Но уютных вечеров в семейном кругу не случалось.
Виталий не говорит об этом с сожалением. Наоборот, сейчас он спокоен и даже рад? Неужели из-за пледа?
– Садись.
Улыбаюсь.
– Да ты забирайся с ногами. Так удобнее. Сейчас принесу чай.
Уходит, оставляя меня со странным чувством на душе. Вова никогда не относился ко мне с таким вниманием. Хочется отплатить Виталику тем же. Вот только я не знаю, что в моих силах.
Включаем фильм, Вит приглушает свет и ставит передо мной большую чашку с витаминным чаем. Садится рядом, почти касаясь моего плеча. Вдыхаю аромат, делаю глоток и прикрываю глаза. Не хватает горящих свечей вокруг нас, и это могло бы быть похоже на романтическое свидание.
От Виталия приятно пахнет дорогим парфюмом. Он так близко, что при желании можно положить голову на его плечо. Или забросить ноги к нему на колени. А он легко может обнять меня.
Раньше не замечала, но Сага оказывается излишне романтичной. Главные герои слишком активно проявляют интерес друг к другу, демонстрируют чувства, а я знаю, куда деть глаза и руки.
– Тебе не нравится фильм? – спрашивает Вит.
– Нравится.
– А почему не смотришь?
– Смотрю, – поворачиваюсь к нему. Встречаемся взглядами. Мне кажется, или между нами происходит что-то странное? Как будто бы мы давно знакомы, но никак не можем перейти какую-то условную черту? Зачем же меня к нему тянет, если я сама ограничила наши отношения?
– Арин, ты прости. Это была дурацкая затея. Я так не могу.
Мать сбежала. По-другому не объяснить ее поспешный уход. Ведь все последние дни она только и делала что сетовала на отсутствие возможности побыть с внучком. А тут, при такой возможности, она просто взяла и под каким-то нелепым предлогом сбежала. Хочется спросить у Пушкиной, о чем они говорили пока я была на работе. Возможно, строили какой-то план? И если про заботу матушки о моей личной жизни можно подумать, то Арине явно не хочется оставаться со мной на ночь. Вижу по реакции. Она закрывается от меня, боится. Наверное, ее муж вел себя плохо. Страшно подумать, но, может быть даже поднимал руку. Кто знает, что творилось у них за закрытой дверью. Девушка пугается любого проявления заинтересованности. И либо я совершенно не интересую ее как мужчина, либо в ее голове серьезные психологические проблемы, от которых нужно избавляться. Иначе они могут перерасти в большие неприятности для всех.
Решаю начать с банального проявления внимания. Чай, плед, фильм, который нравится девушкам.
И все вроде бы нормально. Но я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме ее запаха. Я сейчас сам словно вампир, у которого обострены все органы чувств.
Почему она пахнет так сладко и запретно? Что это за духи, от которых сносит крышу?
А еще ее дыхание, близость, взгляды украдкой. Она хочет проверить меня на прочность?
До боли впиваюсь пальцами в подлокотник дивана. Надо хоть как-то отрезвить затуманенный разум. Не знаю, что происходит в телевизоре, но Арина туда вообще не смотрит. Постоянно поправляет волосы, оголяя нежную кожу шеи. Черт.
– Тебе не нравится фильм? – решаю отвлечься на разговор, но это только усугубляет ситуацию. Она поворачивается ко мне и смотрит долгим, полным смущения взглядом. И в то же время в этом взгляде есть что-то демоническое. Что за глупые мысли?
– Нравится.
– А почему не смотришь? – откашливаюсь. В горле сухо.
– Смотрю.
– Арин, ты прости. Это была дурацкая затея. Я так не могу.
– Как? – вздрагивает.
– Находиться рядом и делать вид, что ничего не происходит. Ты, черт возьми, заводишь меня! Не могу. Наше дурацкое соглашение не выполнимо. Я сейчас уйду, оставлю тебя здесь. Ты можешь досмотреть фильм, а потом ложись спать. В спальне. Она в твоем распоряжении. А я могу поспать в кресле. В детской. Давно надо было туда купить маленький диван. Почему-то я не думал… – говорю все что приходит в голову.
– Не надо. Я уйду сама. Оставайся здесь, – вскакивает, убегая.
– Прости, – кидаю ей вслед. Хочется биться головой об стену. Снова я все испортил. Не стоило ей признаваться в своем бессилии. Замкнутый круг.
В порыве эмоций убегаю. Запираюсь в ванной и включаю ледяную воду. Бью по щекам. А что я хотела? Он здоровый мужик, которому нужна близость.
Дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Во всяком случае между теми, кого тянет друг к другу как магнитом. Видимо, у нас именно такой случай. Нам категорически нельзя оставаться наедине.
Хуже всего то, что я не могу заставить себя относиться к нему ровно.
Прикрываю глаза. Пытаюсь понять, когда щелкнул этот «переключатель» в наших отношениях? В тот день, когда я оттирала кровь с его щеки? Или когда он впервые меня поцеловал?
Нет. Я влюбилась в него раньше. Бывает же так: любовь с первого взгляда. Как бы это ни было глупо или странно, я отчетливо помню это щемящее чувство в груди, когда его голубые глаза посмотрели на меня. Мой первый визит в клинику. Разговор. Смущение. Волнение и осознание, что я хочу попасть на прием именно к Одинцову. И в то же время до ужаса стесняюсь. Не могу воспринимать его только как врача, он для меня привлекательный мужчина. Борьба с собой, и в последний момент он сам отказывается меня принимать. До осмотра дело не доходит, и Слава Богу! До сих пор не представляю, как села бы на кресло перед ним.
От этих мыслей не помогает даже ледяная вода.
А потом возвращение к действительности. Мечты о беременности, видимость нормальной семьи с мужем… Все это вытесняет глупые мысли о желанном докторе. Я до последнего не верила в то, что Вова меня не любил и хотела сохранить брак.
Но судьба распорядилась иначе. Снова свела нас с Виталием и в момент рождения сына. Удивительно, что добрые люди, привезли меня именно к нему в клинику. Как я не узнала Одинцова на родовом столе? Мне было слишком плохо. А потом, я просто не сразу поняла, что это именно он. Да еще и сын моей любимой Надежды Анатольевны!
Смотрю на свое отражение, но не вижу прошлую Арину. Внезапно меня посещает странная мысль. А что, если все случившееся вовсе не чудовищная ошибка? Вдруг, это лучшее, что со мной могло произойти?
Когда меня вообще кто-то искренне любил? Заботился? Оберегал? Только мама.
На глаза наворачиваются слезы. Это не жалость к себе. Это радость
