Алла Полянская - Найти свой остров

– Да ничего, я и не в такие метели ездила.

– У вас дома муж ревнивый и дети маленькие?

– Нет у меня никакого мужа, вот еще!

Его позабавило, с каким возмущением эта странная женщина отмежевалась от звания замужней дамы. Все у нее нескладно, все наоборот – но только отчего-то кажется, что все она делает правильно, и это у него и остальных все шиворот-навыворот.

– И детей нет?

– Есть. Сын, в следующем году школу заканчивает. Вот, теперь кот имеется. Блин, снег-то стеной!

– Едем в гостиницу, по дороге и поговорим.

Они грузятся в машину Ники, Алексей Петрович садится за руль, и она совсем не протестует, хотя ни разу еще никто чужой не садился за руль ее «Хонды».

– Темнеет рано, а по такой пурге ехать – это чистое самоубийство. – Алексей Петрович уверенно рулит сквозь пелену снега. – У нас тут хорошая гостиница, построили специально для того, чтоб было где партнеров принять, ну и так, конечно, людям случается застрять. Для вас все бесплатно, номер отличный, кухня приличная. А завтра дорогу расчистят, и в путь, ехать и правда недалеко.

– Этому гражданину надо бы купить приданое…

– Все сейчас сделаем. Ника, вопрос вот в чем. Иван Григорьевич прав, а я не подумал сразу… Эта ваша придумка с кошками мне очень нравится, и я бы хотел, чтобы мы, с вашего разрешения, развивали эту тему. Если вы позволите воспользоваться вашими эскизами и дальше работать над идеей, это было бы взаимовыгодно. И если появятся новые эскизы, я хотел бы первым их видеть. Я не мастер – так, управленец, в стеклодувном деле и вовсе подмастерье, нет у меня этой, знаете, творческой жилки, а без нее не бывает в нашем деле мастера. Иван Григорьевич – настоящий художник, он сразу увидел то, что здесь можно сделать, как сделать, чтобы каждая вещь стала уникальной.

– Берите, пользуйтесь! У меня много эскизов, если хотите, я пришлю вам на мыло.

– Да, пожалуйста. Я сброшу вам на сотовый электронный адрес.

– Да я могу у компаньонки взять тот, с которого пришла ваша реклама.

– Реклама? – Булатов удивленно поднял брови. – Мы не рассылаем спам, Ника.

– Странно… а Лерка – это моя напарница и компаньонка, сказала, что реклама ей пришла от вас, так она и узнала о вашем заводе – буквально позавчера.

– Нет, Ника, это какая-то ошибка. Мы никогда и никому не рассылаем рекламу – хотя бы потому, что не работаем под мелкие заказы типа вашего, у нас производство, и масштабы, как видите, тоже производственные.

– Да? – Ника вздохнула. – Ну, значит, я все перепутала снова. Лерка сердится, говорит, что у меня в голове ничего не держится, все путается – но тут уж я ничего не могу поделать.

– И не надо. – Булатову захотелось вдруг взять ее ладонь в свои руки и ощутить ее тепло. – Просто рисуйте, а остальное оставьте людям, у которых плохо с фантазией.

Ника не умела рисовать, как рисуют художники, – не было ни четкости линий, ни мастерского исполнения, просто рисунки ручкой на листах – кошки, грибы и гномы, сказочные принцессы, туфельки, какие-то невероятные цветы. Вся сказочная кутерьма, которая теснилась в ее голове и мешала ей жить «как люди», иногда вываливалась на бумагу, Ника сканировала рисунки и прятала в папку на компьютере. Ну а кошек, конечно, нарисовала накануне. Схематично, чтобы показать, как она это видит, – но ее глазами увидел их только старый мастер Иван Григорьевич.

– Да я что… просто не понимаю, как я могла позабыть.

– Неважно, это мелочи. Договор подпишем сразу же, и…

– Договор?

– Ну да. Мы же будем вам платить, отчислять процент, а это без договора никак.

– Платить? Мне? – Ника удивленно посмотрела на своего спутника. – За кошек?

– За идеи. – Алексей Петрович едва сдерживал смех. Боже, как это создание умудрилось столько прожить на свете и не пропасть? – Ника, на самом деле художник из вас никакой.

– Да я же знаю, знаю! Один раз сыну, Марку, задали в школе тигра нарисовать, а он не знал как, – я и нарисовала… Так училка ему сказала: пусть мама купит себе альбом и рисует там. Ой, я снова вас перебила…

Он расхохотался, пришлось остановить машину, потому что от смеха он не мог ее вести. Давно уже ему не было так легко и весело, причем ничего она специально не делала, эта странная Ника. Сидит рядом, гладит котенка, спящего на коленях, и просто болтает, таращась синими глазищами куда-то сквозь снег. Что она видит, какие сказочные замки, где бродят ее мысли, как она живет в этом страшном мире такая-то?

– Я опять что-то сморозила… Это со мной постоянно. Алексей Петрович, я вас от дел оторвала, от меня одно беспокойство…

– Бог с вами. Я отлично провел время. Значит, так. Сейчас план действий такой: купим вашему питомцу лоток и все, что полагается иметь при себе порядочному коту. Едем в гостиницу, селим вас в номер, обедаем – и все, до вечера я занят, а вы отдыхаете. Спите, рисуете, звоните подружкам или сыну, гладите кота, да что угодно делаете, но – в гостинице. А вечером я заеду, мы поужинаем и подпишем контракт. А уж завтра вы упорхнете в свою жизнь, но не так окончательно, как если бы вы уехали, не уговорив меня показать вам стеклодувный цех.

Суета с покупкой кошачьих принадлежностей и корма, с поселением в гостиницу, с обедом – все это как-то вытеснило из головы Ники мысли о том, что она, похоже, снова вляпалась в историю и рассказать о ней она не сможет никому. А еще этот Алексей Петрович, такой с виду суровый, оказался вполне милым человеком. И серый котенок, свернувшись в клубок, тепло прижимается к ней, наевшись до отвала паштета и быстро поняв, что от него хотят, когда сажают в наполнитель. Похоже, и чувствует себя как дома в этом добротно устроенном чистом гостиничном номере с удобной кроватью, телевизором и ванной.

– Мам, ты где?! – Голос Марека в трубке звучит обеспокоенно. – Тут метель такая, ты…

– Сынулька, я в гостинице осталась. Снег стеной.

– А, тогда хорошо, я боялся, что ты в дорогу ринешься. Ты там как, в порядке?

– Ага. Марек… тут дело такое…

– Мам! Ты опять влипла в историю?

– Нет. Просто я не одна приеду, я тут котенком обзавелась.

– А, котенок – это хорошо. Он вызывает положительные эмоции. – Марек смеется. – А какой он?

– Маленький такой, серый… с полосками. Хороший котенок, ценный мех, усики смешные. В цеху стеклодувном родился, присвоил меня сегодня, а завтра мы будем дома.

– Жду не дождусь. Котэ – это отлично.

– Отлично, когда котэ.

Они всегда понимали друг друга, и это модное интернетное слово «котэ», обозначающее любое кошкосущество, у них тоже прижилось. Женька с мамой постоянно говорили, что это совершенно недопустимо – сорокалетней женщине иметь такой лексикон, как будто сорок – некий рубеж, означающий конец всему хорошему и забавному, что есть в жизни. Но Ника давно перестала жить «как люди» – просто потому, что она этого не хотела. Вот не хотела, и все. Заставить ее делать то, что она не хочет, было невозможно, и родители, и Женька – они все это знали, но все равно всякий раз предпринимали попытки осады.