противно, что она наслаждается собой или что он делает ее счастливой. Бывают вещи и похуже.
— А что насчет тебя? — в конце концов спрашивает она. — Как дела в школе?
— Хорошо, — я отвечаю автоматическии не задумываюсь над этим. Потом, когда я задерживаюсь и понимаю, что даже имею это в виду. — Мне здесь нравится, полагаю.
— Правда? — ее волнение громко и отчетливо слышно через телефон. — О, ЭрДжей. Я так рада. Я знала, что там будет хорошо для тебя, если ты дашь это школе шанс.
Я не разделяю ее уверенности в том, что все всегда должно было получиться. Вопреки всему, мне удалось найти в Сандовере то, что я не ненавижу.
Свобода, например. Большую часть времени мы все предоставлены сами себе и находимся под минимальным присмотром. К тому же еда отличная. Ничто не сравнится со столовой, которую предоставляет поставщик, заключивший государственный контракт с самой низкой ценой, в государственных школах.
А вот Слоан. Пасхальное яйцо, которого я никак не ожидал увидеть в реабилитационном центре для богатых детей.
Не поймите меня неправильно, я все еще не вижу себя в компании Фенна и других парней. Я здесь всего первый год, и это место не сделало, чтобы изменить мой взгляд на мимолетные дружеские отношения. Я пришел сюда за дипломом, а не валять дурака. Но я не могу отрицать, что не совсем против своего сводного брата. Черт, даже Лоусон мне нравится.
— Расскажи мне все, — умоляет мама.
— Рассказывать особо нечего, — я делаю паузу. — То есть… я вроде как думал о том, чтобы присоединиться к команде по плаванию.
Наступает долгая тишина.
Затем я отчетливо слышу голос мамы, которая смеется надо мной по телефону. Звук сдавленный, как будто она пытается скрыть его, но невозможно не заметить ее искреннее веселье.
— Спасибо за капельку доверия, — говорю я ей. — Это первоклассное воспитание.
— Ты серьезно? — она подавляет себя, ее тон становится твердым. — ЭрДжей, ты не командный игрок, приятель. Некоторые люди не созданы для этого. Это нормально. Ты же знаешь, я никогда не пыталась вывести тебя из зоны комфорта.
Ну да, за исключением того, чтобы отправить меня в какую-то заросшую виноградом деревушку богатых неудачников и будущих криминальных директоров.
— Но я рада, что ты думаешь о поиске хобби. Если честно, я просто не вижу, что из этого получится. Помнишь, когда мы в последний раз ездили на озеро? Ты все время в машине разговаривал по телефону.
Моя мама старается изо всех сил, но у меня никогда не было ее материнской любви. Честно говоря, это моя вина, что я ожидал от нее интереса к моим занятиям. Мы не становимся правонарушителями, потому что мы из таких крепких, функционирующих семей. Но, возможно, именно в этот раз мне хотелось услышать немного родительской поддержки.
Опять же, злоба — мощный мотиватор.
Вызов принят.
ГЛАВА 24
СЛОАН
— Боже, помоги, если мне когда-нибудь понадобится узнать, как определить уровень карбоната кальция в панцире краба, — Элиза сидит рядом со мной за нашим лабораторным столом, заметно увядая от скуки, пока сестра вчитывается в инструкцию, лежащую перед классом.
Я смеюсь.
— Вот. Позволь мне показать тебе старый лайфхак Балларда.
Я достаю свой телефон и набираю в Google «Лабораторная по химии карбонат кальция». В результатах поиска появляется несколько PDF-файлов. При беглом взгляде на каждый из них обнаруживаются похожие значения, что воспринимаю как достаточное доказательство того, что они, скорее всего, верны. Быстро черкнув карандашом, я начинаю заполнять наш рабочий лист для крабовых панцирей, яичной скорлупы и различных других подопытных на нашем столе.
Элиза хватает мой телефон.
— Почему некто по имени ЭрДжей присылает тебе фотографии своего нижнего белья?
— Что? — я выхватываю его обратно, уставившись на экран. — Боже мой. Это плавки, — говорю я в восторге.
ЭРДЖЕЙ: Я уверен, что пожалею об этом.
Я хихикаю про себя.
— Парень, которого я знаю в Сандовере, только что сдался под давлением сверстников и вступил в команду по плаванию.
Это бесценно. Не могу поверить, что он пошел на это. Фенн никогда не даст ему договорить до конца. Я быстро отправляю ответ.
Я: Готов к своей первой вечеринке с бритьем? Можешь одолжить мою бритву.
ЭРДЖЕЙ: К черту. Я не буду ничего брить.
Я: Это сделает чудеса с твоими мышцами. Ты видел пресс Сайласа?
ЭРДЖЕЙ: Ты можешь просто сказать, что хочешь увидеть меня без рубашки.
Я: Поверь мне, ты никогда не почувствуешь ничего лучше, чем чистые простыни на свежевыбритых ногах.
ЭРДЖЕЙ: Кстати, о том, как засунуть свои ноги под мои простыни…
Я: Хорошая попытка.
ЭРДЖЕЙ: Встретимся сегодня вечером.
Я: Осторожно. Не хочу показаться отчаянной.
ЭРДЖЕЙ: Слоан. Детка. После того, как ты провела ночь с языком в моем горле, игра в недотрогу стала менее убедительной.
Я чувствую, как румянец заливает мои щеки. Черт возьми. Он высказал хорошую мысль. Тем не менее, я не могу уступить преимущество. Я не так себя веду.
Я: С таким отношением это может быть в последний раз…
ЭРДЖЕЙ: Ты меня убиваешь.
— Подними голову, — Элиза пихает меня локтем, шепчет. — Она идет.
Сестра Маргарет идет по проходу между лабораторными столами и смотрит на меня. Я кладу телефон на колени.
— Смотрите вперед, дамы. Никаких телефонов в классе.
— Ее чудаковатая сестра, наверное, сейчас на обеде, у нее нервный срыв из-за картофельного пюре, — друзья Никки все смеются, а она бросает мне ехидную ухмылку.
— Молчите, мисс Тейсом.
Я возвращаю ухмылку Никки, насмешливо спрашивая: — Почему бы тебе не обратиться к психотерапевту по поводу твоего расстройства личности и не пощадить остальных, ради всего святого?
Сестра вздыхает и скрещивает руки, прежде чем перевести свой испепеляющий взгляд обратно на меня.
— Задержитесь, мисс Тресскотт. Ни слова больше.
Неважно. Я ненавижу эту женщину. Я согласна
