Ава застегнула молнию на джинсах и откинула крючок на двери:
– Я не могу, когда у меня над душой стоят.
Дебильная рожа расплылась в улыбке.
– Привыкай.
– Ты можешь отойти еще на три шага? Куда я отсюда денусь?
– Кто тебя знает, – окинул ее сальным взглядом Прыщ.
– Ты голову включи, – дружески попросила Ава, – не в яму же мне прыгать.
Низкий лоб Прыща собрался складками, он помолчал, что-то соображая, наконец изрек:
– А чё, некоторые так делают. Только трубочка нужна, чтобы дышать.
– У меня нет трубочки, – с показным смирением произнесла Августа, – можешь обыскать, если не веришь. – О сделанном предложении пришлось пожалеть, потому что во взгляде Прыща появилась мысль, и мысль эта не предвещала ничего хорошего. – В следующий раз встань, пожалуйста, вот здесь. – Августа обошла своего конвоира и прочертила каблуком линию поперек тропинки.
– Где вы там? Прыщ? – раздался недовольный голос дяди Пети.
Из-за куста малины появилась щуплая фигура, острые глазки вобрали Августу всю без остатка.
– Чё ты тут ему впариваешь? Смотри, прикую цепью к нему, будешь его везде за тобой таскать, как талисман.
Августа прикрыла веки, чтобы не выдать ярость, клокотавшую в груди:
– Я только попросила не стоять близко к туалету – мне неловко, что тут непонятного?
– Вали в дом. – Дядя Петя был не склонен к дебатам.
Подчиняясь руководящему указанию, Августа бросилась на веранду, прикрылась марлевой повязкой.
– Господа, теряем время, – упрекнула она своих похитителей, – болезнь прогрессирует, пока вы тут прохлаждаетесь. Уже могли бы съездить и привезти все необходимое.
– Успеется.
– Тогда зачем я нужна?
– Для красоты, – влез Прыщ.
– Я оставлю тебе свое фото на прощание.
– Твое фото сделают криминалисты.
– Еще неизвестно, чье скорее.
– Будешь вякать, это случится быстрее, чем хотелось бы! – прикрикнул «дядя».
– Мне нужен душ. – Интуиция подсказывала Аве, что бытовыми разговорами она усыпит бдительность похитителей, убедив их в своей полной и окончательной капитуляции.
– А ванну и чашечку кофе не желаете? – прогнусавил Прыщ, и Августа поймала себя на желании запустить в остряка-самоучку чем-нибудь тяжелым.
– Кстати, о кофе. Мой завтрак состоит из чашки черного кофе и сыра.
– Губозавертин прими, – буркнул Прыщ под злобным взглядом «дядюшки».
– Еще один вопрос: где я буду спать? – не унималась Августа.
– Со мной, – заржал Прыщ.
– На веранде, – переждав веселье, лениво бросил Петр.
– А вы где?
– Я – на сеновале, а Прыщ с тобой. И ты уж не обессудь, придется тебе переодеться.
Августа одарила дядю Петю убийственным взглядом…
– Ты зенками не зыркай, у меня шкура дубленая, – невозмутимо предупредил тот, – и вещички сдай на хранение Прыщу. Целее будут.
– Какие?
– Ридикюль. И джинсы. Майку, так и быть, оставь.
– А в чем я ходить должна? – опешила Ава.
– В костюме Евы, – сунулся Прыщ, получил подзатыльник и, на радость Августы, наконец-то заткнулся.
– Соорудишь что-нибудь из простыни.
Августа в сотый раз за день мысленно придушила соседа Степуру. Скотина. Чтоб ему пусто было.
Уважающий себя журналист Шутихин не соврал.
Явно рисуясь, он позвонил, перекинулся парой фраз с абонентом и назвал Матвею адрес.
Через несколько минут «шевроле» оказался в центре города, перед зданием управления ГИБДД.
Приткнув машину на стоянке, Матвей покосился на Витасика:
– Тебя точно не выставят? – Сомнения Матвея были обоснованны: от дыхания журналиста окна в машине заволокло винными парами.
Шутихин скорчил обиженную мину:
– Не выставят, но отстегнуть придется.
– Хорошо. Сколько?
– Там видно будет, – напустил тумана Витасик и расслабленной походкой направился к шлагбауму.
Бросив небрежное:
– Мы к полковнику Мухину, – Шутихин махнул перед носом дежурного корочкой корреспондента.
– Проходите, – разрешил дежурный, – второй этаж, 27-й кабинет.
Полковник оказался тощим язвенником, не выпускающим изо рта сигарету.
После приветствий и обмена воспоминаниями о какой-то попойке Шутихин скроил скорбную мину:
– Паш, у нас к тебе дело.
– Без дела сюда еще никто не приходил, – тонко подметил Паша, годящийся Витасику в отцы.
Журналистская привычка обращаться на «ты» ко всем без разбора всегда шокировала Мотю, и он незаметно пнул друга. Витасик только отмахнулся.
– Пробей машину, – выложив на стол листок с номерными знаками «жигулей», попросил Витасик, – и узнай, в каком направлении она покинула город.
Физиономия полковника помрачнела.
– Когда это случилось? – поинтересовался он.
– Вчера в первой половине дня.
По лицу Мухина скользнула тень.
– Считай, тебе повезло. Со вчерашнего дня в городе действует план «Перехват», наших всех на уши поставили из-за беглых зэков: двое из тюремной больнички свинтили. Кто-то из следаков руку приложил, – добавил полковник, понизив голос, – назначено внутреннее расследование.
После этого вступительного слова полковник вызвал по селекторной связи шустрого лейтенантишку и передал просьбу Шутихина почти дословно.
– Может, мы сбегаем за благодарностью? – Витасик многозначительно посмотрел на Матвея.
Мотя вскочил и едва удержался, чтобы не взять под козырек: откуда что взялось – в армии не служил, а туда же.
– Что предпочитаете?
– Не откажусь от хорошего вискаря, – промурлыкал полковник.
– Или, может, коньяк? – услужливо подсказал Витасик, без стеснения запустивший руку в карман друга.
– Можно и коньяк, – уступил полковник, – если хороший.
* * *
Полку прибыло: вечером в их стане появился еще один дедок – Жора. Жора привез газовый баллон, двухконфорочную плитку, постельные принадлежности, кое-что из списка, кое-что на свое усмотрение, и Августа приступила к своим обязанностям, оговоренным в устном контракте.
«Дядя» же с Прыщом изобразили ужин – тушенку с макаронами – и накрыли импровизированный стол перед домом.
Получив свою пайку, Ава испытала острый приступ голода и набросилась на еду.
– Во хомячит, – осклабился Прыщ, – худая, а обжорливая. Что-то, дядя, мы недоглядели в ней.
– Могу покинуть этот гостеприимный дом, – огрызнулась Августа.
– Вперед ногами.
Юмор у Прыща был тяжеловат для нервов Августы, она не удержалась:
– Только после тебя.
– Цыц! – рявкнул на «племянников» дядя Петя.
Он нервничал и нетерпеливо посматривал на мобильную трубку.
Наверное, от нетерпеливого взгляда трубка ожила, заиграла популярный мотивчик, и «дядя» вымелся из домика, прихватив с собой подельников.
