— Я назвал им твое имя. Сказал им, что у тебя есть деньги. Так что у тебя нет другого выбора, кроме как помочь мне. В конце концов, твоя жизнь сейчас тоже на кону.
Шок и ярость, которые бурлят в моих венах — это безудержное топливо, и я даже не думаю о том, чтобы говорить тише, когда выплескиваю свою ярость.
— Ты, ублюдок!
Он смеется и говорит:
— В следующий раз не издевайся надо мной, когда я прошу о помощи, котенок.
Я вздрагиваю, когда дверь ванной распахивается и Деклан выбегает оттуда только с полотенцем, обернутым вокруг талии.
— Ты в порядке? — Его слова вылетают быстро. — Кто говорит по телефону? — Он не ждет моего ответа, когда берет его прямо у меня из рук. — Кто это, черт возьми, такой? — Он делает паузу, а затем протягивает телефон и переключает его на громкую связь.
— Она меня слышит? — Мэтт задает вопросы.
— Она тебя слышит.
— Они знают, что ты в Вашингтоне.
Как только он произносит эти слова, я протягиваю руку и заканчиваю разговор.
— Что, черт возьми, происходит, Элизабет? — свирепо требует Деклан.
Я рассказываю ему о Мэтте, о том, как он позвонил мне, когда мы вернулись в Лондон, и о ростовщике. А потом я говорю ему, что Мэтт продал меня, чтобы спасти свою жизнь.
— Теперь за мою голову назначена награда.
Ярость охватывает Деклана смертельным образом, что пугает меня до чертиков. Он стоит в полной тишине, буравя меня взглядом сверху вниз, и когда его ноздри гневно раздуваются, он ровным тоном выпаливает:
— Почему ты не сказала мне об этом раньше?
— Я думала, что справилась с этим. Я думала, все было под контролем.
— Ты неправильно думала, черт возьми! И теперь на тебя обрушился удар! — Его голос рикошетом отражается от стен, его шея покрывается красными пятнами от раскаленного добела гнева.
— Я просто расплачусь с ними, Деклан.
— Ты думаешь, это решит ситуацию с Мэттом? Легкость, с которой он смог распорядиться твоей жизнью — это не то, с чем можно шутить. И что произойдет, когда он попадет в беду в будущем? Ты действительно доверяешь ему, когда он говорит, что оставит тебя в покое после этого?
Деклан проводит рукой по своим мокрым волосам и меряет шагами комнату. Я наблюдаю, как закипают разочарование и жгучий гнев, и быстро принимаю решение.
— Я убью его, — говорю я слишком быстро и слишком нетерпеливо.
Деклан поворачивает ко мне голову с выражением ужаса на лице. Может быть, мне следует беспокоиться о том, как он отреагирует или что он подумает обо мне, узнав, что я могу так легко лишить кого—то жизни, но это не так. Деклан знает, что у меня за плечами три убийства. Черт возьми, у него самого их два. Он знает, какую смолу качает мое черное сердце. И когда он говорит, я знаю, что мы одно и то же — два монстра, связанные одной душой.
— Нет, — заявляет он. — Я убью его.
— Деклан, нет. Я не могу позволить тебе сделать это. Мэтт — моя проблема.
Он быстрыми шагами подходит ко мне.
— Я не позволю тебе убить кого—либо еще, ты слышишь меня? Я больше не хочу, чтобы твои руки были запятнаны кровью. Я позабочусь об этом.
— Деклан…
— Я не спорю с тобой об этом. Мое слово окончательное, — непреклонно заявляет он. — Собирай свой чемодан. Они знают, где мы находимся, так что мы убираемся отсюда к чертовой матери.
— Мы возвращаемся в Чикаго?
— Да. Сейчас мы решаем этот вопрос, а затем возвращаемся в Лондон, — говорит он. — Но послушай меня... деньги Беннета... мы перекладываем их на ростовщика. Мы не только наконец избавимся от этого, но и этого будет достаточно, чтобы заставить этих людей забыть о твоем существовании.
Тяжело сглатывая, я знаю, что в конечном счете это лучшее решение для нас. И теперь, в очередной раз, меня преследует мое прошлое, которое теперь вынуждает мужчину, которого я люблю, вести другую жизнь.
Деклан может запланировать вылет самолета на сегодня, и с учетом тех превратностей, с которыми мы сейчас сталкиваемся, у меня нет времени оплакивать потерю моего отца. Мы переезжаем в срочном порядке, убедившись, что наши вещи упакованы и готовы к отправке, прежде чем отправиться в путь.
Мы сидим, держась за руки, во время полета на самолете.
— Деклан, ты не обязан этого делать.
— Это не подлежит обсуждению.
Самолет приземляется, и мы едем прямо обратно в Лотос. Каждый шаг Деклана сделан целенаправленно, он не тратит впустую ни секунды.
Напряжение ужасающее, когда я наблюдаю, как Деклан достает пистолет, с которым он всегда путешествует. Он отпускает цилиндр и осматривает его, прежде чем закрутить и зафиксировать на месте.
— Деклан?
Кладя его плашмя на стол перед тем местом, где я сижу на диване, он смотрит на меня сверху вниз.
— Ты позвонишь ему со своего телефона.
— Номер, с которого он звонит неизвестный.
— Есть служба идентификации, которую я попросил Лаклана установить на твой телефон. Он улавливает номера из любых ограниченных вызовов, которые получает твой телефон.
Я достаю свой телефон, чтобы Деклан мог показать мне, где набрать номер, и несколькими простыми щелчками он появляется.
— Что я должна сказать?
— Ты скажешь ему, что ты здесь, в Чикаго, и хочешь покончить с этим сегодня вечером.
Уже больше двух часов ночи, и мой пульс учащается.
— Сейчас середина ночи.
Не обращая внимания на мои колебания, он продолжает инструктировать меня по всему, что мне нужно сказать.
— Ты все поняла?
Делая глубокий вдох, зная, что сейчас произойдет, я готовлюсь к неизбежному и набираю номер Мэтта.
— Алло? — говорит Мэтт после двух гудков.
— Это я.
— Откуда у тебя этот номер?
— Каждого можно отследить. Даже тебя, мудак, — говорю я ему, возвращая ему его слова с того момента, когда он впервые вступил со мной в контакт. — Я здесь, в Чикаго.
— Ты быстро передвигаешься.
— Ты хочешь жить, не так ли?
— Да.
— Я здесь, чтобы спасти твою жизнь, поэтому мне нужно, чтобы ты сделал это по—моему, — я тверда в своем тоне и немного шокирована, когда он держит рот на замке и слушает. — Я не хочу никаких просчетов или того, чтобы ты жадничал на мне. Мы встречаемся сегодня вечером. Ты должен позвонить Акуле, чтобы он встретил нас. Я сделаю перевод со своего телефона и подожду, пока мы не получим подтверждение со счета Акулы о том, что деньги были успешно переведены.
— Приходи одна. Последнее, что мне нужно, это чтобы твой парень облажался, потому что он не может сохранять хладнокровие.
— Не волнуйся. Я буду одна, — лгу я. — У тебя есть десять минут, чтобы перезвонить мне и сообщить место нашей встречи.
Я вешаю трубку прежде, чем он успевает ответить, и смотрю на Деклана. Он улыбается.
— Хорошая девочка.
Он садится рядом со мной, пока мы ждем в затемненной комнате, единственным источником света является лампа на столике у входа. Деклан кладет руку мне на плечо, и когда я поворачиваю к нему голову, он смотрит на меня расширенными глазами, обнажая дьявола внутри. Он — творение моего чудовища.
Я касаюсь его лица, и он целует меня с ядовитой страстью, прежде чем оторваться от меня, когда мой телефон вибрирует на деревянном столе.
— Да? — Я отвечаю.
— Двадцать минут. Железнодорожная станция Метра. Встречаемся под эстакадой Рузвельта.
— Сколько их придет?
— Только я и Марко, Акула.
— Двадцать минут.
Я отключаю звонок и говорю Деклану, где мы встречаемся. Он хватает свой пистолет, а затем идет к шкафу у входа, где находится сейф. Я слышу гудки клавиатуры, когда он вводит код, и когда стальная дверь захлопывается, он возвращается с другим револьвером.
— На всякий случай, — говорит он, протягивая мне пистолет.
Он тяжелый и холодный в моей руке, и когда я отпускаю цилиндр, я вижу, что все патроны заряжены.
— Ты знаешь план?
Я киваю.
— Скажи мне.
— Я знаю план.
— Ты не должна доставать свой пистолет без крайней необходимости, хорошо?
