— Слушай, может, у меня тоже получится что-нибудь подкинуть через пару недель.
— Спасибо, Лен.
Мы болтаем еще пару минут, а потом я кладу трубку и в полном недоумении сажусь на диван.
Становится неудобно, что скрыла от подруги правду. Сама не понимаю, что на меня нашло. После того как мы снова начали общаться, Лена пару раз интересовалась, не объявлялся ли Назар. И будто с облегчением выдыхала, когда я говорила, что нет.
В том числе и поэтому я вообще не затрагиваю с ней тему Исаевых. Слишком она болезненная для обеих.
Телефон снова звонит. Кхе-кхе. Назар. Легок на помине.
Глава 37
Алиса
Успокойся, Алиса, это просто разговор.
Куда там, увещевания не срабатывают. Я дико нервничаю, а сердце стучит так, будто я пробежала полумарафон.
Ромашковый чай тоже не помогает. Как и чтение.
О работе вообще молчу — как открыла браузер, так и закрыла.
Включаю фильм — туда же, через пять минут понимаю, что сразу мысленно улетела куда-то далеко-далеко. Вздыхаю и захлопываю крышку ноутбука.
До прихода Назара еще полчаса, а я не нахожу себе места и никак не могу понять, отчего так дергаюсь. Что он меня, съест, что ли?
В конце концов, всегда смогу позвать на подмогу тетю, если что-то пойдет не так. Она уже сидит у Юли и наверняка нервничает не меньше моего.
Я наяриваю круги по квартире, стараясь дышать глубоко и ровно, и вздрагиваю, когда слышу дверной звонок.
Назар.
Спешу к двери и вдруг замираю на полпути. Храбрость и решительный настрой резко меня покидают.
Может, не открывать? Притвориться, что меня нет. Уехала. Да что там, перебралась жить в джунгли. Или тундру. Или еще лучше — на Венеру.
Э нет, сдается мне, Назар достанет меня и там.
Я откидываю малодушные мысли, открываю дверь и натыкаюсь на серьезный донельзя взгляд.
Назар выглядит максимально собранным, такое ощущение, что он явился как минимум на собрание совета директоров. Темный ершик волос слегка припорошен снегом. Странно, от парковки до дома не так далеко. Неужели добирался пешком?
— Пустишь? — изгибает он бровь, и только сейчас до меня доходит, что я рассматриваю его уже с минуту.
Чувствую, как щеки начинают гореть, сторонюсь:
— Проходи.
Назар идет в зал и устраивается на диване, а я остаюсь стоять рядом с книжными полками, облокачиваюсь о шкаф.
Молчу. Молчит и он, скользит по мне изучающим взглядом. Сверху вниз. Снизу вверх.
Тишина затягивается. Я не понимаю, мы что, просто помолчим и разойдемся? Или я должна беседу вести? Нет уж, он сам напросился, вот пусть и говорит.
Только собираюсь сказать это вслух, как Назар кивает куда-то вправо от меня и глухим голосом спрашивает:
— Скучаешь по родителям?
Поворачиваю голову к фотографии родителей, что всегда стоит на книжной полке, и непонимающе хмурюсь.
— Каждый день.
— И я. По матери.
Я округляю глаза. Не знала, что его мать умерла. Точнее, у Назара Иванова не было обоих родителей, а вот семья Исаевых для меня — потемки. Только вот для чего он мне это говорит? Мы вроде хотели поговорить о ребенке и о том, что делать дальше.
— Я помню, как погибли твои родители, Алиса, но никогда не рассказывал, как умерла моя мать.
— Назар, я очень сочувствую твоей потере, но какое отношение это имеет к нашему разговору?
— Самое прямое. Скоро сама поймешь. Тебе лучше присесть.
Я со вздохом устраиваюсь в рабочем кресле, разворачиваюсь к Назару.
— Слушаю.
— В сентябре будет два года, как она погибла. В тот самый день звонок отца застал меня за пробежкой. Он кричал в трубку, что разговаривал с мамой, но что-то произошло, и она, скорее всего, попала в аварию. Знаешь, в тот момент мне показалось, что это какая-то шутка, просто плохой сон.
Я киваю и морщусь от воспоминаний.
— Я поначалу так же решила, не поверила, когда мне сообщили о смерти мамы и папы.
— В моем случае, как и в твоем, все оказалось правдой. Я сразу поехал по той дороге, по которой всегда ездила мама. Сначала в ее фитнес-центр, вдруг отец ошибся, вдруг мать уже там.
О, как мне это знакомо! Как я в свое время надеялась, что вот сейчас тетя войдет и скажет, что родители живы, что все обошлось…
— В фитнес-центре ее не оказалось, и я поехал дальше. Никогда не забуду все эти мигалки, искореженный металл ее кроссовера, — надломленным голосом продолжает Назар, — как ее саму несли на носилках, как безжизненно свисала оттуда ее рука… Как я стоял там и ни хрена не мог сделать. Ни хрена! Только ехать за скорой, а потом ждать в больнице. Ждать приговора.
Назар с силой сжимает кулаки, а я охаю и закрываю рот ладонью. Глаза искрятся от слез, и я всхлипываю. Не дай бог никому пережить такое! Мои родители тоже погибли в аварии — по вине пьяного водителя. Папа на месте, а мама — в больнице. Но я не была там, не видела сам момент аварии. Даже не представляю, насколько то, что увидел Назар, его сломало. Не могло не сломать.
— Мне так жаль… — еле слышно шепчу я. — Она тоже погибла по вине пьяного водителя?
Назар смотрит на меня нечитаемым взглядом.
— Нет, Алиса. Она погибла из-за людской жадности.
— В смысле? Это как?
— Отец тогда был здесь, заключал важный контракт, над которым долго и упорно работал. В тот вечер он отмечал успешное завершение сделки в баре «Колибри». Говорит, выпил немного, но его сильно развезло из-за тотального недосыпа.
О как. Недосып, ага, как же. Ко всему прочему Виктор Исаев еще и пьяница? Как только умудряется неплохо зарабатывать?
— Он выронил карту-ключ, когда шел по коридору, и ее помогла поднять стройная светловолосая горничная, которая зашла с ним в номер. И вышла только утром.
Мои брови ползут вверх. Знаю я одну такую горничную, которую застукала в его номере, правда, она давно шатенка. Или он не о Лене?
— Когда отец очнулся, на подушке его ждала записка, а в телефоне — фото с этой незнакомой ему девушкой, лежащей на его плече. Он не помнит, было между ними что-то или нет, но судя по обстановке в номере — было.
Я пораженно охаю. Выходит, речь точно не о Лене, ведь их отношения длились несколько месяцев. Неужели Виктор спал не только с ней? Вот кобелина!
— Назар, — не выдерживаю я, — перестань! Мне неприятно все это слушать. И какое отношение ко мне и тебе имеют похождения твоего отца?
— Я почти закончил. В записке говорилось, что им нужно встретиться и все обсудить. Отец пришел на указанное место, и мама позвонила как раз, когда он ждал ту блондинку. Она подлетела сзади с фразой «что будем делать, если я залетела». И мама ее услышала.
Я чувствую, как у меня начинают дрожать губы. Бедная женщина… Каково это — перед смертью узнать, что тебе изменил муж?
Но теперь я еще больше не понимаю, для чего Назар рассказал мне вот это все? Чтобы что?
— Я все еще ничего не понимаю, — так и заявляю ему.
— Мама была за рулем, когда услышала фразу про возможную беременность. И в тот момент не справилась с управлением.
— О боже…
— Когда та девушка поняла, к чему привела ее неосторожная фраза, заявила, что никаких денег от отца ей не нужно.
— Каких денег? — не понимаю я.
— Именно, Алиса. У меня возник тот же вопрос. И чем дольше я думал, чем больше расспрашивал отца о деталях, тем больше убеждался, что та девица затащила отца в постель намеренно. Что она промышляет этим, зарабатывает шантажом. И мать погибла из-за ее жадности. Иначе к чему была та записка, то фото и главное — фраза, что ей не нужны деньги. Значит, именно за ними пришла тогда. Ни здрасте, ни как дела, с ходу: как будем решать вопрос. Разве так себя поведет девушка после случайной ночи, а? И если бы не она, мама осталась бы жива.
— Можно подумать, — не выдерживаю я, — что твой отец — ангел! Он сам вошел с ней в номер. И уж извини, думаю, это была не первая и не вторая его измена.
— Ты права, отец винил и винит только себя. Только вот насчет измен ты ошиблась. Он изменил ей всего однажды, еще до появления Софии, и еле добился прощения от матери. Поверь, у меня есть основания полагать, что он не врет.
