— Я же…
Дверь распахивается, в третий раз перебивая меня. На пороге стоит Каван с тазиком, на его руке висит пакет. Он молча входит и ставит тазик с водой на стол.
— Тебе нужно помочь? — спрашивает он у Слэйна.
Тот смотрит на него таким взглядом, что лучше Кавану провалиться сквозь землю.
— Ладно, развлекайтесь, — хмыкая, Каван выходит из спальни. Как только дверь за ним закрывается, Слэйн снова с яростью смотрит на меня.
— Ты предала меня. Ты не можешь так делать, Энрика. Я теряю причины, по которым хочу сохранить тебе жизнь. Ты своими поступками и ложью подпитываешь другую мою сторону, плохую, с которой я борюсь каждую минуту ради тебя. А что сделала ты? Сбежала от меня. Бросила меня. Нарушила все свои обещания.
— Слэйн…
— Я не хочу слышать твои оправдания, потому что не поверю им. Ты говорила, что не можешь верить мне из-за моей лжи, так вот это работает и в обратную сторону, Энрика. Мы обсуждали последствия того, что ты посмотришь видео. И что в итоге? Я был прав. Я снова был прав. Я никогда не ошибаюсь, и мне жаль, что в этот раз я тоже не ошибся. Ты разрушаешь всё, Энрика. Ты делаешь хуже себе. Чёрт, Энрика. — Слэйн проводит пальцами по слипшимся волосам и шумно вздыхает.
— Ты нарушаешь свои же обещания, а требуешь, чтобы я держал свои. Как ты прикажешь мне быть? Ты сбежала от меня. Ты от меня сбежала. — Он бросает на меня обиженный взгляд, и я поджимаю губы, чувствуя себя, правда, виноватой.
Мои мысли сейчас находятся в хаосе. Я пережила сильный скачок адреналина, после глубокого потрясения. И просто не могу сконцентрироваться на своём ответе. В моей голове ничего нормального нет.
— У тебя идёт кровь. Давай, я помогу, — шёпотом предлагаю, взглядом показывая на его руку.
Слэйн с рыком дёргает головой, хватает тазик и пакет.
— Я не верю тебе, Энрика. Ты обещала быть со мной, а в итоге обманула. Я больше не буду доверять тебе. — Он направляется к двери и хлопает её за собой.
Шумно вздыхаю и сухо всхлипываю.
Наверное, мне стоит искупаться. Да, я так и делаю. Я машинально иду в душ, смываю с себя грязь и прилипшие сухие ветки к волосам. Я ни о чём не думаю, только вижу, как волк нападает, а Слэйн защищает меня. И в какой-то момент, когда я стою с футболкой Слэйна в руках, осознаю, что он сумел быстро выйти из состояния животного и стать нормальным. То есть ему не нужно было приковывать себя к стене или же мне делать что-то экстраординарное. Слэйн сам всё сделал. Он был животным. То, как он двигался, изгибался и рвал волка, свидетельствует, что он был таким же. А потом Слэйн вышел из этого состояния, взвалил меня на плечо, окунул в ледяную воду озера и даже не вышел из себя. Крик я не считаю за нечто плохое в данной ситуации. Выходит, Слэйн может быть собой. Ещё не всё потеряно.
Быстро натягиваю на себя футболку, которая доходит мне до середины бедра и вылетаю из спальни, поражённая своим открытием.
Найти Слэйна в огромном поместье невозможно. Я заглядываю в каждую комнату на втором этаже, точнее, в комнаты, которые открыты, но там его нет. Спускаюсь вниз и не вижу никого из мужчин, чтобы спросить о местонахождении Слэйна. Тогда я решаю пойти вниз, в подвалы, думая, что он там. Я иду мимо гостиной, затем вхожу во вторую гостиную и в ней замираю, находя Слэйна у лампы, с иглой в руках. Он сидит в кресле, а рядом с ним тазик с окровавленной водой, бинты, спирт и много использованных ватных тампонов. Он принял душ, его волосы влажные и блестят в свете лампы.
— Убирайся отсюда, — рыкает он на меня, втыкая в свою кожу иглу. Я вздрагиваю от боли, которую по идее должен ощущать он, но на его лице ни один мускул не дрогнул. Чёрт. Это просто невероятно.
— Энрика…
— Да-да, я знаю, что ты злишься, но ты не дал мне объясниться, Слэйн. Ты не дал мне сказать, что я не убегала от тебя, — быстро выпаливаю.
Он хмыкает и взглядом показывает на окровавленную воду.
— Хорошо, я поступила глупо, но… но, подожди, дай сказать. Я не убегала, слышишь? Я не бросала тебя и не собиралась этого делать. Я просто… мне нужно было пространство, понимаешь? Пространство, чтобы подумать и принять факт того, что я увидела. Мне было душно… душно внутри от боли и страданий, которые я наблюдала там. Я всё прочувствовала на себе. Я… не могла найти себе места и вышла на улицу. Подошла к озеру, а потом не помню, как так получилось, что я оказалась в лесу, — шумно вздыхая, облизываю губы, пока Слэйн остервенело зашивает сам себя. Жуть.
— Я не запомнила этот момент, потому что была полностью погружена в свои мысли. И я… я ушла, да ушла, чтобы ты не видел моей жалости. Я испытывала жалость не к тебе сегодняшнему, а к тебе юному. Ты ненавидишь жалость, поэтому я ушла, чтобы ты не увидел её в моих глазах. Ведь мне… Боже мой, Слэйн, мне так хотелось обнять тебя в прошлом, защитить от этого ужаса и закрыть собой, чтобы никто тебя не трогал. Ты не понимаешь моих эмоций, а они взорвали мой мозг. Конечно, мне не следовало уходить в лес, но я даже не думала о том, что здесь есть волки. Я, вообще, ни о чём другом не думала, как только о том, как же это жестоко. И я… я… должна была отдать дань памяти отцу, горевать или пролить слёзы, ведь он умер там, на той записи. Он умер, а я… плохая дочь, я смотрела не него… я смотрела и наблюдала за тобой, — признаюсь с горечью в голосе.
— Так паршиво, оттого что я не смогла отдать всё внимание своему отцу, которого убили из-за того, что он делал хорошее и помогал людям. Я смотрела только на тебя. Лишь на тебя. Потому что моё сердце сейчас болит за тебя, ведь ты живой. Твоё сердце бьётся, Слэйн, а сердце моего отца уже давно сгнило в земле. — Медленно подхожу к нему и опускаюсь на колени перед ним. С надеждой смотрю на Слэйна, но он делает вид, что меня здесь нет, и продолжает протыкать кожу, по которой стекает кровь.
— Я не хотела убегать от тебя, да и это было бы крайне опрометчиво, ведь на моей ноге браслет, отслеживающий каждое моё движение. Ты одел его на меня ещё утром, Слэйн. Какой смысл мне убегать с ним? Я же не настолько дура. Я не бросала тебя. Да, поступила по-идиотски, решив выйти на улицу ночью, но я не думала об опасности. Моё сердце болело за тебя, и то, что я увидела на плёнке, подарило мне надежду, что у нас всё получится. Я вновь поверила в наше с тобой будущее. Я увидела твоё доброе и ранимое сердце. Оно ещё там было. А если оно было там, то есть и сейчас. Вот причина, почему я оказалась в лесу, а не потому, что решила тебя бросить из-за страха того, что увидела. Нет, я не боюсь этих записей. Я боюсь потерять тебя, Слэйн, — мягко говорю.
— Давай, я помогу тебе, — предлагаю и тянусь за ватным тампоном, чтобы стереть кровь.
— Не надо. Я сам. Уходи, — бубнит он, отрезая ножницами нить. Он сам упрямо хватает тампон и вытирает кровь со своей руки.
С тяжёлым вздохом поднимаюсь на ноги и делаю несколько шагов к двери.
— Прости за то, что я так глупо поступила, но я не жалею, что сделала это, Слэйн. Ты сам понял факт того, что ты был животным, а потом сразу же стал тем, кого я люблю? Ты заметил эту тонкую грань, которая стёрлась и не причинила боли, как раньше? Нет? Я заметила, и я ещё надеюсь, Слэйн. Пусть это глупо, но я знаю, что ты живой, и люблю тебя. Спасибо, что спас меня. Говоришь, что ты злодей, но если бы все злодеи были такими же, как ты, то в мире не было зла.
Он не реагирует на мои слова, и я терплю ещё одно поражение. Отворачиваюсь и делаю шаг.
— Подай мне спирт, — говорит Слэйн. Подавляю улыбку и с радостью возвращаюсь к нему. Протягиваю ему бутылочку спирта, и он просто выливает жидкость на рану. Там всё шипит, что даже у меня внутри кровь леденеет от боли, а Слэйн спокоен.
— Ты что, правда, не чувствуешь боли? — шокировано спрашиваю его.
— Нет, ни капли. Хотел бы чувствовать физическую боль от подобного. Мне не нужны обезболивающие, я вытерплю даже вправление костей. Я просто этого не чувствую. Я часто ломал ноги и руки. Мне не больно, а так хотелось бы, — с горечью говорит он.
