия.
— Девочка, это было что-то личное? — она старалась быть деликатной.
— Сильно заметно? — у меня было чувство, что я одна разгрузила вагон чего-то очень тяжелого.
— Слегка намазала на бутерброд, а так — почти незаметно, — Амалия протянула мне кофе.
— Спасибо, кофе мне не хочется.
— Сейчас ко мне пойдем. Ирину только дождемся, и ко мне — премьеру обмывать. Какая ни есть, а первый блин.
Ирина чувствовала себя у Амалии как дома. Она хорошо ориентировалась, знала, где что взять, но своими обширными познаниями не пользовалась. Вот и сейчас она протянула Амалии диск, а сама села на диван.
— Девочка, — Амалия колдовала над своей аппаратурой, — я всё спросить забывала, а почему «диспут»? На выборах-то дебаты обычно бывают.
— Амалия Львовна, что ж Вы раньше-то молчали! Я никак слово это «дебаты» вспомнить не могла. Вспомнила «диспут» — его и сказала.
— Я могла бы уже догадаться, — Амалия завершила манипуляции с диском и плейером и тоже села на диван, — Ир, ты хотя бы скажи, что смотреть будем?
— Какой-то очень хороший французский фильм, — Ирина Игоревна поправила очки, — мне привезли два: «Салон красоты «Венера» и вот этот.
— Вот этот — это который?
Ирина Игоревна замялась.
— У него название такое неоднозначное, — она сняла очки и начала их протирать.
— Ирина, какое название, говори уже, — Амалия серьезно напирала на подругу и демонстративно не нажимала кнопку «пуск».
— «Распутницы», — Ирина сказала чуть слышно, — просто я подумала, что с вами я смогу этот фильм посмотреть, а дома — не смогу.
Амалия нажала кнопку «пуск».
