— Милая, выбери себе любой подарок, и давай мы забудем, о том маленьком инциденте, хорошо? — заискивающе улыбался ей Иван.
— Я от незнакомых мужчин подарки не принимаю…
Радим подошел ко мне, и я перестала слушать, о чем между собой флиртует женатая пара. Думаю, к вечеру они полностью уладят возникшую между ними проблему. Если это вообще можно назвать таковой. Не более чем, разновидность сексуальной игры. Милана сама обиделась, сама же и пришла мириться. Да и Иван от их ссоры не выглядел слишком напряженным. Больше на друга был зол, чем на свою жену.
— Присмотрела что-то? — став за моей спиной и посмотрев в стекло витрины через мое плечо, спросил Радим.
— Хочу вместо серег тот кулон, — я показала на выбранное мною украшение, — а кольцо, может все же, сам мне подберешь?
— А кто-то говорил, что романтическая чепуха ее совсем не интересует, — приблизив к моему уху губы и почти, касаясь его, легким насмешливым тоном произнес любимый.
— Так я ведь и не требовала никогда становиться передо мной на одно колено, — чуть повенув к нему лицо, так же игриво, ответила я, — но все все эти бесконечные примерки гор обуви, вместо обещанной одной пары сапог, могли заставить меня переду… — я не договорила, так как Радим заставил меня замолчать поцелуем.
Глава 32
На подземной парковке офисного здания уже стояла машина Валентина, и рядом с ней сверкал новизной ярко красный спорткар Захара.
— Думаю, Иван с Миланой позже всех подъедут, — помогая мне выйти из машины, продолжал говорить о своих друзьях Радим. Пока ехали, успели обсудить семейные отношения этой пары. По словам Радима, они так себя постоянно ведут. Делают вид, что ссорятся, а потом либо Иван бегает за женой, либо она за ним. Играют друг с другом.
— А почему они не рассказывают всем, что женаты? — мне, правда, это было интересно, — никогда не думала, что можно хотеть такое скрывать.
— Когда мы поженимся, я об этом событии объявление на университетском форуме выложу, — серьезно, глядя на меня сказал Радим, — а почему Иван скрывает? Так это одно из условий согласия Миланы на брак. Мол, она выйдет за него только в том, случае, если об этом никто знать не будет. О том, что она его простила. По крайней мере, пока она учится в университете, где все в курсе, как она клялась, что никогда в жизни не уступит такому бешенному психу, — Радим на миг смолк, задумавшись о чем-то своем, потом глянул на меня со странной печалью во взгляде, — мне тоже хотелось бы так легко отделаться, как Ивану. Но боюсь, меня такое скорое прощение не ждет, если оно вообще когда нибудь будет. Я себя как он простить не могу.
Ну вот опять он говорит о своем грешном прошлом. Чего же он так на нем зациклился?
Прижалась к нему и обняла.
— Обещаю, — торжественно произнесла я, — что если я узнаю, о тебе самое ужасное, что только может быть, но если оно, произошло до твоего знакомства со мной, то я на все закрою глаза. Не припомню тебе ни разу твоих ошибок, даже в наших ссорах.
— А если… — Радим неловко замялся и отвел глаза в сторону, — если это произошло уже после того? — вернул на меня настороженный, взволнованный взгляд.
Мысль, что возможно Радим на тех выходных, что мы не виделись, после встречи у Сиротина, мог с кем — то заняться сексом, больно резанула по сердцу. Но я, напомнив себе, что настоящей любовью или тем, что между нами было, он занимался только со мной, и после меня у него точно никаких сексуальных связей с другими женщинами не было, спокойно выдохнула.
— Что бы это ни было, тоже прощу, — смело заявила я, — и условий никаких выдвигать не стану. Разве, чтобы не переставал любить.
— Не перестану, — крепко прижимая меня к себе, — заверил он, — но и тебя ловлю на слове. Если посмеешь забрать свои слова обратно, если услышу от тебя, что ты больше не любишь меня, то пеняй на себя. Я тебя предупредил.
— И что же ты сделаешь?
— Украду тебя, — Радим зарылся лицом в мои волосы, и в каком-то исступлении произнес, — запру в особняке Валевских и заставлю заново влюбиться в меня.
Мимо нас проехала машина Макса. Издав приветственный сигнал, Ильин припарковался рядом с лексусом Радима. Мы ждали, пока он выберется из машины, чтобы вместе пойти к лифту. Но Макс, распахнув водительскую дверь, все никак не выходил.
— Ты чего там застрял? — с насмешливой дружеской иронией, воззвал к нему Радим.
Макс, наклонившись к пассажирскому сидению, среди горы наваленных в кучу стопок бумаг, что-то старательно искал.
— Да сценарий, этот чертов найти никак не могу! — раздраженно отозвался актер, — хер знает, куда я его засунул. Вроде сверху он лежал, а сейчас куда-то пропал.
— Если самому некогда прибраться в машине, так человека найми, — смеясь, посоветовал ему Радим, — тебе же девушку посадить некуда, весь салон макулатурой захламил.
— Как буд-то она у меня есть, — с мрачным видом пробубнел Макс, — чего мне парится о чистоте пассажирского сидения, если на него некого сажать! Оп-па! — резко сменив настроение, радостно воскликнул он, — нашел! — выбрался из машины и, захлопнув дверцу, включил сигнализацию. Сунул под мышку сценарий в виде стопки сшитых вместе альбомных листов, и приветственно кивнув мне, пожал руку Радиму.
— Ты, что не выучил его до сих пор? — спросил Радим о роли друга в сериале, когда мы направились в сторону лифта.
— На зубок уже знаю.
— Так чего его за собой постоянно таскаешь?
— В этом отстое, — Макс взял в руку сценарий и помахал им перед лицом моего парня, произнося слова с насмешливой самоиронией, — тридцать две постельные сцены, между Кириллом и Лизой. Я теперь с этой макулатурой даже ночью сплю.
— А Захар меня почему-то называл мазохистом, — скривил губы в кривой улыбке Радим.
— Среди нас, он, по ходу, самый большой мазохист, — шутливо произнес Макс, — сейчас посмотрим, каким истязательствам он себя планирует подвергнуть, чтобы добиться тупой блондиночки.
— А она, правда, такая тупая? — и искренним интересом спросил Радим, — я ее не видел, но со слов Захара, она неземная красавица.
— Ага, — кивнул Макс, — в его воображении. Может у него линзы бракованные и он не видит, что там, обычная пустоголовая барби? Ну, какая нормальная, девушка поведется на Заливацкого? Кроме смазливой морды в нем ничего нет.
— У тебя тоже морда ничего, — поддел друга Радим.
Макс резко остановился и мы из-за него тоже.
— Это, — Макс указал на свое лицо, — моя работа! Мой бизнес. Я торгую своим лицом и актерским талантом. Бабло зарабатываю, на то время когда, вот это, — он взмахнул рукой перед собой, — утратит свою привлекательность. Я продаю образ, а не свое тело.
— Сильно же ты на него взъелся, — заметил Радим.
— Хотел бы я на тебя посмотреть, если бы на твоих глазах, женщину, которая тебе мать заменила, трахал за деньги, какой-то прохиндей! — голубые глаза Макса полыхнули огнем, — любил бы он ее, сука, вопросов бы к нему не было! Но эта гнида, поездила по ушам моей тете о большой и чистой любви, что разница в возрасте для него не помеха, пожил пару месяцев за ее счет, а потом слинял, так как молодую встретил. Ублюдок, хренов! Пусть эта Яна будет самой тупой ракушкой в мире, но я помогу Захару отбить ее у Заливацкого.
Интерьер пентхауса разделял помещение на три визуально разные зоны. Первая и главная в центре комнаты, сразу напротив двери лифта — зона отдыха, слева от него — игровая зона, справа — кухня. При нашем появлении, Валентин, сидевший на стуле, за столом в виде барной стойки и нарезавший пальцем круги по краю полупустого стакана с выпивкой, только равнодушно поднял на нас глаза и снова вернулся к своему прерванному занятию- гипнотизированию взглядом светлой жидкости. Захар же наворачивал круги в противоположной части комнаты. Сложив руки на груди, он с погруженным в себя видом, мерил шагами игровую зону. Макс сразу же отправился в сторону кухни, где, открыв дверцы холодильника, разочарованно возмутился тем, что друзья не побеспокоилась о приглашенной звезде, и не заказали в честь него чего нибудь пожрать. Радим, подвел меня к дивану. Когда я села, достал свой смартфон и сделал заказ на доставку пиццы.
