Я пялюсь на него в недоумении.
— Именно в больнице я узнал правду, — поясняет он. — Признался отцу, что решил отомстить за его спиной, показал твое фото. Он и сообщил, что это была не ты.
— Конечно не я! — взрываюсь я. — Как ты вообще мог так обо мне думать? Тебе что, не приходило в голову, что я мало похожу на образ меркантильной дряни, а?
— Приходило, — опускает голову Назар. — Я убеждал себя, что ты хорошая актриса.
— Из нас двоих только ты хороший актер.
— Да нет, тоже так себе. Ты не представляешь, сколько раз я был близок к провалу.
— Лучше бы ты провалился! — говорю я прежде, чем успеваю подумать.
— Знаю.
Мы замолкаем, смотрим друг на друга в полной тишине.
— Как ты мог кому-то мстить, не проверив все десять раз, Назар? — Мой голос дрожит.
— Я проверял, Алиса! Только поэтому ничего не делал, потому что не был уверен, кто она. Отец не знал даже имени. Я собирал данные, проверял всех, кто дежурил в ту смену. И начал действовать лишь после того, как отец прямо указал на тебя в тот день, когда мы увидели тебя в холле с Софией.
— Что за чушь? — мотаю головой я. — Он не мог указать на меня!
— Теперь-то я знаю, что он и не указывал. Та, что с ним спала, стояла прямо за твоей спиной. И была шатенкой.
«Лена!» — охаю я про себя и чувствую, как с лица схлынула кровь.
Это какая-то чушь.
Пока я пытаюсь прийти в себя, Назар продолжает:
— Я окончательно убедился, что это ты, в тот день, когда отца показывали по телевизору. Ты попросила выключить. И вела себя так, будто хорошо его знаешь, будто у тебя есть основания считать его плохим человеком. Как будто он что-то тебе сделал.
«Не мне…»
О-о-о, моя голова. Виктор, Лена, Назар, авария, больница, месть. И вранье. Столько вранья, что я вот-вот взорвусь. Слишком много всего для одной маленькой меня.
— Назар, уходи.
— Алис…
— Уходи! Я не хочу тебя видеть. Мне плохо.
Я имею в виду душевную боль, потому что физически все еще вполне сносно, учитывая ситуацию. Однако Назар воспринимает мои слова по-своему.
Секунда, и он уже около меня, кладет свои ладони на мои предплечья и легонько гладит, вглядывается в меня с тревогой.
А я вздрагиваю и смотрю на правое предплечье, потом на левое. Хорошо, что на мне водолазка, и Назар не видит, как по коже ползут предательские мурашки от его прикосновений.
— Убери руки, — глухо шепчу я.
Его лицо вытягивается, но ладони он все-таки убирает.
— Алиса, мы ведь не договорили. Не проси меня отказаться от сына. Я хочу этого ребенка не меньше тебя.
Я смотрю в его темные глаза и вижу там решимость. Не отступит.
Что ж, я тоже.
— Назар, с сегодняшнего дня ребенок — это единственное, что нас связывает. Между нами все кончено. А теперь уходи.
Глава 38
Назар
— Что значит тебе не нужна помощь с ремонтом вашей квартиры, Алиса? — недоумеваю я в трубку, вышагивая по кабинету.
Как назло, мне пришлось вернуться домой, чтобы уладить рабочие вопросы и серьезно поговорить с отцом.
Деньги ей, видите ли, не нужны. Вот упрямица твердолобая! И как собралась справляться? Что плохого в том, что я могу решить этот вопрос? К чему эти никому не нужные взбрыкивания и попытки доказать, что справится сама?
Точнее, в это я как раз таки верю — Алиса очень способная, активная, умная и целеустремленная. Но эти жертвы не нужны ни мне, ни ей, ни нашему малышу. Как можно этого не понимать? На Землю что, упадет метеорит, если она позволит себе помочь? К чему это ее «я сама»?
— То и значит, Назар, — пыхтит Алиса в ответ. Прямо представляю, как она прищуривается и поджимает губы. Мол, чего ж ты такой непонятливый. — Справимся без тебя.
Занятный поворот.
— Каким образом? — спешу полюбопытствовать.
— Тебе не все равно?
Нет, мне совсем не все равно. Настолько не все равно, что дальше просто некуда.
— К тому же это не твое дело, — продолжает Алиса.
Ее тон становится холодным, а телефон, того и гляди, покроется инеем.
Кровь закипает. Да сколько можно? Чуть что, «не твое дело, Назар, не лезь».
А дело мое, очень даже мое.
— Мы ведь договорились, — начинаю максимально спокойным тоном. Не хочу с ней ссориться. Впрочем, чтобы поссориться, надо быть в мире, а у нас не мир, а так… не пойми что. — Я забочусь о нашем ребенке. Если не сделать ремонт, появится плесень. Практически со стопроцентной гарантией. И ты хочешь, чтобы малыш жил в таких условиях?
Алиса вздыхает и упрямо продолжает:
— Спасибо за ремонт у соседки, но тут мы сами. У нас есть деньги, Назар. Я на полном серьезе.
Мои брови взлетают.
— Откуда?
— Не твое…
— Можешь не продолжать, я понял.
— Ладно, мне пора бежать, потом поговорим.
М-да. «Сама», «не твое дело» и «потом поговорим» я слышу до обидного часто, чаще чем что-либо еще. Ну, и еще короткое «нормально» на вопрос «как ты, как себя чувствуешь?».
Черт, даже аудиенция у королевы Елизаветы и то длится дольше, чем наши беседы с Алисой!
Ну и как с ней общаться? Прошла неделя с нашего последнего разговора, а она ни в какую не подпускает меня к себе. Как налаживать отношения?
Нет, вообще-то, я даже приходил к ней целый один раз, чтобы пообщаться с сыном.
— Можно? — кивнул тогда на ее живот.
Алиса склонила голову набок, задумалась, но все же коротко кивнула. Я положил ладони на ее живот и замер. Замер от ощущений, пробравших до мурашек. Слишком долгожданным был этот момент.
Не знаю, что увидела и почувствовала она, но на целую секунду мне показалось, будто ее взгляд потеплел. Но сразу стал таким, как и прежде, да и сама она отстранилась, закрылась.
— Все, пообщался? Уходи, у меня много дел.
Негусто.
Ничего, я разобью эту каменную стену между нами, даже если мне придется молотить ее безостановочно собственными кулаками.
Первый пункт — переехать поближе к Алисе.
Именно поэтому уже сегодня встречаюсь с риелтором, которая обещала сразу привести покупателей. Ну, а к чему тянуть? Мой дом там, где Алиса и наш сын.
Надеюсь, обойдется без проволочек хотя бы тут.
Кстати, Алиса пока об этом не знает. Будет сюрприз. Я уже продумал, какая квартира нужна для того, чтобы мы все могли разместиться там с комфортом.
Уверен, одобрит, ведь планировка будет такой, которую она хотела.
И пусть пока фырчит, брыкается и сопротивляется. Это не навсегда.
Не может быть навсегда.
Хотя я до сих пор вспоминаю, как она вздрогнула, когда я положил ладони на ее руки перед уходом. И посмотрела так… странно.
Неужели ей так противны мои прикосновения?
Нет, любовь настолько быстро не проходит. Моя вот, наоборот, растет день ото дня.
Однако гадкая мысль, которая поселилась в голове еще в больнице и встала в полный рост после той ситуации, все грызет и грызет меня изнутри. Не дает дышать спокойно, подначивает. Зудит. Что, если у нее кто-то появился?
Нет. С силой сжимаю челюсть и мотаю головой.
Я бы об этом знал. Ведь знал бы? К тому же роды не за горами, ну, какие тут кавалеры? Хотя она и сейчас хоть на обложку журнала…
Телефон пиликает сообщением, отвлекая от ненавистных мыслей.
Отец.
— Назар, я буду дома ближе к семи. Приезжай.
Что-то он рано. Надеюсь, успею к этому времени решить все вопросы с риелтором.
— София заждалась. Я сказал ей, она в нетерпении.
— Хорошо.
Мы с ней еще не виделись с тех пор, как я вышел из больницы. Решал вопросы, в том числе согласовывал ремонт у соседки Алисы. Тщательно выбирал и бригаду для ремонта у них самих, и нате вам. Они, понимаешь ли, сами с усами.
Надо узнать, откуда у них вдруг появилась такая сумма. Неужто Марина продала свою машину? Нет, там такая колымага, что впору приплачивать, чтобы ее забрали. На ремонт точно не хватит.
Да и премии, которую начальник пообещал Марине, тоже не хватит. Уж я-то знаю, сам согласовывал с ним сумму, попросил докинуть к зарплате, но так, чтобы не подкопаться.
