Позднее в тот же вечер Майкл говорил по телефону с матерью, потом с Мичелл и Робби, а Эллен убирала со стола после обеда и выливала остатки кьянти в бокалы, стоящие на столе. Они ели на открытом воздухе, в патио, окутанные темнотой, разрезаемой лишь язычками свечи с ароматом цитронеллы. Луна, трагически белая на черном, стояла высоко, слышались вздохи волн, откатывающихся от берега, беспрестанно стрекотали сверчки, и все это сливалось с волшебной мелодией, льющейся с компакт-диска.
Майкл попрощался с матерью. Повернувшись к Эллен, он подмигнул. Она выглядела прекрасно, отблески света плутали в ее небрежно заколотых на макушке волосах, слегка загорелая кожа казалась темной на фоне бледно-персикового топика.
Она улыбнулась ему в ответ, он наклонился и нежно укусил ее за бедро, когда в трубку внезапно ворвался голос Робби.
— Папа! — закричал он. — Папа, отгадай!
— Что именно? — Майкл посмотрел на Эллен.
Проведя кончиками пальцев по его щеке, она неспешно отошла и села.
— Я получил благодарность по математике. Сегодня! Уже вторую на этой неделе. И если я получу еще, я могу выиграть красный значок. А сейчас у меня синий. И мамочка сказала, что, если я получу красный значок, мы можем поехать в кемпинг «Большой медведь», и я буду носить мой значок. — Он перевел дух. — Папа, угадай еще! У меня в спальне новый постер. Мэгги прислала его из офиса. Ужасно крутой. Ты увидишь, когда приедешь домой. Когда ты приедешь?
— В конце следующей недели, — ответил Майкл. — Благодарность — хорошее дело. Я горжусь тобой. Если ты получишь красный значок, мы с Эллен тоже поедем с тобой в кемпинг «Большой медведь».
— Да! — завопил Робби. — Мама! Папа говорит, что он поедет с нами тоже!
— Как бабушка и дядя Кэвэн? — спросил Майкл.
— В порядке. Дядя Кэвэн учит бабулю водить твою машину, и они сегодня почти попали в аварию, но все обошлось. Бабуля сказала, что это дядя Кэвэн виноват, потому что он кричал на нее, а дядя Кэвэн сказал, что он не посмел бы на нее кричать, потому что она бы его стукнула. Но она все равно его стукнула. Вот смеху было!
Майкл засмеялся:
— Нечего ломать мою машину, или я обоих стукну.
— О, надо бежать, папа, начинается «Южный парк».
— Эй! Ты хочешь поговорить с Эллен? Она здесь.
Тишина.
— Робби? Ты еще там? — спросил он, отчаянно не желая расстроить Эллен.
— Да, — донесся тихий угрюмый голос.
Майкл подавил вздох.
— Я люблю тебя, сынок.
— Я тоже тебя люблю, папа. Я пойду?
— Конечно. Я позвоню через пару дней.
Майкл положил трубку.
— Извини, — сказал он, глядя на Эллен.
— Все о’кей, — с улыбкой ответила она, жалея его еще больше, чем себя.
— Мы что-нибудь придумаем. — Он провел пальцем по краешку бокала.
Эллен смотрела на него, и ей хотелось обнять его, защитить от всей боли, которая навалилась на него сейчас, от боли, которая ему еще предстоит.
Он поднял глаза, пламя свечи отражалось в ее темных зрачках.
— Интересно, — начал он, потом вздохнул, — почему ты тогда сорвалась перед свадьбой пару раз…
Чувство вины ударило в самое сердце, словно в него бросили камень.
— Нервы? — предположил он и невесело усмехнулся: — Честно говоря, я не знаю никакой иной причины, кроме Робби.
Комок в горле помешал ответить сразу.
— Это не так, — прошептала она.
— Ну не только из-за Робби, — произнес он мягко. — Из-за нас тоже… — Он остановился и провел рукой по небритой щеке. — Возможно, сейчас не время, надо подождать немного, пока дело с фильмом продвинется.
— Ты этого хочешь? — проговорила она через силу.
— Я просто интересуюсь, на всякий случай. Когда мы вернемся, мы пойдем и проверимся. Хотя у меня есть Робби, но это не значит, что чего-то неладного не может быть со мной. Это легко установить.
Ее глаза горели, она пыталась удержать губы от дрожи. Он так старался не оскорбить ее, не заставить почувствовать себя ответственной. Она смотрела на него в мягко мерцающем свете свечи и любила его каждой клеточкой своей души.
— Все с тобой в порядке, — выдавила она.
Он ожидал продолжения, но Эллен не могла.
— С тобой что-то не так? — В его глазах мелькнула тревога. — Что-то… что-то серьезное?
— Нет, — бросила она отрывисто. — Ничего со мной нет.
Она ощущала его замешательство и спрашивала себя, почему это случилось теперь, когда она так старалась держаться, Две недели — вот все, что она хотела. Она не готова сейчас. Но момент настал.
— Так что? — спросил он. — Эллен, о чем ты?
— Я… — Она потянулась к бокалу, но не взяла его. — Ты помнишь вечер, когда вернулся из Лондона? — Она попробовала улыбнуться. — Я приехала домой… — ее голос дрогнул, — и увидела вас с Мичелл.
— О мой Бог, — пробормотал Майкл, отвернулся и устремил взгляд в ночь, как если бы где-то там, в темноте, мог найти необходимые сейчас слова. Но вот они снова лицом к лицу, и она ясно видит в его глазах раскаяние и неловкость. — Я должен был сказать тебе, — проговорил он, — но… прости. Ты должна понять, это ничего не значило…
— Нет, Майкл, подожди, послушай, — прервала она его.
Он попытался дотянуться до ее руки, но Эллен покачала головой и отодвинулась. Она не смогла бы сказать то, что собиралась, если бы он касался ее.
— После того как я увидела вас, — продолжала она, — я снова села в машину и уехала. Я сама не знала куда… Я попросту попыталась сбежать от этой картины, мне показалось, что если я вернусь обратно, откуда приехала, время повернет вспять, и все станет по-прежнему. Я вернулась к Тому во «Времена года». Я спала с ним, — прошептала она. — И сейчас я беременна.
Его лицо стало белым. Реальность отодвинулась, ушла. Звуки ночи навалились, они оглушали, влажный воздух облепил лицо, словно мокрая губка. Она смотрела на него и физически чувствовала, как все, что связывало их, рвется. Ее рука судорожно сжалась, словно пытаясь удержать то, что ускользало. Пространство между ними заполняли повисшие в воздухе слова. В один ужасный и странно легкомысленный момент ей все показалось сном. Сейчас, сейчас она проснется, и все исчезнет…
Наконец Майкл пошевелился, поднял руки и стиснул голову.
— Майкл, мне жаль, — проговорила она, из ее глаз хлынули слезы. — Мне так жаль. Я…
Но он уже вскочил из-за стола.
— Тебе жаль? — не веря, произнес он. — Тебе просто жаль?!
— Майкл, пожалуйста, — взмолилась она. — Давай хотя бы попробуем поговорить…
— Поговорить! Ты спятила? Ты носишь ребенка другого мужчины…
— Я не уверена! — рыдала она. — Он может быть твой.
