— Твоих крышевателей прикрывает кто-то более серьезный, кто очень не хотел, чтобы на него вышли.
— Думаешь, они как-то связаны с теми людьми, что ходили за мной?
Картер на мгновение застыл, позволяя упругим струям воды просто стекать по телу. Я упорно старалась не смотреть на это, но глаза все равно не обманешь, они то и дело жадно исследовали красивое мужское тело, целомудренно останавливаясь на животе. Не надо считать меня монашкой, доселе ни разу не видевшей голого мужчины и дорвавшейся до него. У клановника действительно есть на что посмотреть, и это доставляет не только эстетическое удовольствие. И все же я не могу откровенно разглядывать его.
— Нет, я не думаю. Те, кто ходили за тобой, явно знали, кто ты и кому принадлежишь, — слово-то какое, я посмотрела на Картера с упреком, но он проигнорировал его, — а ребятки, разгромившие ваше ателье либо совсем не знали, на кого идут, либо действовали по приказу человека, к которому ты после нападения отправилась бы за помощью.
Подумаем логически, к кому бы я отправилась? Первым в моем списке все-таки значился сам Картер. Я наградила его внимательным взглядом, словно до меня только что дошло, кто виновник моих бед.
— Напоминаю, — клановник понял, к чему этот взгляд, — мне нет нужды пугать тебя и твоих подчиненных.
Следовательно, мне нужно подумать, кому есть нужда.
— Энайя? — предположила я.
Картер кивнул, наливая в руку шампунь и намыливая голову.
— Я не настаиваю на его кандидатуре, но уж больно правдоподобно получается — он передает тебе непонятный бизнес, чтобы посмотреть, как ты с ним справишься. Ты выбираешь определенную стратегию, раскручиваешь одно предприятие за счет других, у тебя все неплохо складывается. Но дед не хочет, чтобы ты забывала о том, кто твой покровитель, и напоминает о себе таким вот образом.
— Он должен быть уверен, что я пойду за помощью именно к нему, — добавляю я. — Но я ведь не пошла и даже не рассказала.
— Возможно, его устроил и такой вариант, он просто хочет посмотреть, как ты выкрутишься.
Ничего себе, выкрутишься. Если это все правда, то Энайя Дархау переходит уже все границы. Как это не прискорбно, но обрисованная Картером картина абсолютно в духе моего деда. Он никогда не отказывал себе в запрещенных приемах, даже предпочитал их игре по правилам.
— Наградил бог родственничками, — проворчала я.
Картер уже закончил водные процедуры и, отфыркиваясь от воды, потянулся за полотенцем. Тянулся через меня, опасно потрясая голыми телесами. Я судорожно выдохнула.
— И все же мне кажется, что он не хочет давать тебя в обиду, просто своеобразно учит жизни. Ведь ты, как его единственная наследница, получишь доступ ко всем его счетам и активам, и тебе нужно будет уметь ими управлять в любой ситуации, — как ни в чем не бывало продолжил клановник, вытираясь.
— Так-то оно так, только я уже начинаю задумываться — так уж ли мне нужно это гребаное наследство?
Картер перемахнул через край ванной и облокотился на стиральную машинку по обеим сторонам от меня.
— Пригодится. Чем быстрее ты сама встанешь на ноги, тем быстрее ты выйдешь из-под влияния своего деда. Ты ведь этого и добиваешься? — я кивнула. Затем он улыбнулся и иронично произнес: — Аля, не отводи глаза, если хочешь посмотреть. Ничего нового ты там все равно не увидишь, а мне просто будет приятно.
И сверкая голым задом, он продефилировал в свою комнату.
— Прикройся! — в спину ему запоздало крикнула я. — Что за приступы эксгибиционизма?
— Я не заметил, чтобы тебе не понравилось, — ах, значит, это была тщательно спланированная акция: «Посмотри на меня, какой я клевый». Я спрыгнула с машинки и прошла на кухню.
— Ты будешь ужинать?
Из-за двери показалась голова с удивленным выражением на лице.
— А что есть?
Я открыла дверь холодильника и сделала приглашающий жест.
— Вот это да, — протянул клановник, обозревая кулинарные изыски. — У нас праздник?
Я усмехнулась.
— У всего мира праздник — чем мы хуже?
Я стала выставлять тарелки на стол. Картер едва не пританцовывал на месте от нетерпения. А все никак не могла решиться задать ему вопрос. Пока он уплетал за две щеки, я сидела напротив и смотрела мимо него в окно.
— А ты чего не ешь? — спросил он.
— Наелась, пока готовила.
— Тебя что-то беспокоит?
Все-то он знает, гад.
— Где ты будешь встречать Новый год?
— А где нужно? — легко уточнил он. Мне бы его спокойствие.
— Я бы хотела…
— Смелее, Аля. Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Нет, — поспешно возразила я.
Картер улыбнулся и отправил в рот ложку салата.
— Стало быть, ты хочешь, чтобы я остался, — а это уже не вопрос. — Значит, я останусь.
Я не знала, куда себя деть. Он даже задачу мне облегчил, все сказав за меня, так в чем же проблема? А внутренний голос скромно напомнил, что дело в моей голове и все неприятности тоже от нее. От осознания собственной ущербности стало не по себе. Лучшим способом уйти от ответа и от себя женщины избрали тряпки — я решила переодеться.
На улице уже совсем стемнело, кое-где гремели салюты. Я включила свет и заглянула в недра своего шкафа. Что можно надеть на праздник, когда мы только вдвоем, никуда не идем и никого не ждем? Правильно, нечто универсальное, поэтому мне на выручку приходит оно — Маленькое-черное-платье. К нему у меня есть черные чулки и черные же туфли. Идеально.
Мое преображение не осталось незамеченным — левая бровь поднялась вверх.
— Мило.
— А ты, что же, переодеваться не будешь? — я выразительно посмотрела на его спортивные штаны и черную футболку. Картер уже мыл за собой посуду.
— В этом есть какой-то смысл? — поинтересовался он, картинно выпрямляясь и поигрывая бицепсами.
— Как Новый год встретишь — так его и проведешь, — напомнила я.
Он показушно приложил руку к груди и выдохнул.
— Как хорошо, весь год буду ходить в этих трениках. Я их очень люблю. Пойдемте со мной, мои сладкие, я покажу вам мой диван.
Я усмехнулась и сложила руки на груди.
— Клоун.
— Тебе, кстати, тоже.
Настала моя очередь поигрывать бровями.
— Мне за какой надобностью твой диван?
Картер подошел вплотную и наклонился, жарким дыханием обжигая ухо.
— Телевизор будем смотреть.
Я засмеялась и подалась за ним, потому что Картер уже тянул меня за руку.
— Кого поздравляешь?
Я набирала уже не первое по счету сообщение, но Картер задал свой вопрос только тогда, когда я дошла до Кириена. Друг не звонил и не объявлялся, то давало мне повод думать — он серьезно обиделся.
