— Ты хотела уйти? — поразился он.
— Да, — призналась Полина. Лицо Бориса исказила злоба:
— Значит, все-таки дело в нем! Да? Ты хочешь быть с Виктором?! Подумай, прежде чем отвечать… Последствия могут быть непредсказуемы…
К сожалению, Полина не догадывалась, о каких именно последствиях говорил сейчас Самойлов, она воспринимала это по-своему:
— Не пугай. Я не боюсь тебя. Ты хочешь, чтобы я ответила честно?
— Да, — потребовал он.
— Тогда слушай. Я была бы счастлива, если бы Виктор был рядом, — честно призналась она.
Самойлов мрачно смотрел на жену, он был поражен, подавлен.
— Я не ослышался? Ты посчитала бы за счастье остаться с Буравиным?
— Ты же сам хотел услышать правду… — напомнила жена.
Самойлов стал нервно ходить по келье, собираясь с мыслями.
— Значит, вот как ты заговорила? Значит, вот как вы с Виктором замечательно придумали? Всех кинуть и быть вместе? — шипел он.
Полина устало попросила:
— Боря, давай прекратим этот разговор.
Как это прекратим? Ты шутишь? Сообщаешь мне такую новость, у меня возникает масса вопросов, а ты хочешь, чтобы я молча кивнул и ушел? — возмущался Борис.
Полина подняла голову:
— Это я ушла, Боря. От тебя. Я приняла решение и не изменю его, какие бы вопросы ты мне ни задавал.
— Значит, за двадцать пять лет я не заслужил права даже на простое человеческое объяснение? — спросил он. Полина ответила молчанием. — Ладно! Раз так, я тоже принимаю решение. И обещаю: не будет тебе счастья с Виктором. Никогда, — с угрозой в голосе заявил Борис.
— Не пугай меня! — воскликнула Полина. Но он спокойно заметил:
— А я тебя и не пугаю. Я предупреждаю.
И Самойлов быстро вышел из кельи. Стремительно подойдя к машине, он сел в нее, громко хлопнув дверцей. С диким ревом машина сорвалась с места.
* * *
В это время Буравин сидел в кабинете за столом, глядя на телефон. Решившись, он снял трубку и набрал номер Полины.
Полина взяла трубку не сразу.
— Слушаю.
— Поля, это я. Почему так долго не подходила? Что-то случилось? — волновался Буравин.
Она помолчала и ответила:
— Я была занята.
— А я тут вспоминал наш последний разговор… — начал Буравин и замолк.
Полина тоже молчала. После паузы Буравин продолжил:
— Мне кажется, он остался незавершенным. Я хотел бы еще кое-что с тобой обсудить…
— Что обсудить, Витя? — тихо спросила она.
— Поля, я хотел бы узнать… Есть ли у меня надежда… Возможно ли такое, что мы с тобой… когда-нибудь будем вместе?
Он вновь замолчал, и Полина устало ответила:
— Витя, я устала от всех этих выяснений отношений.
— Поля, я только прошу тебя ответить, хочешь ты быть со мной? Только «да» или «нет»! — умолял он.
— Больше всего я сейчас хочу пожить одна! — в сердцах отрезала Полина.
— Прости, я слишком настойчив… — извинился Буравин.
— Не дави на меня, Витя. Не ставь перед выбором, как Борис, — смягчила тон Полина и повесила трубку.
Буравин еще долго слушал короткие гудки.
Машина Самойлова остановилась у дома молодоженов. Самойлов вышел из машины и мрачно посмотрел на окна. Открыв заднюю дверь машины, он вынул пакет с водкой и продуктами и решительно вошел в дом.
Уже через пять минут Ирина, Яков и Борис сидели на диване перед столиком, на который Самойлов молча выставлял водку, огурцы, колбасу.
— Я рюмки принесу. У тебя какой-то праздник? — поинтересовался Яков.
— Типа того, — мрачно ответил Борис.
— Лицо у тебя совсем не праздничное. Что-то случилось? — внимательно взглянула на него Ирина.
— Случилось, Ира. От меня Полина ушла, — горько ответил он.
Ирина потрясенно переспросила:
— Как ушла? Почему?
— Сказала, больше не может меня терпеть, — с еще большей горечью сказал Борис.
Ирина пытливо смотрела на него:
— Куда она ушла? К Виктору?
— Пока нет, но ты же понимаешь, что этим все и кончится, — уныло сказал Борис.
— И ты это допустишь? — не поверила она.
— Никогда. Но сейчас я не хочу об этом думать. Хочу напиться, — угрюмо заявил он.
Яков, в общем-то обрадованный таким поворотом событий, быстренько принес рюмки, нож и принялся за колбасу.
— Я сейчас бутербродики сооружу. Наливай, Боря, — приступил он к священнодействию. Самойлов открыл водку. Только Ирина не принимала участия в этой суете.
— Так по какому поводу пьем? — потирая руки, уточнил Яков.
— Если честно, Боря, я всегда знала, что Полина рано или поздно тебя бросит. И вот она наконец решилась… — неожиданно заявила Ирина.
— Ничего себе… После стольких лет… Поля что, с ума сошла? — удивился Яков.
Самойлов молчал.
— Просто она наконец решилась быть честной, — объяснила Ирина.
Тут Самойлов взорвался:
— Ах так, значит, она молодец? Правильно сделала, бросила мужа и сыновей! Ты что, ее одобряешь? Да ты тогда сама такая же!
— Полегче на поворотах, — строго сказал Яков.
— Успокойся, Боря. Давай выпьем, — примирительно сказала Ирина и, взяв из рук Самойлова водку, налила всем в рюмки.
— Я вовсе не одобряю Полину. Просто у вас это давно назревало… и рано или поздно… должно было случиться, — мягко пояснила она.
— Но почему? — беспомощно спросил Самойлов. — Я делал все, чтобы она была счастлива!
— Смирись, Боря. Ты старался. Но она всю жизнь любила Виктора. И ты это знал.
Самойлов закрыл лицо руками. Яков сделал бутерброд и протянул его Борису:
— Давай уже выпьем, Боря, — сочувственно вздохнул он и подал рюмки Ирине и Самойлову.
Через час бутылка водки была уже пустая.
— Маловато ты взял, Боря. Может, еще сбегать? — спрашивал Яков заплетающимся языком.
— Остынь, Яша. Тебе достаточно, — предупредила Ирина.
— Повезло тебе, Яшка. Твоя жена о тебе заботится. А моя ни разу так не сказала. По фигу ей: пьяный я, трезвый… — сетовал Борис.
Яков потянулся к Ирине, пытаясь обнять:
— Да, женушка у меня… чистый бриллиант! Самойлов пьяно прыснул.
— Правда-правда. Не веришь? — обидчиво повернулся к нему Яков. Ирина толкнула Якова в бок, делая круглые глаза. Яков, спохватившись, кивнул.
Но Самойлов ничего не заметил, он думал о своем.
— Эх, Ирка, надо было мне на тебе жениться, — сказал он. — Дурак я был. Хотя нет. Это все бабы — дуры. Да, Яков?
Яков охотно кивнул:
— Да. Кроме моей Ирочки.
— Ладно. Ирочку вычеркиваем. Но все остальные — подлые и вероломные, — невнятно буркнул Борис.
— Конечно. А мужчины — честные и преданные, — усмехнулась Ирина. — Может, кофе сварить? Что-то, ребята, вас совсем развезло.
— Ты права, Ира. Есть и мужики —»— совершенные гады. Пригреются на твоей груди, а потом — хап, и самое дорогое забирают! — заявил Борис.
— Не заводись, Боря. Я просто так сказала. Должна же я была заступиться за женщин. Яша, поставь чайник, кофе попьем, — попросила она, и Яков, кивнув, нетвердыми шагами пошел на кухню. «
— И я одного такого на своей груди пригрел. В свой дом впустил… — продолжал Борис.
— Боря, может, тебе прилечь, отдохнуть… — мягко предложила Ирина.
Но он погрозил кому-то кулаком:
— Я ему отомщу! Он у меня получит! Как там говорится? С милым рай и в шалаше? Вот они у меня и поживут в шалаше!
И Самойлов в ярости ударил кулаком по столу. Ирина испуганно отшатнулась. Пора было обоих мужиков укладывать спать.
* * *
Маша пришла к Ксюхе за помощью, потому что пообещала Римме дать объявление в газете. Ксюха работала в аппаратной дискотеки, что-то записывая. Маша окликнула подругу:
— Привет, Ксюша. Работаешь? Ксюха оторвалась от работы:
— Привет! Готовлю один материал… А у тебя как дела?
— У меня новость: я стала работать. В салоне Риммы Столтидис, — сообщила Маша.
— Работать у Риммы? — переспросила Ксюха. — Но ты никогда не верила в целительство и в свои экстрасенсорные способности… Тем более не собиралась этим заниматься.
— Ксюша, я не экстрасенс, — согласилась Маша, — но я попробовала помогать людям. И у меня получается снимать боль.
— Наверное, от посетителей отбоя нет? — предположила Ксюха.
Но Маша покачала головой:
— Об этом еще никто не знает. Мы рекламу не давали. Римма…
Но она не успела ничего объяснить, потому что Ксюха ее перебила:
— И правильно! Я дам рекламу через свою газету. Так будет быстрее и дешевле.
Маша смутилась:
— А тебя это не затруднит?
— Нет, конечно. Я еще напишу о тебе статью. О твоих способностях должен знать весь город! — восторженно говорила Ксюха.
— Не нужно статьи. Пусть будет просто реклама салона, — попросила Маша.
Ксюха стала рассуждать:
— Всю жизнь удивляюсь: люди, достойные всеобщего внимания, ужасно скромные. А некоторые, не отличающиеся абсолютно никакими талантами, готовы рекламировать себя любым способом.
