Теперь надо было приступать к его реализации.
На окне, до которого я доползла, стояла здоровенная ваза с живыми цветами.
Я выкинула цветы, вскочила на стол, подхватила вазу и, мелко перебирая ногами, чтоб не навернуться с гладкой полироли, рванула к поединщикам.
Там пару секунд примеривалась, а затем, улучив момент, вылила на них содержимое вазы!
И, надо сказать, добилась нужного эффекта!
Драка остановилась, и на меня с пола уставились две пары изумленных глаз.
Я неожиданно смутилась, аккуратно поставила вазу на стол, отшагнула чуть-чуть прямо по столу, чтоб обрести хоть какое-то подобие уверенности в себе, потому что…
Ну вот как-то неправильно они смотрели. И я как-то неправильно себя ощущала.
Мне надо было вжиться в роль меркантильной дуры, начинать качать права, возможно, истерить и прочее… А я чего-то вся задрожала изнутри, осознав, что слишком они сейчас горячо оба выглядят. Расхристанные, в наливающихся на скулах синяках, злющие, распаленные боем.
Ох… Это все как-то чересчур…
— Послушайте, — голос мой, похоже, выдавал мое волнение, потому что предательски скрипнул, сипнул и в конце слова вообще петуха пустил, пришлось прокашляться.
Мужчины все это наблюдали, по-прежнему не двигаясь с места, разглядывая меня снизу. С нездоровым, пристальным вниманием.
До меня в этот момент дошло, что, должно быть, им открывается несколько другой вид, нежели мне сейчас необходимо…
Это открытие заставило щеки загореться и отступить еще на шаг назад.
— Послушайте… — снова начала я, почему-то ощущая кожей, что времени у меня прямо вот очень мало! — Я не собираюсь в этом всем участвовать!
— В чем, малыш? — обманчиво мягко, ласкательно даже, прозвучал голос Гнома. Ну надо же! Вообще ничего похожего на его дикий звериный рев. Чудесная трансформация! И что из этого всего — игра?
— В этом! — похоже, я где-то все же прое… потеряла, то есть, красноречие, потому решила применить жесты и красноречиво обвела рукой пространство, дизайн которого так тщательно сейчас обновили мои любовники. — Это все дикость, варварство… И вообще, я не собираюсь больше ни с кем из вас иметь ничего общего…
— Малыш… — голос Гнома звучал все так же мягко, но уже опасно мягко. Слишком, слишком опасно! — Ты не можешь так говорить… У тебя с нами, по крайней мере, с одним из нас, есть кое-что очень серьезное общее…
— Нет! — с достоинством, которого, на самом деле, не испытывала, ответила я, — это только мне решать. И я… Я отказываюсь. Я не вижу от вас никакого конструктива, вы сейчас чуть не убили друг друга! Что вы можете предложить моему ребенку?
— Ты слышала, что я могу предложить, — подал голос Саня, и Гном тут же в ярости обернулся к нему:
— Сука!
— Заткнись лучше.
— Нет уж! Как это называется, а Сань? Крысятничество? Хочешь закрысить себе малышку и мою дочь?
— Слова выбирай, идиот лагерный.
— О, как мы заговорили! А когда я твою жопу из говна вытаскивал, мой лагерный опыт был в тему, да?
— Прекратите! — повысила голос я, понимая, что сейчас опять будет драка, а у меня больше нет под рукой вазы! — и выпустите меня отсюда! Я вас боюсь! И не хочу сейчас вести диалог в таком напряжении!
Я в этот момент реально хотела уйти, решив, что сейчас с ними каши не сваришь.
Пусть еще подерутся, что ли… Выяснят, кто из них будет предъявлять на меня права.
На это уйдет время, потому что, судя по напору, они оба совершенно ебанутые.
А время мне очень нужно. Очень.
Не стоит с ними сейчас все выяснять.
Чем дольше прыгают, тем лучше. Тем больше у меня места для маневра.
А то, если договорятся и прижмут меня… И куда я тогда прыгать буду?
Занятая своими размышлениями, я упустила момент, когда мужчины переглянулись, словно приходя к какому-то единому мнению, а затем синхронно поднялись с пола и так же синхронно шагнули к столу, не сводя с меня внимательных, острых взглядов…
Глава 29
Глава 29
— Малыш… Испугалась? — у Гнома опять обнаружился этот неожиданно мягкий, воркующий голос, и рожа сделалась умильная, — иди ко мне…
Саня на это выступление просто вышагнул вперед и молча протянул руки, чтоб снять меня со стола.
Я рефлекторно отшагнула еще, перескакивая взглядом с одного на другого и в очередной раз удивляясь своей везучести. Не-везучести.
Ну невероятные же мужики! Даже сейчас, побитые, окровавленные и мятые, они смотрелись невыносимо горячо.
А я невыносимая дура, ага.
— Нет, — непримиримо заявила я, — я сама спущусь! Не надо мне помогать! Не надо!
Видно, они что-то такое прочли в моих глазах, потому что Саня молча отступил на шаг, а Гном поднял обе руки в жесте примирения.
Я очень обрадовалась своей маленькой победе, воодушевилась, поверив на одно короткое мгновение, что выберусь из их кабинета целой… Относительно.
И, твердо пообещав себе больше никогда не встречаться с моими боссами в интимной обстановке, и, если уж соглашаться на общение, то только где-нибудь в людном месте, чтоб безопасно было, я шагнула вперед, к краю стола.
И в то же самое мгновение, Саня легкой неотвратимой тенью двинулся вперед, ловко подсек меня под коленки, и я с криком рухнула прямо в подставленные крепкие руки!
Только сердце зашлось от внезапного падения!
Оторопело уставилась в светлые холодные глаза Сани, ощутила близкое, давящее присутствие Гнома…
И забилась в удерживающих меня руках с обреченностью попавшего в силки зверя.
Саня не пускал, и вообще никак не показывал, что мое сопротивление хоть как-то его заботит, наоборот, прижимал крепче, в то же время позволяя Гному мягко трогать меня за лицо, убирать выбившиеся из хвоста волосы за уши, бормотать по-прежнему мягко и примирительно:
— Малыш… Ну что ты так переживаешь? Малыш… Красивая такая… Не надо, ну не надо…
Чего не надо, и почему мне не стоит переживать, Гном не озвучивал,
