— Да ну, — Зимин отмахнулся, задирая очки на макушку, — Нам сейчас некогда расслабляться. Ты в курсе, что Гордеев предложил свою землю под застройку? Поэтому нас заморозили.
— А что блять с это землей не так? Нам дали добро, так какого хера теперь?
— Вся та территория принадлежит окружному совету, у них были совсем другие планы на этот участок…
— И что теперь? Ласкарь сам подписывал бумаги, своей рукой, он, что не знал, чья земля? — Артем достал из кармана джинс пачку сигарет и откинувшись на подголовник, закурил, — Мне похуй, правда похуй. Знчит я сам лично пойду в администрацию и буду решать этот вопрос. Гордеевская земля его личная собственность…
— В том то блять и дело. Что сподручнее сейчас переписать все на него, и администрация сейчас будет делать все, чтобы не допустить стройку на объекте. Но Ласкарь не даст, потому что если приют поставят не на городской земле, он с этого тогда ничего не поимеет. Марченко сказал, что он направил анонимную встречную жалобу в Прокуратуру, ждем ответа.
- Ну, сука, ты посмотри, без мыла в жопу лезет, — Исаев затушил окурок и одним глотком выпил весь свой чай, — Не так, так блять с другой стороны, что за человек, пидор.
— Вера, — Мишка снова улыбнулся, переводя взгляд на девушку, — У меня, кстати, пирожные есть, будешь? И фрукты. Может по шампусику бахнем?
— Даже не знаю, — она пожала плечами и посмотрела на Исаева.
— Я за рулем, ты как хочешь.
— Давай Вер, за мое здоровье, — Мишка подначивал, всячески заговорщицки подмигивая.
— Хорошо.
Одним бокалом как обычно не обошлось. Продукты, которые Вера с Артемом принесли больному пошли на закуску. И к вечеру, уже изрядно набравшись, Вера закинула ноги на Мишку, наблюдая, как Артем вместе с Ваней что-то бурно обсуждали на балконе.
Когда закончилась первая бутылка шампанского, в ход тут же пошла вторая. Исаев по этому поводу крайне возмутился и решил не отсиживаться в стороне, достав себе из серванта бутылку виски. А к вечеру, когда уже было настолько весело, что больной даже забыл о своей травме, подтянулись все остальные — Ваня, Андрей с Софой.
Вера наблюдала за всем этим громким бедламом и ощущала, как же все-таки хорошо, как тепло и приятно на душе ощущать какую-то невидимую, но очень сильную нить с этими людьми. Такая большая, шумная семья, которая в каком угодно состоянии ходит строго по часовой стрелке в квартире, чтобы не нарушить антикварный паркет. Все об этом помнили и Веру это очень забавляло.
— Ну что, сильно тебе попало вчера за твою авантюру? — Зимин чуть завалился в Верину сторону, чокнувшись с ней стаканом, — Ты главное сильно близко к сердцу все не принимай, это он только с виду такой грозный, а как тебя рядом нет, так сразу: «Вера то, Вера это». Таким тошнотиком стал, ей Богу.
— Я сама виновата, — Клинкова грустно улыбнулась, снова бросив взгляд на балкон, — Столько раз зарекалась не скрывать от него ничего и снова в ту же лужу. Он не заслужил того, что произошло.
— Ванёк тоже отхватил ни за что, — Зимин сосредоточенно закивал головой, — Ты вообще как, определилась?
— С чем? — девушка подняла на Мишку вопросительный, заметно осоловевший взгляд.
— Ну, с кем ты? Тёмыч или Ванёк? Ты, это самое… Я все понимаю, Вер, и хорошо к тебе отношусь, но в кошки-мышки с парнями играть не надо…
— Иди в задницу, а, — заверещала Клинкова, отталкивая привалившегося к ней Зимина, — Ты скотина, а.
— Да ладно, ладно, я же шучу, — мужчина рассмеялся, притягивая девушку обратно, — Я ж не слепой, вижу, что у вас любовь-морковь, ты молодец, правда. Скажу тебе по секрету, если бы не Тёмка, я бы за тобой приударил, — мужчина подмигнул и снова расхохотался.
— Ну, тебя, — Вера тоже улыбнулась, замечая, как с балкона возвращаются Исаев с Ваней. «Фонарь» Сахнова можно было увидеть с улицы и Веру чуть заметно передернуло, когда Исаев похлопал друга по припухшей щеке.
— Друзья, — начал он, когда все расселись по своим местам, — Э, пацанва, — он громко свистнул, когда Андрей, отвлекшись на Софу, не обратил на него внимание, — Мужики. Моя семья. Моя опора и моя защита… Честно признаюсь, если бы не Вера, я бы наверно сегодня не сказал того, что хочу сказать, — Артем встал на своем месте, возвышаясь над столиком, — В том, что произошло — моя вина, парни. Я уже просил прощения у Ваньки, теперь прощу прощения у Андрея и Софы. Испортил, не испортил праздник, решать вам, но… Я очень рад, правда рад, что все так получилось, что вы решили пожениться, что вы, наконец, нашли в себе силы признать эту слабость в виде друг друга. Я прошу прощения за то, как себя повел и хочу еще раз поздравить вас с вашим торжеством. Пусть ваша совместная жизнь будет долгой, дети здоровыми, а я никогда больше не буду узнавать важные события последним, засранцы.
За столом радостно заулюлюкали и, протягивая руки с бокалами над столом, стараясь никого не обделить вниманием и чокнуться с каждым.
— А еще, — неожиданно продолжил Исаев, — Еще я хочу попросить прощение у моей Веры, — он замолчал, всматриваясь в большие зеленые глаза девушки за столом, напротив, — То, что случилось, больше не повторится.
— Пообещай, что будешь хорошим мальчиком, — влез Зимин, хлопая Артема по бедру.
— Обещаю… Что буду хорошим мальчиком.
Стол снова захохотал, поднимая бокалы, а Вера так и смотрела на Исаева, через стол, благодарно кивая головой.
Вера сидела на веранде, утопая в роскошном, плетеном из ротанга кресле, пристально, не стесняясь, разглядывая отца. Он сидел напротив, в таком же кресле, держа одну руку на коленях, а второй, сжимая кружку с крепким кофе. Вера не знала, насколько он пострадал во время покушения — его тело было скрыто толстым, махровым халатом, но он старался меньше двигаться, очевидно, что лишние телодвижения доставляли ему дискомфорт.
— Красиво тут, правда? — Гордеев сделал глоток, и покрутил головой по сторонам.
Загородный дом, а если быть точнее, нехилая такая резиденция, которую сам Гордеев ласково называл «дача», стоял посреди соснового бора. Огромный дом, сложенный из темного, круглого бруса, в три этажа, с открытой верандой на втором, действительно производил впечатление.
— Красиво.
Сегодня было пасмурно, немного прохладно, но без дождя. Девушка, именно в такую погоду чувствовала себя «в своей тарелке», уютно. Прикрыв ноги пледом, она откинулась в кресле, наблюдая, как из леса выходит «помощник» отца, придерживая одной рукой ружье на плече, а во второй сжимает две тушки добытых тетеревов.
— Ух какой урожай, Саша, ты постарался на славу… Какие красавцы, — Гордеев, ласково улыбнулся, разглядывая убитых птиц, которых охранник поднес поближе, — Отдай на кухню, Дине, она разберется, что с ними делать. Вер, останешься на обед?
— Если честно — не собиралась. Ты хотел поговорить, я приехала.
— Неужели Артём дает тебе конкретное время на выход из дома? Не разрешает задерживаться? Или он не знает? — мужчина лукаво улыбнулся, отставляя кружку на столик перед собой, попутно поправляя полы халата.
— Знает, просто у меня есть еще дела сегодня, их нужно решить.
— Порядочно, Вер, если есть дела, их нужно делать, но такой случай выдался, проведи день с отцом, может это наш первый и последний день вместе, м?
— Ладно тебе, не прибедняйся, вы все такие живучие, что… — девушка отмахнулась, отворачиваясь от цепкого взгляда Гордеева.
Было странно сидеть с ним, пить кофе, разговаривать на незамысловатые темы, как будто последних месяцев не было вовсе. Как будто она не участвовала в развернувшейся бойне за пальму первенства, как будто ей все приснилось.
Она смотрела на него, долго, внимательно и искренне не понимала, как этот человек может делать то, что он делает и делал, может быть всю свою жизнь. Ведь если бы Вера, хоть немного его не знала, она бы могла согласиться с тем, что он действительно раскаявшийся отец.
