Когда они наконец-то оказались наверху, сдерживаться больше не было сил, и Павлик, обхватив Катерину за талию, привлек ее к себе. Они стояли близко, ближе некуда, и быстро поцеловались, как будто обжегшись друг о друга. Лица у обоих пылали от осознания того, что должно с ними случиться. Они и жаждали этого и боялись, но чувства, в конце концов, победили, и, взявшись за руки, Павлик с Катериной почти бегом бросились к выходу. По дороге они едва не застряли, потому что ринулись в один и тот же проход между турникетами. Они посмотрели друг на друга и расхохотались каким-то нервическим смехом. Бдительный служащий что-то крикнул им вслед, но они даже не обернулись.
Неподатливые двери выбросили их на улицу, в сверкающую огнями ночь, где их мгновенно окатило прохладой. Мимо прошелестел автобус, благородно собирающий припозднившихся пассажиров. Пассажиры сидели в ярко освещенном салоне, мерно покачиваясь, разобщенные, но уже не чувствующие себя одинокими.
Чтобы пропустить автобус, Катерине и Павлику пришлось остановиться на переходе. И тут они снова начали целоваться – с какой-то юношеской страстью, словно впервые в жизни поняли, что значит потерять голову от любви.
Больше всего на свете им хотелось остаться наедине, поэтому они двигались торопливо, тяжело дыша и не разговаривая друг с другом. Вошли в подъезд и, спотыкаясь, добрели до квартиры Катерины. Как только дверь за ними захлопнулась, их швырнуло друг к другу с такой силой, словно сам мир покачнулся, заставив их стать на время единым целым.
Все бизнесмены рано или поздно начинают отличать хорошие звонки от нехороших. Этот был нехорошим. Лёва отложил бритву в сторону и на цыпочках подошел к входной двери. Почему-то ему на секунду стало страшно, и он даже зажмурился. Потом все же прильнул к глазку и сразу издал тоскливый стон. За дверью стояла Катерина! Мучительница, с которой ему удалось ни разу не встретиться с того самого момента, когда он бежал из дома.
– Кто там? – спросил он обреченным тоном. Просто так спросил, чтобы потянуть время. Потому что все равно бессмысленно делать вид, будто его нет: Катерина, если ей приспичит, может караулить на скамейке возле подъезда хоть до второго пришествия.
– Лёва, пожалуйста, открой!
У незваной гостьи был такой жалобный голос, что Лёва немедленно покрылся мурашками. Скорее всего, это означало новую фазу Катерининых переживаний. Она решила взять его жалостью и пришла стенать и валяться у него в ногах. Возможно, раньше это могло бы потешить его самолюбие, но с тех пор, как Лёва встретил Викторию, такая перспектива его вовсе не радовала.
– Что тебе нужно? – спросил он через дверь довольно нелюбезно.
– Поговорить! – простонала Катерина.
– Я предпочитаю разговаривать с тобой по телефону, – продолжал упорствовать Лёва, хотя и понимал, что все равно придется капитулировать. Одна его рука уже лежала на дверной ручке.
– Это не телефонный разговор. Пожалуйста! Я умоляю тебя!
Лёва еще раз недоверчиво посмотрел в глазок. У Катерины был странный расхристанный вид, и это тоже не предвещало ничего хорошего. Обреченно вздохнув, он, в конце концов, открыл дверь и тут же в ужасе попятился – в такой шок поверг его вид недавно брошенной супруги. Она стояла на лестничной площадке с глазами, полными инфернального ужаса, – растрепанные волосы, пиджак надет наизнанку, на ногах разные босоножки. Похожие друг на друга, но – разные.
Вот тут Лёва испугался по-настоящему. Ему доводилось видеть Катерину в разных ситуациях, но никогда она не доходила до такой степени отчаяния, чтобы выйти из дому, не поглядевшись предварительно в зеркало. Или, что еще хуже, ничего необычного в зеркале не заметив.
– Ты что, пришла убить меня?! – воскликнул он, прижав руку к груди.
Он не удивился бы, достань Катерина из сумочки пистолет и выстрели ему прямо в сердце. Впрочем, никакой сумочки при ней не было. Руки висели вдоль тела, колени, судя по всему, подгибались.
– Очень ты мне нужен, убивать тебя! – огрызнулась Катерина, даже в тяжелый момент жизни не утратившая своей агрессивности. – Впусти меня сейчас же!
– Ну, заходи, – все еще неуверенно разрешил Лёва, широко поведя рукой, и чуть не свалился, наступив на валявшиеся посреди прихожей кроссовки. – Только времени устраивать разборки у меня нет. Я собираюсь на новоселье, и ты меня ни за что не остановишь.
– Мне нужно, чтобы ты ответил только на один вопрос, – сказала Катерина прежним несчастным голосом и, переступив порог, осталась стоять напротив Лёвы.
Теперь он окончательно поверил, что с ней приключилась настоящая беда. Раньше, в каком бы состоянии ни находилась его жена, она в первую очередь захотела бы посмотреть, один ли он в квартире и как тут устроился. Однако сегодняшняя пришибленная Катерина не делала никаких попыток проникнуть внутрь. Она просто осталась стоять возле вешалки, блуждая взглядом по стенам.
– Какой у тебя вопрос? – спросил Лёва нервно, пытаясь постичь, что же у нее стряслось. – С тобой вообще-то все в порядке?
Неожиданно Катерина заплакала. Обычно ее слезы начинались совершенно стандартно – у нее раздувались ноздри, губы сжимались в тонкую линию, а из глаз начинали капать редкие слезинки. Однако сейчас она плакала как обычная женщина. Лёва никогда не видел ее с распухшим носом, всхлипывающую, размазывающую струящиеся по щекам реки.
– Не-е-ет, – прорыдала Катерина. – Со мной не все в порядке!
– Знаешь, ты уж лучше проходи. Пойдем на кухню, я напою тебя чаем, – взволнованно сказал Лёва, позабыв о том, что давал себе слово никогда не впускать жену в свою квартиру. Она обязательно стала бы комментировать все, что увидела, ее слова запали бы Лёве в душу и стали отравлять ему жизнь.
Однако сейчас Катерина совершенно точно не интересовалась окружающей обстановкой. Она протопала по коридору, даже не заглянув в комнату, и, словно слепая, нашарила руками стол. Тяжело оперлась о край и села на табуретку. Тут же уронила лицо в ладони, но почти сразу же вскинула голову и уставилась на замершего посреди кухни Лёву горящими глазами.
– Лёва, ты должен ответить мне на один вопрос, – снова сказала она.
– Так задай его! – нервно ответил тот. – С тобой не все в порядке, потому что ты не знаешь ответа на какой-то вопрос?
– Да! То есть – нет. То есть мне очень важно, чтобы ты ответил правду. И я клянусь, что ничего не стану предпринимать, какой бы эта правда ни была.
– Когда ты говоришь «клянусь», это означает серьезные проблемы, – почесал в затылке Лёва. – Ладно, обещаю, что скажу тебе правду. Но это связано со мной?
– Не столько с тобой, Лёва, сколько с Анжелой.
