— Что делать-то? — Швецова напугана до чертиков. — Это моя подпись, понимаешь? Моя! Но я не помню, чтобы я что-то такое подписывала! И еще на меня заявление написали две мамашки. Якобы я их детей обижала, а у одного мобильный пропал из рюкзака. Это же подстава голимая!
— Ага. — Лихорадочно соображаю, что же делать. — Ты, главное, все отрицай и ничего не подписывай, ни на что не соглашайся, если тебя заставлять будут. Если ты не подписывала, значит, подпись не твоя и бояться тебе нечего!
Говорю, а сама не очень-то в это верю. Помню, как у мамы на работе был такой спец — идеально подписи подделывал, практически любые. Однажды смеха ради даже экспертизу заказали. Эксперт фальшивку за подлинную принял. К тому же у Виолы везде есть связи. Но не откупаться же от них деньгами в самом деле!
— Они говорят, что если я верну деньги…
— Какие деньги?! — я снова повышаю голос и выбегаю в общий коридор. — Какие деньги, ты же не брала ничего! Даже не думай об этом, ясно? Выход найдем, обязательно!
— Меня снова зовут... господи, все мои дела заново шерстят!
— Ничего не подписывай! Ясно?! А лучше иди домой, уходи оттуда…
Разговор обрывается, я снова перезваниваю Швецовой, но она сбрасывает звонок, лишь через пять минут приходит короткое «Я еще здесь. Дома поговорим».
Вот же гады! Сволочи!
— Петра, у тебя случилось чего? — Перед глазами появляется обеспокоенная Сашка, наш редактор сайта. — Помощь нужна?!
— Н-нет… спасибо… я сама.
На нашем третьем этаже есть маленькая кухня — всего три квадратных метра с двумя стульями, одним столом и микроволновкой. Сюда если кто и приходит, то только чтобы поговорить приватно, без лишних ушей. Вот и я здесь ради этого.
Я недолго раздумываю и решительно набираю номер «воблы». Слушаю длинные гудки, а потом эта гадина еще и вызов сбрасывает. Ты думаешь, меня это остановит?
Набираю снова и снова, но в конце концов упираюсь в «абонент отключен». Вот коза!
И номера Золотова у меня нет! В страшном сне не приснилось бы, что он мне понадобится! Хотя… чего воздух сотрясать?! Думать нужно. Первым делом стучусь к нашим юристам, но они все заняты. Один из наших пловцов, замначальника управления, говорит, что освободится только поздно вечером. Если эти гады такое провернули, то надо хорошо подготовиться. Тыкаюсь к Кораблеву за советом, но его нет в офисе!
Не выдерживаю и звоню Наташке — тишина! И снова эсэмэска, что пока не может говорить. Чувствую себя как в клетке, даже дыхание перехватывает. Спускаюсь на улицу, чего никогда не позволяла себе в рабочее время, разве что в обед выходила. Надо успокоиться, вот и хожу вокруг здания, а мысли в голову лезут, что все равно придется искать деньги.
Неожиданно взгляд цепляется за очень знакомую иномарку. «Камри» Глеба! Он едва успевает припарковаться, а я уже рядом стою.
— Ты совсем берега попутал, дегенерат белобрысый! — Я даже не пытаюсь себя сдерживать. — Пальцы переломать, чтобы знал в следующий раз, куда не надо нажимать?!
Мажор довольно лыбится в открытое окно, словно я ему что-то приятное говорю.
— Прыгай в тачку лучше, детка. Кто, как не я…
И тут у меня срывает крышу — наклоняюсь и изо всей силы бью кулаком Глебу в челюсть.
— Ай!
Костяшки пальцев саднят, но я стараюсь не думать о боли. Отворачиваюсь и спокойно иду к зданию. В спину летят проклятия, мне даже показалось, что мажор выскочил из машины, но шагов его не слышу.
Так-то!
Радуюсь, правда, недолго — у самого входа вижу остановившийся «майбах». С лица тут же слетает довольная улыбка, внутренне напрягаюсь, но, не сбиваясь с шага, бодро вхожу внутрь.
Пока жду лифт, слышу, как кто-то неторопливо подходит ближе. Мне не нужно оборачиваться, улавливать в воздухе запах его парфюма, я просто знаю, что у меня за спиной Дымов.
— Проблемы с Глебом? — раздается рядом его спокойный голос.
Игнорировать вопрос глупо, поэтому я, не особо раздумывая, отвечаю:
— Никаких проблем, Дмитрий Андреевич. Здравствуйте.
— Неужели? — Дымов пропускает меня вперед в кабину лифта и заходит следом. — Глеб не лучшая компания для молодой девушки, Петра!
Еще и учить меня вздумал?! Нет, конечно, он прав, я и сама это знаю, но…
— А вы откуда знаете, что не лучшая?!
На мгновение мелькает в голове мысль вывалить ему все про «воблу» и Золотова, но следующая его фраза заставляет тут же отбросить эту идею.
— Просто поверь мне.
— Поверить?! Тебе? — Мое возмущение разбивается о его спокойный холодный взгляд. — Тебе?! Глеб — та еще сволочь, согласна, но он хотя бы не женат!
— Неоспоримое достоинство, — без намека на улыбку заключает Дымов, но я же чувствую: издевается надо мной. Сегодня он уже не такой замученный, как вчера.
— Именно! Неоспоримое!
Вылетаю из лифта на своем третьем этаже и останавливаюсь уже около своего стола. Не лучшая компания! А ты, Дымов?!
Не сразу удается успокоиться, работа сегодня не слишком помогает, все время переключаюсь на поисковик и читаю советы, как себя вести, если на тебя пытаются повесить недостачу. Ближе к вечеру звонит «шкаф», зовет чая попить на первом этаже в кафе. Сначала хочу отказаться, но Юра настаивает. Может, хоть отвлекусь от ужасных мыслей?
— Ты чего такая боевая, а, мелкая? — первым делом спрашивает «шкаф», когда садимся за столик. — Мы с боссом только подъехали, смотрим, а ты парня в морду бьешь. Заслужил, поди?
— Еще как! — Нервно тарабаню по столу. — Но это все фигня. У подруги проблемы, и серьезные. Похоже, из-за меня.
Квадратная физиономия Юры удивленно вытягивается, а я неожиданно для себя как на духу рассказываю ему про «воблу» и Леху.
— Это твоя подружка Наташка, что ли? — Водитель Дымова задумчиво чешет затылок, припоминая мои рассказы про Швецову. — Это которая в спортшколе тут недалеко работает?!
— Она самая. — Киваю. — Мы с ней с детства вместе, она мне как сестра. Ее беда — это моя беда!
Юра сочувственно цокает языком, а потом выдает:
— У нас, если что, можно финпомощь взять в конторе. Не уверен насчет двухсот «косарей», но сотку дать могут на полгода...
— Да за что нам платить? — возмущаюсь. — Она же ни в чем не виновата.
— Жизнь несправедлива, рыжая. — «Шкаф» пожимает плечами. — Я бы не стал рисковать. Против бабок и власти не попрешь…
— Платить не будем, — упираюсь я.
Мысли снова гонят меня к Дымову. Может, все-таки поговорить с ним? Ну а вдруг поможет? Он ведь тоже не фанат «воблы» и Золотова, но они же родственники его жены…
— Рыжая, мне пора. — Юра смотрит на экран мобильного. — Подумай, что я тебе сказал.
Когда возвращаюсь к себе, натыкаюсь в коридоре на Юльку с Сашкой. Девочки, увидев меня, тут же замолкают. И это бесит.
— Хватит уже за моей спиной шушукаться! Что опять случилось? И не было у меня ничего с Глебом, ясно?!
— Его уволили, — похоронным голосом сообщает Юлька. — Глеба уволили, представляешь? Говорят, Дымов лично распорядился.
Глава 36
— Виктор, наш юрист, сказал, что ты сама можешь подать на них в суд. И обвинить их в мошенничестве! Но для этого нужны оригиналы бумажек, которые ты якобы подписала.
Наташка сидит бледная, растрепанная, подводка размазалась на глазах, но главное, что живая. Я, когда вечером до нее все-таки дозвонилась, такое облегчение испытала, словно заново родилась, ей-богу.
— Ничего мне не дали, Петрик. Бумажки разные подсовывали, но я ничего не подписала. Директриса так орала, угрожала, что меня посадят, но, мол, можно все решить по-хорошему. «Вобла» королевой ходила по школе сегодня. Это они с Лехой затеяли эту проверку, понимаешь? Попечительский совет, все дела...
У Швецовой подрагивают пальцы, а я не знаю, как еще ее успокоить.
— Главное, что ты дома и ничего не подписала.
— Да толку-то, Петрик. — Швецова устало плетется в ванную и набирает воду. — Ты бы видела эту фальшивку — точь-в-точь как моя. Они любую бумажку могут подписать за меня, в том числе и признание, что это я деньги украла.
