мне потребуется, как и Чертову, койко-место в кардиологическом отделении: так рвано и неритмично клокочет сердце за рёбрами.
— А мне плевать! — пустив по ветру мои ожидания, рычит за спиной Савелий и вмиг сокращает расстояние между нами до неприличного, недопустимого.
Не успеваю ойкнуть, как Ветров хватает меня плечи и с силой куда-то тащит.
Скрип тяжёлой двери. Серость лестничного пролёта. Пространство вокруг сжимается, а я начинаю задыхаться, но Саве всё равно. Рывком развернув меня лицом к себе, он продолжает сжимать мои плечи, что-то выискивая рассеянным взглядом в моих глазах.
— Что с нами стало, Нана?
— Руки от меня убери! — дёргаюсь в стальной хватке Ветрова, как птица, попавшая в силки.
Что он хочет услышать? Что я могу ответить, кроме как, сорваться в безжалостные обвинения и оскорбления?
— Мне не о чем с тобой разговаривать! — не в силах сбежать, отворачиваюсь от Савы. Не сейчас! Не здесь! Новый раунд боёв без правил я просто не выдержу!
— Я так не считаю! — сильнее впивается пальцами в мои плечи.
— Мне нужно к Чертову!
— Старик подождёт! Поверь, ему сейчас некуда спешить!
— Зато ты, я смотрю, ускорился! Даже улетать передумал? — прыскаю со смеху и перевожу на Ветрова взгляд, пронизанный жгучей ненавистью. — Так не терпится продать акции? Ты за разрешением к Чертову прибегал? Боялся не успеть?
— Нана, ты себя слышишь?
— Правда глаза режет?
— Ты права в одном, — Сава внезапно меня отпускает и начинает нервно ходить кругами по лестничной клетке, заложив руки за голову. — Здесь не место для разговоров. Я подожду тебя внизу.
— Не утруждайся! — поправляю свитер и бегу к двери. — У нас давно не осталось общих тем для разговоров! — хватаюсь за ручку и судорожно дёргаю, но выйти никак не получается. — А что касается сделки, ею пусть занимаются юристы!
— Да что с тобой стало? — шаги за спиной смолкают. — Я тебя не узнаю, Нана! — зато голос Ветрова ощущается слишком близко. — Пытаюсь понять, но всё мимо! — горячее дыхание парня щекочет кожу, безжалостно сдирая свежие коросты с моего израненного сердца.
Я продолжаю неистово выкручивать ручку и тянуть на себя проклятую дверь, но всё впустую… — Когда твоя душа успела так зачерстветь, Нана? — добивает словами Ветров. Он больше не трогает меня. Не прикасается. И наверное, даже не смотрит в мою сторону. По крайней мере, я перестаю ощущать теплоту его дыхания.
Руки слабеют. Попытки вырваться на свободу все больше напоминают блеф. Я так хотела избежать ненужной боли, но по факту утопаю в ней с головой.
— Ты серьёзно? — ядовитый смешок вырывается наружу. — Действительно, с чего бы мне тебя ненавидеть! Ни единого повода, верно?
Перед глазами проносятся пять лет неистовых слёз и безуспешных поисков, переломавших мне всю жизнь! Лицо отца, ненависть собственной матери, улыбка Влада, по которой скучаю до чёртиков! Неужели мало?
Но Ветров в очередной раз выворачивает всё наизнанку.
— У тебя всё есть! — шипит за спиной. — Обожаемый муж, семья, дочь. Чертов вон и тот полюбил тебя как родную. А тебе всё мало! Как это называется, Нана? Жадность? Алчность?
Наплевав на дверь, оборачиваюсь. Больнее все равно уже некуда!
— Ты, что, завидуешь, Ветров? Поэтому беспрестанно лезешь в мою жизнь? Тебе не даёт покоя, что я могу быть счастливой без тебя?
— Что ты несёшь? — скалится Ветров и пренебрежительно смотрит на меня сверху вниз. — Хотя чему я удивляюсь? Ты всегда была дрянью, просто мастерски маскировалась!
— Подонок ты, Сава! — болезненный комок слёз раздирает горло. — Самый настоящий!
— Ну да! — самодовольно ухмыляется. — Напомни, сколько дней ты там по мне убивалась, когда я пропал?
«Пять долбанных лет!» — ору в сердцах, но вижу, что Ветров всё равно не поверит, да и не заслужил он такой правды.
— Твоего лживого «люблю» хватило на неделю! — брезгливо выплёвывает каждое слово.
Трясу головой, едва справляясь с подступающей к горлу тошнотой. Но Ветров никак не успокоится!
— Без Осина, я смотрю, держишься уже месяц, — демонстративно аплодирует. — Неужели и правда любовь? Или просто на публику играешь?
— Как ты смеешь? — голос дрожит от слёз.
— Давай, Нана, скажи ещё, что ты не такая! — смеётся в лицо.
— Нет!
— Проверим? — презрительно хмыкает и смотрит на меня, как на просроченный товар в магазине.
— Да пошёл ты, Ветров!
Острая боль пронзает насквозь. Она отнимает последние крохи самообладания и рассудка. Не помню, как заношу руку, но всю горечь последних лет самозабвенно спешу обрушить на Ветрова жгучей пощёчиной. И пускай рука немеет, а мир вокруг плывёт мутными пятнами перед глазами, сейчас понимаю, как долго я мечтала ответить Ветрову болью за боль.
— Стерва! — парень качает головой, ехидно улыбаясь. Вижу — ответит! Знаю, что не пожалеет!
— Ублюдок! — пячусь спиной к холодной двери, но продолжаю смело смотреть в глаза Ветрову. Я ни капли не раскаиваюсь в содеянном!
— Я передумал, Нана! — играет желваками, как обезумевший боксёр на ринге, для которого сломанная челюсть — лишний повод отправить противника в глубокий нокаут.
— В отличие от Осина, мне твоя любовь уже давно не нужна, — произносит обманчиво тихо, медово-нежно и аккуратно проводит кончиками пальцев вдоль моей щеки. А потом морщится и отходит. — Считай, это просто месть твоему благоверному за школьные годы!
— Ты о чём?
— Тебе нужны акции? — продолжая кривить нос, Ветров скользит оценивающим взглядом по моим зарёванным щекам, искусанным губам и нахально спускается ниже. И пусть на мне шерстяной свитер, под взглядом парня я ощущаю себя раздетой. — Я отдам их тебе, Марьяна.
Гулкий выдох невольно срывается с губ: я не верю ни единому слову Ветра! И уже через мгновение понимаю, что не зря!
— За бесценок, — разводит руками, не прекращая смеяться над моими слезами. — Всего за одну только ночь со мной. От тебя не убудет, верно?
Я теряю дар речи и, кажется, не дышу. Не моргая смотрю на парня и наивно жду, когда тот обратит своё предложение в шутку, но Сава молчит. Улыбается так противно. Не таясь наслаждается моей реакцией и терпеливо ждёт ответа. Неужели полагает, что я соглашусь?
— Мразь, — через силу принуждаю себя говорить.
