— Мне на восемнадцатилетние папа подарил спорткар, а Ивану его отец магазин, — рассказывал Радим, по дороге, — ни кредитной карты, ни счета в банке. Одно пустое помещение в центре. И делай с ним, что хочешь. Хочешь, продай и живи на эти деньги, а хочешь — делай бизнес, короче, правила в семье Литвиных такие, кто не работает, тот и не катается на дорогих машинах.
— А Иван один в семье? — полюбопытствовала я.
— Нет. У него еще двое старших братьев есть. С детства привык к конкурентной борьбе, — с иронией произнес Радим, — отсюда и его бульдожья хватка и драчливость. Если братьям сдачи не давал, так от отца потом получал. Привычку сначала бить, а потом объяснять за что, с молоком матери впитал. У них там все мужики такие. Чуть, что — сразу хуком в челюсть. А Иван дальше всех продвинулся. Его растяжке любая балерина позавидует. Ногой заедет так, что, чувствуешь себя после этого большим неуклюжим шкафом, которой громко падает. Джеки Чан, чертов.
— А он и тебя бил? — ахнула я.
— Ага. Я пока не приловчился от него уворачиваться, так частенько смачно прилетало. Особенно в его добрачный период, когда он за Миланой волочился. Все не мог понять, чего он на меня ни с того, ни с сего взъелся. Ко всему придирался, то не так посмотрел, не так пошутил. А у него крышу срывало от ревности.
Лексус припарковался около большого, светящегося изнутри и снаружи огнями софитов ювелирного магазина. Начиная с вывески и заканчивая колокольчиком, бряцающем при открывании входной двери, с каждого квадратного сантиметра площади веяло роскошью. Стиль экстерьера и интерьера магазина напоминал версальский дворец. Собственно он так и назывался — «Версаль». С оригинальностью названия Иван, явно не заморачивался. Зато с идеей не прогадал. Заходя внутрь такого магазина, каждой женщине сразу хотелось ощутить себя той самой аристократкой, для которой предназначались все выставленные на продажу драгоценности.
— Выбирай, — Радим подвел меня к одной из сверкающих витрин.
— А, что именно? — с гулко заколотившимся от волнения сердцем, уточнила я.
— Кольцо, конечно, — улыбнулся мне парень, — но можешь и сережек набрать, — он протянул к моему лицу руку и коснулся мочки уха, — ушки то у тебя проколоты, а вот серег, ты почему-то не носишь.
— У меня была пара, но я одну штуку потеряла и с тех пор желания носить серьги, нет. Да и не купит мне новую пару папа никогда.
— Значит, их тебе купит, мой папа, — с кривой улыбкой сказал Радим и огляделся в поисках продавца. Мужчина в униформе тут же сорвался со своего места и через пару секунд вырос перед нами.
— Где ваш управляющий? — спросил у него Радим.
Глаза продавца беспокойно заметались.
— У вас какая-то жалоба на обслуживание?
— Без паники, — хмыкнул Радим, — Ивана позови, я знаю, что он, как Миланой поссорится, так все время в Версале прячется. Я телефон в машине оставил, лень за ним возвращаться, так бы сам его позвал.
Через несколько минут, из замаскированной драпированной занавеской двери подсобного помещения магазина, вышел Иван Литвин. Выглядел он очень недовольным, о чем сразу же и сообщил.
— С хера ли, я как идиот, всегда все последним узнаю?! Даже вечно отсутствующий Макс в курсе дела, а я только знаю, что наш Радим, наконец, свою девочку нашел! А когда и каким способом, так на фиг мне это знать, верно?! Радим сам без меня кому надо рыло набьет! Зачем ему Иван?! Пусть Иван, при жене на друзей кидается, а c плохими ребятами, без моего участия они сами разберутся, так?!
— Спокойнее, Ваня, — весело улыбнулся мой парень, — не заводись, вокруг стеклянные витрины. И тебя никто не просил вместо меня на Валентина бросаться. Я, если что, тоже могу к вам придраться. Один за меня отвечает, другой — ревнует, как младенца опекаете, ей богу.
Иван перевел свой взгляд на меня. Слегка довольно сощурившись, он бегло меня осмотрел.
— Ну, хоть, благодаря моему приступу, выяснили, что не твоя Катюха Вальку интересует. А то реально, хер знает, что можно было подумать, после его слов. У меня так, вообще воображение разыгралось, и я уже решил, что никакой Саши никогда не существовало, и его девушкой всегда была Катя, а его от ревности скрутило, когда она тебя ему предпочла. Тем, более, что на каждом углу только и слышно, что у Сиротина в прошлую пятницу они вместе переспали.
— Не озвучивай при мне, пожалуйста, подобный бред, — глаза Радима недобро сверкнули, — я и так, еле сдерживаюсь, когда слышу про Валентина и Катю. Хочется вдолбить в каждую тупую башку, что она только моя и ничья больше. Чтобы даже ее имени рядом с другим не произносили, а тем более с его.
Опустив глаза, я отошла от Радима и его друга к витрине. Сделав вид, что рассматриваю, выставленные на бархатном лоточке кольца, я пыталась удержать набежавшие на глаза слезы. Я хожу по краю пропасти, по острию ножа. Шаг влево или вправо и моему счастью придет конец. Если правда, когда нибудь всплывет, то Радим точно не меня выберет, а своего любимчика Валентина. Как же я ненавижу этого гада! Ревновать любимого к его прошлым потаскухам?! Да никогда! Вот к кому я по настоящему ревную, к мерзавцу, прикидывающимся верным другом, к мерзкому дьяволу, змею искусителю который втянул меня и я уверена, что и Захара тоже, в интригу против Радима. Мастерски прикрыл свое предательство со всех сторон. Белов ради ранимого сердца Радима будет молчать, а я ради своего счастья с ним. Валентин же, изнасиловавший девушку друга, вышел из этой ситуации чистеньким и сухеньким. Да еще и любимую свою скоро вернет назад.
Мои глаза невидяще скользили по рядам блестящих золотом украшений. Случайно взгляд выхватил одно из них. Кулон в виде слезы на тонкой золотой цепочке. В тех вещах, что Саша передала мне, был точно такой же. Скорее всего, Валентин, купил его для нее в магазине Ивана. Мои слезы на глазах высохли. Теперь я знаю, что из украшений надену на сегодняшнюю встречу в Убежище.
Звякнул колокольчик, привлекая внимание к вошедшему посетителю. Я, а так же Иван с Радимом посмотрели на ту, кто вошел. Стройная, чуть выше среднего роста, темноволосая девушка, зашла в магазин и с намеренно демонстративным отсутствием внимания к, стоящим в торговом зале парням, прошлась к витрине, у которой находилась я. Лицо жены Ивана такое миловидное, умиляющее нежное и хорошенькое, что сразу определить возраст девушки невозможно. Ей можно дать и шестнадцать, и двадцать лет. Такие лица и в пятьдесят лет хранят детское выражение лица. Про таких женщин мой папа говорил, что маленькая собачка и в старости щенок.
Валентину мной засчитался еще один грех. Из-за него теперь между мужем и женой возникло разногласие.
Милана с равнодушным видом рассматривала содержимое витрины, когда Иван, оставил Радима и подкатил к жене. Именно подкатил. С видом отпетого ловеласа, он, стоя спиной к витрине и облокотившись на нее, с обаятельной улыбочкой, с блестящими от радости глазами, заглядывал в лицо девушке.
— И чья же это такая красавица? — заигрывающим тоном, говорил он с ней, — кому в этой жизни так повезло?
— Точно не вам, — сдержанно и холодно ответила Милана, — отойдите мужчина я вас не знаю. Я своего мужа жду.
— Любовь моя, я и есть твой муж.
— Разве? — изумленно вскинулись брови девушки, — что-то я не помню, что соглашалась выйти за того, кто на людей кидается. Вы совсем на моего мужа не похожи.
Иван окинул взглядом потолок.
— Может освещение в зале поменять? — точно размышляя вслух, растягивая слова, произнес он, — свет слишком тусклый, раз моя жена, меня не узнает?
— Мой муж, — продолжила выказывать свою обиду Милана, — творческая личность. Он дизайнер и художник. Создает красивые вещи, — она указала на витрину, — при этом учится и управляет этим магазином. Он не устраивает скандалов и не бьет людей.
— Да разве я бил? — изумился Иван, — рука нечаянно дернулась, когда Захар меня сзади схватил. Рефлекс сработал.
— И на Валентина тоже рефлекс заставил броситься? — Пухлые губы девушки упрямо поджались, — или ты уже не только свою женщину ревнуешь, но и чужих начал?! — ее обиженный взгляд стрельнул в мою сторону, выдавая истинные причины ее недовольства мужем. Ревность к ревности мужа.
