— Прости, Хэлли, — говорит водитель, он же — мой сбежавший клиент Чарльз Тайлер. — Я не хотел создавать тебе столько проблем.
— Я тоже не хотела проблем, — всхлипывая, отзывается Эмили. — Мне нужно было рассказать тебе, в чем дело.
— Я тоже должна была все тебе рассказать, — говорю я, целуя ее в темечко, а потом смотрю на новобрачных, полагая, что сейчас им самое время выступить на сцену и кое о чем мне поведать. Но вместо этого Мелина лишь поглаживает вздрагивающие плечи Чарльза Тайлера и слабо улыбается.
— Итак, — говорит она, — не понизится ли ваш рейтинг, если вы дадите юридическую консультацию прямо на обочине?
Когда в мою жизнь на острове врываются Эмили, Ник, Чарльз Тайлер и Мелина Маркс, все летит в тартарары. Вместо того чтобы полностью сосредоточиться на удивительном мужчине, который лежит рядом со мной в постели, я думаю о тысяче мелочей.
— Как тебе поза бабочки? — заботливо спрашивает Кевин, приподнимаясь надо мной.
— Не очень, — отвечаю я. На столике мерцают свечи, в гостиной играет тихая музыка, но впервые прикосновения Кевина лишены своей обычной магии.
— Никаких проблем. — Он тянется за книгой, лежащей возле кровати, и перелистывает страницу. — Вот эта картинка выглядит многообещающе. Давай-ка посмотрим. Начинается с того, что ты кладешь свою левую ногу на мое правое плечо.
Он становится на колени, и я послушно выполняю его указания, хотя могла бы чистосердечно признаться, что сегодня «Камасутра» не доставляет мне никакого удовольствия. Честное слово, я бы осталась разочарованной, даже если бы вся четверка «Роллинг стоунз» присоединилась к нам в этой тантрической позе.
Но, щадя Кевина, я стараюсь изо всех сил. Закрываю глаза и стискиваю зубы.
Кевин смеется.
— Не похоже на лицо полностью удовлетворенной женщины, — констатирует он.
— Это лицо разочарованной женщины, — отвечаю я, снимаю ногу с его плеча и сажусь.
— Попробуем что-нибудь попроще? — предлагает он.
Я слегка улыбаюсь.
— Меня разочаровывает не секс, — говорю я, хотя, возможно, наша бурная интимная жизнь исказила все мои перспективы. Увидев Эмили, я поняла, что безмятежно и бездумно плыву по течению. Краем сознания я понимаю, что не смогу остаться навсегда с человеком из своего прошлого. Но с другой стороны, зачем мне уезжать отсюда, если меня не ждет ничего хорошего?
Кевин бережно укутывает меня одеялом.
— У тебя был трудный день, — сочувственно говорит он.
Он прав. Чудом не случившаяся авария и Эмили в обществе Ника — все это подействовало на меня, как ведро холодной воды. Голова до сих пор болит.
— Я заставила мистера Тайлера пообещать, что он вернется в Нью-Йорк и поговорит с Артуром. Он сказал, что встретится со мной в офисе на этой неделе.
— Ты поедешь туда, чтобы увидеться с ним? — с ноткой удивления спрашивает Кевин.
Я тереблю угол простыни и тихо отвечаю:
— Наверное, да.
— Ты этого хочешь — вернуться в Нью-Йорк?
То, чего я хочу, смешалось с тем, что я должна и что мне нужно. Я не могу запретить Эмили поселиться на острове и не могу сделать это сама. Когда мы беседовали с ней с глазу на глаз вчера вечером, она поклялась, что приехала на Виргин-Горда всего лишь на три дня. Как я могла признаться ей, что втайне подумываю о том, чтобы бросить цивилизованную жизнь и остаться здесь навсегда?
— Чего я действительно хочу, так это быть здесь, с тобой, — говорю я, кладя руку на плечо Кевина.
— Хорошо, — отвечает тот, листая «Камасутру». — Мы всего лишь на двенадцатой странице. И есть еще целая уйма книг.
Я откидываюсь на мягкие подушки. Сразу после того, как ушел Билл, первым признаком депрессии было то, что я не хотела вылезать из постели. Теперь это — признак счастья. Но мне придется встать. Я тянусь к Кевину и целую его в плечо.
— Наверное, мне придется вернуться в Нью-Йорк, чтобы решить кое-какие дела и провести рождественские каникулы с детьми, — осторожно говорю я. — Но ведь ты будешь меня ждать?
Дыхание у меня учащается, когда я решаю наконец выложить карты на стол. Точнее, на кровать.
— Конечно, — отзывается тот.
Я заглядываю ему в лицо и набираюсь смелости, чтобы задать еще один, более важный вопрос:
— А ты не хочешь переехать в Нью-Йорк? Я хочу сказать, вернуться туда, чтобы быть со мной?
— Я давно уехал из Нью-Йорка. Это не мой город. Возможно, он нравится умным и амбициозным людям вроде тебя, но только не мне. Я приехал на Виргин-Горда и понял, что нашел свой дом. Мне здесь намного лучше.
Мы оба молчим и раздумываем над тем, почему то или иное место становится домом. Потом Кевин гладит меня по голове и пытается разрядить напряжение.
— Кроме того, как я могу ехать в Нью-Йорк? Не думаю, что Анджелина собирается сниматься на реке Гудзон.
— Но ведь есть еще и Ист-Ривер, — говорю я и касаюсь пальцем его носа.
Мы смеемся, но я услышала то, что хотела, и, вынуждена признать, меня это не удивляет. Если мы с Кевином собираемся жить вместе, такое может случиться лишь на его территории. Многие приезжают на Карибы и мечтают остаться там навсегда, но Кевин и в самом деле это сделал. А смогу ли я?
— Виргин-Горда и в самом деле — удивительное место. — Я целую Кевина. — Очень соблазнительное. Тебе повезло, что ты его нашел.
— Мне повезло, что я нашел тебя.
Кевин обнимает меня, так что наши тела переплетаются, мы лежим лицом к лицу, ощущая дыхание друг друга. Моя любимая позиция. Кому нужны замысловатые акробатические трюки, когда хорошо и так?
— Через три недели, — шепчу я, когда он начинает ритмично двигаться и наши «горизонтальные желания» одерживают верх над тревогами. — Я вернусь через три недели. Самое большее, через месяц.
Через два дня, когда наш четырехместный самолет отрывается от земли, я изо всех сил стискиваю руку Эмили.
— Успокойся, мама. Я никак не могу сосредоточиться, — просит та, пытаясь читать «Дон Кихота».
— Можем взять напрокат «Человека из Ламанчи», когда вернемся, — говорю я, разжимая свои судорожно сжатые пальцы.
Эмили смеется.
— Точно. И на экзамене я спою профессору «Прекрасную мечту». Успокойся. Никакая опасность нам не грозит.
— Отличная погода, прекрасный день! — Пилот, обернувшись, смотрит на нас с ободряющей улыбкой. Он всего лишь на год старше Эмили, и вместо официальной формы на нем майка и красная бейсболка.
— Следите за дорогой, — советую я.
— Да, мэм! — Пилот подмигивает Эмили, что означает: «Ох уж эти предки!»
Эмили берет меня за руку.
