Я знаю, о чем я говорю. Не люблю об этом вспоминать, но когда мой последний муж — Петенька — разбил мне сердце и оставил один на один с кучей долгов, у меня в душе словно что-то выключилось. И вроде все было как прежде — я все так же говорила с людьми, занималась привычными делами, готовила, ела, ухаживала за ребенком. Но это была уже не я. Меня не было. Я была трупом. Безжизненным трупом, и никто не мог долго обманываться на этот счет. Мне понадобилось время, чтобы снова с удивлением обнаружить, что солнце на небе — желтое. И что под его лучами можно совершенно чудно загорать. А небо — ослепительно голубое, и никакая пасмурная погода не заставит меня думать иначе.
Я приказала себе даже не думать больше о произошедшем. Но, видите ли, в чем дело, дорогие друзья. Если вы помните суть нашего повествования, то все свои «подвиги» я затеяла ради одного-единственного человека. С которым я планировала прожить долгую счастливую жизнь. И вот этот самый человек скоро исчезнет из моей жизни, поскольку все мои мечты оказались лишь иллюзиями и — давайте будем честны — все предпринятые мной усилия оказались напрасны.
Я подумала о гадалке и вновь поругала себя за доверчивость. Но звонить Оксане я больше не стала. Суть произошедшего показалась мне не более, чем абсурдом. А об абсурде стоит просто забыть. Забыть — и жить дальше.
Пошли дни без Андрея. Он еще несколько раз пытался мне звонить, и даже прислал электронное письмо с просьбой взять трубку. Я не отвечала. Я молилась только об одном — чтобы ему не пришло в голову ловить меня в коридорах Останкино в попытках объясниться. И, видимо, Господь внял моим просьбам, потому что Андрею хватило благоразумия не доставать меня. Но, с другой стороны, это означало, что мне действительно подписали приговор, а я ему попросту не нужна. Андрей сделал выбор в пользу той самой девушки. Что ж. Как говорится, это к лучшему.
Примерно через три месяца я уже перестала плакать по утрам и считать, что в моей жизни снова произошла катастрофа. По правде говоря, никакой катастрофы не было — у меня все так же была хорошая работа, на которую я ходила как на праздник. У меня все так же был любимый сынишка, которого я обожала больше жизни. Мои родные все так же были живы и здоровы. И я тоже все так же была жива и здорова. Словом, ничего не изменилось. Я даже все так же была одинока. А Хвостов был моей большой иллюзией. Теперь и этой иллюзии не стало.
* * *
В один из дней предстояла довольно непростая съемка — редактора пригласили в гости известную банкиршу Марину Ларину, очень светскую персону, которая кроме своей необычайной популярности была еще и необычайно умна. Я готовилась к сложному диалогу с применением всех своих возможных знаний по финансам. Пришлось даже пару умных книжек прочитать и заучить пару умных терминов.
Вернувшись в гримерку, я с удивлением обнаружила на столике знакомый букет алых роз и записку: «Самой удивительной девушке на свете». Я ахнула и схватилась за голову, так как сразу поняла, от кого этот букет. Но не поняла, каким образом человек узнал мое имя, а главное — проник в телестудию. Я схватила букет и выбежала из гримерки, разыскивая кого-нибудь из редакторов.
На пороге меня дожидалась Галина, редактор программы:
— Алина, привет! Ну что ты почти уже опаздываешь! Ух ты, какие цветы! — Восхищенно произнесла она, затем недовольно дернула меня за рукав и потащила за собой, тараторя на ходу. — Кроме Марины Лариной к нам пришел Алексей Мартынов, ее партнер по бизнесу, — сообщила она мне про перестановки в эфире. — Ларина решила его пропиарить, поскольку он не слишком публичный человек, а ему как банкиру нужна публичность и репутация. Так что сегодня будешь отдуваться за двоих.
— С ума сошли! — Возмутилась я. — Я ничего не знаю об этом человеке. Вообще! Как я успею подготовиться, какие вопросы мне ему задавать?
— Сообразишь по ходу, — деловито сообщила редактор. — Банк у них один на двоих, а передача у нас женская, поэтому задавай какие-нибудь общечеловеческие вопросы. Можешь что-нибудь про любовь, про морковь, про моду, про погоду…
— Про природу… — ехидно съязвила я.
— Про природу, коли сообразишь, что спросить, — поддакнула редактор. — Про строительство дачи на Рублевке, — убила она меня выводом.
— Уф, ладно. Будь что будет, — вздохнула я. — Вот, кстати… — обратилась я к ней, вспомнив про букет. Ты не знаешь, кто принес мне эти цветы?
— Не-а, не знаю, — замотала головой Галина. — Да не все ли равно? Если бы мне подарили такой букет, у меня была бы только одна головная боль: куда на время эфира поставить цветы, чтобы не завяли.
— Ах, да, точно! — Спохватилась я. — Галь, а найдется, куда бы поставить букет? Сделай, пожалуйста, а?
Я всучила ей цветы и, не дожидаясь ответа, побежала в гримерку за ноутбуком, чтобы слазить в Интернет и найти хотя бы немного информации об этом непонятном Алексее Мартынове.
Через час я сидела на кресле перед телекамерой, вся красивая, собранная, элегантная, и ожидала гостей. Они приехали в телестудию еще часа три назад, но попросили редакторов устроить им содержательную экскурсию по телецентру. Пунктуальность есть вежливость королей, и как только часы пробили 14:00, я… застыла в кресле, раскрыв рот от удивления. Потому что я увидела, как в студию под ручку с королевой денег и вечеринок Мариной Лариной зашел — тот самый Алексей с набережной! Я потеряла дар речи.
Пока я приходила в себя и размышляла, что бы такое сказать гостям, Марина Ларина по-деловому энергично поприветствовала меня:
— Алина, здравствуйте! Меня зовут Марина Ларина, а это — знакомьтесь — мой компаньон Алексей Мартынов, милейший и добрейшей души человек, — она повернула голову к идущему рядом с ней персонажу. — Надеюсь, что встреча пройдет в теплой дружественной обстановке.
Я растерянно заулыбалась, глядя то на одного, то на другого из них и кивая головой в ответ.
— Ах, да, конечно, присаживайтесь, пожалуйста. Будьте любезны, — я указала на кресла перед собой. — Весьма рада знакомству, — учтиво обратилась я к Алексею.
— А мы уже, кажется, знакомы, Алина, Вы меня не помните? — Так же учтиво улыбнулся в ответ Алексей. — Мы как-то виделись с Вами в Нескучном саду, Вы там гуляли…
— Ах, да, конечно, помню, — смутилась я. — Вы там тоже, кажется, гуляли…
Марина Ларина смотрела на нас, удивленно хлопая глазами:
— Вижу, что представлять вас друг другу не надо, — обескураженно протянула она. Видно было, что она чувствовала себя не в своей тарелке, поскольку акцент как-то плавно сместился на спутника.
