— Да, танцовщицу из «Габриэлы». Во время последнего похода туда Марисабель сделала вывод, что Виктория нравится как Умберто, так и его сестре. К тому же Марисабель взбрело в голову, что сестра Умберто и на нее заглядывается. Прибавить к этому, что и Умберто, и Бето, по ее мнению, отвернулись от нее… Она считает, что не может и никогда не будет пользоваться успехом у мужчин!
— Это наша-то красавица?!
— Марианна, не смейся! Меня это очень беспокоит!
— Может быть, еще раз пригласить доктора Смита?
— Знаешь, я неоднократно об этом думала. Но если ее снова начнет посещать психиатр, не вобьет ли она себе в голову, что у нее не все в порядке?
Как бы там ни было, женщины договорились как можно скорее вытащить Марисабель из дома.
Обеспокоил Джоану и разговор с преподавательницей танца — одной из двух преподававших в училище русских балерин-сестер, Катей.
— Джоана, — сказала ей при встрече Катя. — Что происходит с Марисабель? Она стала такой невнимательной на занятиях… Прости меня за вопрос, может быть, у вас какой-нибудь конфликт дома?
— Ах, Катя, конфликт простой, она снова поссорилась с Бето, и ссоре этой не видно конца…
— Это бывает с девушками, сами были молодыми!
Катя знала о неожиданных событиях в жизни молодых людей, которые в один прекрасный день «переменили» родителей, знала о взаимных симпатиях Бето и Марисабель. Она часто видела их вместе на стадионе — общей собственности училища Марисабель и школы Бето и любовалась сначала «братом и сестрой», а потом «женихом и невестой».
Марисабель души не чаяла в Кате, обворожительной тридцатилетней блондинке из Новосибирского театра, которая вместе с младшей сестрой Дарьей осталась в Мексике в суровые времена, когда подобные поступки были чреваты самыми неожиданными последствиями.
В те драматические для сестер дни Джоана приняла участие в их судьбе. Они входили в труппу молодых артистов балета России, сопровождавших министра культуры во время его визита в Мексику. Джоана была ответственной за репетиции. Она сразу подружилась с сестрами, уровень мастерства которых поразил ее и мог бы открыть им дорогу в любой серьезный театр на континенте.
Джоана живо интересовалась условиями жизни и заработками балерин в России и с удивлением узнала о мизерных окладах и полной зависимости от прихотей театральных и городских чиновников, слепо подчинявшихся указаниям столичной бюрократии.
Однажды она была свидетельницей паники, возникшей у руководства делегацией в связи с появлением «американских купцов» — менеджеров из США, которые прилетели в Мехико посмотреть на русский молодой балет.
Джоане передалось нервное напряжение, которое испытывали молодые артисты, она знала о судьбе Нуриева и Барышникова, и, когда однажды Катя осторожно заговорила с Джоаной о том, что они с Дарьей мечтают остаться, она уверила их, что, если это произойдет, они могут рассчитывать на ее советы и посильную помощь.
Сестры не вернулись в Россию. Джоану подкупило то, что они сделали это, так как были сиротами, и за их поступок некого будет дома наказывать. «Что за страна, — с печалью подумала тогда Джоана, обожавшая русское искусство. — С одной стороны, бесплатно обучает сирот балету, а с другой — преследует родителей-заложников, чьи дети хотят работать в других странах!..» Джоана устроила сестер вначале в труппу театра в Гвадалахаре, а затем в училище, где теперь занимается Марисабель.
— Знаешь, Джоана, у Дарьи день рождения. Приезжайте с Марисабель к нам. Будут сибирские пельмени!
Джоана от всей души поблагодарила Катю за приглашение, ее тронуло желание подруги развлечь Марисабель.
Ровно в восемь Бето был в скверике напротив входа в «Габриэлу».
Точен был и Себастьян.
Он буркнул, что с возвращением денег придется немного повременить — он раздал кое-какие карточные долги (это было отчасти именно так), а оставшиеся триста тысяч вернул Бето. Но он надеется в ближайшее время сорвать хороший куш, и тогда уж…
Конечно, Бето очень хотелось возвратить Марианне потраченные ею деньги, но он понимал, что никогда не дождется их, и перешел к делу, которое интересовало его в первую очередь.
Себастьян предвосхитил его вопрос и протянул ему запечатанный конверт, в котором лежал шнурок.
Прощупав шнурок через бумагу конверта, Бето положил его в задний карман джинсов и встал.
— Себастьян, прошу тебя, прекратим наши встречи. Считай, что мы незнакомы. Ты знаешь, я хотел быть тебе верным другом. Но наша дружба не раз приносила мне несчастье…
«Богатеньким стал! — заканючил про себя завистник. — Якшаться не хочет, гаденыш!» Он оскалился:
— Нужен ты мне!..
Снова взяв «мафиозный» тон, Бето на всякий случай припугнул пройдоху:
— Как бы тебе самому не нарваться на неприятности! Если отец займется тобой, ни один адвокат тебя не вытащит. Я о тебе же пекусь, Себас!..
Трусоватый приятель оценил серьезность угрозы и примирительно сказал:
— Учту, братец.
На том и расстались.
Себастьян направился в «Габриэлу», а Бето шагнул в одну из безлюдных в это время аллей, которая выводила к автобусной остановке.
Быстро темнело.
Через какую-то минуту Виктория, заболтавшаяся в вестибюле с Лулу, увидела входившего в ресторан Себастьяна. Она спешила домой и, расцеловавшись с мулаткой, вышла на улицу и направилась к скверу.
Навстречу ей выскочил из кустов Кики, помчавшийся в «Габриэлу».
«Где один, там и другой», — подумала Виктория…
Бето шел по аллее, когда из-за дерева к нему метнулась тень. Это был Кики.
Он нанес Бето удар кастетом по голове и быстро обшарил его карманы. Но нашел в них лишь несколько сотен. В конверте, торчавшем из заднего кармана, ничего, кроме какого-то шнурка, не оказалось. Чертыхнувшись, Кики скрылся за деревьями…
Виктория чуть не споткнулась о тело Бето, он застонал.
Она вскрикнула и склонилась над ним, а когда узнала Бето и, коснувшись его волос, ощутила на руке кровь, побежала обратно в «Габриэлу» вызвать полицию и «скорую помощь».
— Что случилось? — спросил ее Себастьян, стоявший вместе с Кики около телефона.
— Да, что случилось? — вякнул, побледнев, Кики.
— Кто-то напал на Бето Сальватьерра и пробил ему голову.
— Вот бандиты! — неуверенно, но с большим пафосом, воскликнул Кики.
Себастьян внимательно посмотрел на него, — тот забегал глазами…
Виктория вернулась на место происшествия, где около Бето уже стояли три прохожих.
