- Вася, - выдыхаю имя друга и ловлю на себе три удивленных взгляда.
Судя по всему, я сделала это очень явно. В каждом взгляде было примешано что-то свое - в глазах Геннадия Юрьевича, почему-то было веселье, в глазах Давида - шок, а Саша смотрит таким взглядом, который я никак не могу разобрать.
На них я особого внимания не обращаю. Я просто испытываю облегчение от того, что больше не одна.
Вася как-то ловко обходит мужчин и встает передо мной, загораживая меня от нежданных гостей, словно стена. Друг скрещивает руки на груди и по очереди, демонстративно, оглядывает всех троих.
- Юленок, это кто? - спрашивает, не поворачиваясь.
Брови мужчин от удивления взлетают еще выше.
Когда не одна действительно легче. Я даже могу взять себя в руки и ответить с изрядной доли язвительности:
- Это то, из-за чего я тебе звонила. Ты три года назад предлагал мне адвоката, - на этих словах Саша наклоняет голову набок и прищуривается, - мне нужен адвокат сейчас. Александр Игоревич в очередной раз обвиняет меня в шпионаже.
Глава 41
- О как, - как-то уж слишком спокойно и размеренно говорит Вася и я физически ощущаю возникшее напряжение.
Воздух в тамбуре подъезда будто наэлектризовался и сейчас потрескивает - вот вот и посыпятся искры. Саша и Вася сверлят друг друга тяжелыми взглядами. Давид встает полубоком к Саше и закидывает руку ему на плечо, будто удерживая на месте. Геннадий Юрьевич в каком-то веселом изумлении переводит взгляд с меня на Сашу и друга.
По коже бегут мурашки - я волнуюсь еще больше, чем до этого. Но сейчас волнение другое - эти двое будто готовятся кинуться друг на друга. Но это же бред, с чего? Или нет, не так - Вася знает о том, что произошло со мной и может злиться на Сашу, но Саше то, с чего злиться? Что есть кому меня защитить?
- Вась… - зову тихо мужчину, но он даже не дергается.
- Юленок, зайди в квартиру. - говорит, все так же не оборачиваясь. - А я тут пока с этими господами поговорю.
- Юленок…. серьезно? - зло, сквозь зубы выдыхает Саша и сбрасывает руку друга с плеча.
В шоке открываю рот, но ответить ничего не успеваю.
- Да, Юленок, что-то не нравится? - с вызовом интересуется Вася. - Своим близким она позволяет себя так называть.
Я так и стою с открытым ртом. “Юленок” меня называет только Вася и я терпеть не могу это прозвище. Но у всех же есть друг, который придумал вам прозвище, которое вы терпеть не можете, а он упорно продолжает так называть? Вот такой у меня друг Вася с этим дурацким прозвищем.
- Для близких значит, да, Юль, - наклоняет набок голову Саша, заглядывая за плечо Васи, на меня.
О! Ну конечно, это же сейчас очень важно!
Уже тысячу раз пожалела о сложившейся ситуации. Знать бы заранее, что заявятся эти “гости”…
Вдох - выдох…
Хватит. Пора расставить все точки над "i".
Не хочу сейчас думать и разбираться, почему все сейчас ведут себя так. Не понимаю поведения Саши, понимаю, благодарна, но все же не одобряю поведения Васи и больше всего хочу остаться одна, потому что меня пугает собственная реакция на Сашу.
Три года прошло, а внутри все замирает, словно в сладком ожидании, стоило ему появиться и только сердце отбивает чечетку о ребра.
Но пора расставить все по местам, чтобы меня оставили уже в покое. Да и хватит уже соседям по лестничной площадке подкидывать темы для сплетение.
- Александр Игоревич, я уже сказала, разговаривать буду только через адвоката. - выхожу из-за спины Васи, становясь рядом. - У меня еще неделя отпуска, но я уже сегодня передам заявление на увольнение, надеюсь после отпуска мне не придется возвращаться в компанию. Можете передать Марку, что проблем я создавать не буду, но и навесить на меня обвинения не позволю.
- Снова сбежать решила? - с горечью усмехается Саша.
И этот вопрос… между нами будто стена. Три года, не три часа - передо мной абсолютно чужой человек. Вот только от этого становится горько.
Хочется психануть. Наорать. Узнать почему все так. Вытрясти из него ответы на все вопросы, которые мучают меня вот уже три года.
Я, черт возьми, хочу спокойно жить дальше, но будто застыла, застряла в какой-то липкой жиже и не могу выбраться и двигаться вперед.
Я вдруг осознаю, что все три года занимаюсь тем, что бегу сама от себя. Отворачивалась, погружалась в работу, племянников, во что угодно, лишь бы не думать.
Это же самое сложное, вот так, когда не поставлена точка, когда не объяснили "почему", ты раз за разом возвращаешься в тот момент, пытаясь найти ответ и не находишь - сама не замечаешь, как увязла в этом, кажется, что живешь дальше, и вот такие стычки с прошлым "открывают глаза" - ничего ты не пережила и ничего не в прошлом.
- Это никого не касается, - качаю головой, отгоняя дурные мысли. - Это только мое дело. - почему-то кажется, что я уговариваю сама себя.
- Юль, - теперь уже Вася поворачивается и прищурившись, осуждающе смотрит на меня.
Обвинения, встреча с прошлым, четыре пары сверлящих глаз, тарахтящий моторчик в груди, сюда же добавить недосып, разваливающееся настоящее и снова не понятно будущее.
Нервы сдают. Я психую.
Ну в самом деле, сколько можно то, ну?
- Да, что вы все от меня хотите? Что вам всем надо? Ты, - тыкаю в грудь Васи, - езжай домой. Я не готова сегодня ни с кем разговаривать, а ты, - это уже в сторону бывшего шефа, - надеюсь это была последняя встреча и мы больше никогда не увидимся. Это будет второй раз, когда после твоего появления мне придется собирать свою жизнь по кускам. Больше не хочу.
Захожу в квартиру и захлопываю дверь, оставляя мужчин за ней. Все. Точка.
Прислоняюсь спиной к двери и прикрываю глаза.
Вот теперь можно пореветь, уповать на судьбу, напиться и орать какие все мужики сволочи.
- Юля, Юля. - выскакивают из комнаты племянники. - Смотри, красиво? - в коридор у меня проникает мало света, поэтому приходится приглядеться, чтобы понять, что показывают Мишка с Машей.
Лица моих племянников раскрашены хлеще, чем их любимый мандалы. И черт побери МАРКЕРАМИ!
Вот она правда жизни. Нет времени сидеть и жалеть себя. Есть обязанности и хлопоты, которые всегда были и всегда будут, какие бы передряги не происходили в жизни и чтобы не творилось в душе.
А самое главное, что делать ты все будешь сам. Свои проблемы будешь решать сам, этого никто не сделает за тебя. Кто-то появляется, но с бедами ты остаешься один на один, а если и поможет, то свою жизнь тебе все равно выстраивать самой. И это правильно, у каждого своя жизнь. Так может ну оно все - стоит ли тогда рвать сердце на части?
Истерически хохочу и у меня остается только один вопрос…
- А Алиска тоже такая красивая?
Глава 42
Оттерла лица племянников от маркера, сходила с ними погулять, отмыла их от грязи, приготовила ужин, отмыла всех троих от гуаши, которой они рисовали, пока я готовила, оттерла стол и пол в комнате от этой же краски, а потом и ванную, отправила Мишку и Машу читать сказки Алиске, а сама без сил упала на диван.
- Я готова поставить тебе памятник, - устало говорю в трубку сестре, вытягивая ноги.
Еще надо позвонить Васе и извиниться. Чего спрашивается на него сорвалась? Да и вообще за что? Чувствую себя сейчас эгоисткой неблагодарной.
- Что они опять натворили? - вздыхает сестра. - Они обещали вести себя прилично.
- Ну…, - тяну неуверенно, - если так разобраться, то ничего неприличного они не делали. Да ладно, - отмахиваюсь, - не обращай внимания. Просто следить за тремя детьми совсем не просто, не представляю, как ты справляешься.
- Если б не Петя, то я бы сошла с ума, - признается Леська и я по голосу слышу, что она сейчас улыбается.
- Да, да. Я вкурсе, что он у тебя потрясающий, - сестра не устает мне об этом говорить.
У нее интересная логика, мне все уши прожужжала, какой офигенный, но его самого она хвалит крайне редко и каждый раз будто дразнит этим. Говорит, что много хвалить нельзя. У них будто снова медовый месяц. После стольких то лет и стольких проблем… разве такое бывает? Завидую белой завистью.
