понимая, что просто сбежала. От него. Чтобы мужчина снова не стал меня целовать так горячо, так…запретно.
Успокаиваю себя. Это все гормоны. Это все объясняет. Я чувствую от этого какое-то сильное влечение к этому мужчине. Запредельное просто, напрочь отключающее инстинкт выживания.
Провожу руками по лицу, плеская в него холодной водой. Господи, что со мной происходит? Я ведь не хотела, чтобы зверь останавливал свой поцелуй. Я хотела, чтобы он прикоснулся к моей груди. К бедрам. Как тогда. Ночью. Когда был пьян, когда прикасался ко мне думая, что прикасается к жене.
Так. Стоп! Стоп! Я уже сама не знаю, что чувствую. Я…запуталась.
Нельзя. Илана, очнись! Он ведь заберет твоего ребенка! Этот зверь худшее, что было с тобой. Приди уже в себя.
Я говорю это в зеркало, но при этом прекрасно вижу, что мои щеки все ее красные, а грудь поднимается от частого дыхания.
Весь вечер больше даже носа не показываю из свой комнаты. Никак не могу себе места найти. Хожу туда-сюда по комнате, пытаясь успокоится. Почему Волк меня поцеловал? Он точно был трезв, и не мог спутать меня со своей женой.
Он же ненавидит меня. Зачем тогда…он сделал это?А я? Сама же ответила ему. Еще и глаза закрыла. От удовольствия. Дура.
Прикладываю пальцы к губам. Они все еще горят от жесткости его щетины и жара губ.
Следующую неделю я совсем не вижу мужчину. С утра его нет и до самого вечера. Я же вдоволь гуляю на улице, рисую, пытаюсь болтать с Валентиной через бумагу или же просто читаю. Те самые книжки о беременности. Я буквально прожигаю их взглядом от корки до корки.
Хоть я и не была готова к беременности, это случилось, пусть и совсем не так, как я бы хотела. Теперь же я искренне хочу стать мамой. Даже будучи взаперти в руках у монстра, вдали от дома и в жуткой обиде на отца, я жду не дождусь уже, когда буду держать своего маленького на руках.
Мне все равно, кто будет, мальчик или девочка. Я буду любить ребенка беспрекословно, вне зависимости от пола. Это же мой ребенок, и я не могу иначе. Главное, чтобы он здоровым родился. Большего я не жду.
Я не могу думать о том, что Волк заберет малыша сразу после родов, как он говорил уже не раз. Это сильнее меня. Одна только мысль об этом убивает меня. Режет на части и заставляет ненавидеть этого страшного мужчину такой ненавистью, на которую я думала, просто не способна.
Я никому не отдам своего ребенка. Никому. Никто не заберет у меня его. Или я умру. Мне незачем будет жить с такой бедой. Это просто уничтожит меня. Вырвет мое сердце и бессовестно растопчет его.
Наверное, я глупая, так как все еще надеюсь, что отец простит меня и заберет вместе с малышом сразу после родов. Он ведь любит меня, несмотря на весь тот позор, что я ему принесла, должен все еще любить. Не верю, что может быть иначе, хотя за все эти месяцы я не получаю ни единой весточки от самого родного мне человека.
В одну из ночей, когда за окном несколько часов подряд метет снег, я просыпаюсь от какого-то шороха. Чуть ли с кровати не сваливаюсь, когда вижу огромную тень совсем рядом с собой. Волк. Он снова пришел ко мне ночью, и от этого у меня сердце молниеносно разгоняет свой стук до предела.
Быстро включаю ночник. Из защиты у меня нет совсем ничего. Разве что карандаш ему воткну в руку, и то, сильно сомневаюсь. С моей прыткостью и его реакцией у меня нет ни единого шанса. То, как быстро тогда мужчина выбил у меня ножницы из рук это только подтверждает.
Отползаю на другой край кровати. Подальше от него. Роман одет в рубашку темную и джинсы. Даже в темноте по его плечам я понимаю, что он напряжен. Сильно.
– Как ребенок?
Сглатываю. От его близости и неожиданного прихода не знаю, куда себя деть.
– В порядке.
Подтягиваю одеяло выше, когда Роман подходит ко мне ближе. Совсем близко. Еще миг, и он садиться на кровать рядом со мной.
– Можно?
Знаю, что он хочет прикоснуться к животу, чтобы ощутить малыша. Киваю коротко, преодолевая дрожь.
– Ляжь. Опустись на подушку нормально.
Делаю, как он говорит. Еще секунда, и моя майка задирается, оголяя живот до груди. По коже тут же мурашки проносятся. Не от холода вовсе. От близости зверя.
Мы оба молчим. Слышу только наше дыхание. Медленное Волчье и мое. Быстрое, сбивчивое.
Мужчина прикладывает руку свою огромную к моему животу. Нежно, почти невесомо касается, опаляя кожу. Его ладонь тут же занимает все пространство. Он медленно поглаживает живот, а я…почему-то плакать начинаю. Сама не знаю, почему. Просто так. Гормоны снова, наверное, разошлись.
Словно чувствуя это прикосновение, малыш начинает пинаться. Сначала слабо, а потом уже сильнее. Еще секунда, и я вижу улыбку Романа. Всего миг, но этого хватает, чтобы понять – он тоже ощутил толчок маленького.
Не знаю, сколько проходит времени, но Волк не собирается уходить из моей комнаты, и я начинаю нервничать. Словно просканировав это, он руку свою убирает, но так и не встает с кровати. Наоборот, мужчина укладывается на нее вместе с ногами! Прямо так. В одежде ложиться. Очень близко ко мне.
Я тут же на другой край постели отползаю. Подушкой прикрываю живот.
– Вы что, тут спать собираетесь?
– Я не буду спать. Просто здесь побуду. Немного. Ложись, птичка. Не бойся ничего.
Мне не нравиться поведение Волка. Он какой-то…не такой сегодня. Настороженный весь. Напряженный. Словно и правда спать совсем не хочет в два часа ночи-то.
А еще…почему-то он часто в окно смотрит. В душе холодеет. Становится не по себе.
– Нам снова угрожает опасность?! Кто-то чужой на территории?
Сердце начинает быстрее колотиться от одной только мысли, что в нас снова могут стрелять.
– Тебе не о чем волноваться.
Мужчина поднимается и смотрит прямо на меня. Замираю, когда он рукой тянется к моим волосам, и за ухо заправляет. Всегда так делает.
Накрываю его ладонь своей. Не потому, что боюсь, что он сделает больно, а потому, что хочу прикоснуться к нему. Сама. Смотрю прямо на него.
– Пожалуйста, скажите мне правду.
– Пока я рядом, тебе не о чем беспокоится. Я защищу тебя. Вас обоих. Верь мне.
– А мой отец? От
