— Я не сплю, да? — говорит он, моргая.
Я качаю головой и беспокойно подхожу к кровати. — Я так не думаю.
Он смотрит на меня вверх. — Ты пришла.
Улыбка появляется на моих губах, пока мои глаза бегают по его обнажённой груди. — Ты ждал меня?
— Да, — говорит он, прочищая горло. — "Надеялся", наверное, правильное слово.
Это так странно, что я могу просто откинуть одеяло и забраться к нему в постель, что я могу просто прийти в его комнату поздно ночью и быть с ним. Странно и, несомненно, захватывающе.
Внезапно я почувствовала себя застенчивой. Я почти никогда не стесняюсь. Но всё это происходит так быстро и в то же время недостаточно быстро, и я краснею, неустойчиво стоя на ногах.
— В чём дело? — спрашивает он, садясь и беря меня за руку. — Иди сюда.
Он тянет меня за руку, но я продолжаю стоять. — Я хочу не торопиться, — говорю я ему, и я в шоке от того, что эти слова только что вырвались у меня изо рта.
— Как хочешь, — говорит он. — Просто иди сюда. Я хочу обнять тебя.
Моё сердце замирает при этих словах, и он поднимает одеяло.
Он полностью, прекрасно обнажён, с полутвёрдым членом наготове, а я только в своей хлипкой ночной рубашке, так что я знаю, что это рецепт для катастрофы во всём предложении "Я хочу не торопиться".
Но я всё равно ложусь в постель, прижимаюсь к его груди, а его рука обхватывает моё плечо, прижимая меня к себе.
Я закрываю глаза, слыша, как бьётся его сердце под моим ухом. Оно бьётся быстро и сильно, и я уверена, что ему приходится сдерживать себя. Я чувствую себя полной дразнилкой, когда прихожу сюда вот так, а потом говорю, что хочу не торопиться.
— Я знаю, что ты только трахнул меня в коридоре сегодня, — говорю я ему, глядя ему в глаза. — Но я просто хочу…
— Аврора, — говорит он, прижимая меня ближе к себе и целуя в макушку. — Тебе никогда не нужно ничего объяснять. Я просто рад, что ты здесь. Я думал пойти к тебе в комнату, но не хотел быть напористым.
— Обычно мне нравится, когда ты напористый.
— Мммм. Полагаю, я всё ещё должен тебя отшлёпать.
Я ухмыляюсь, прижимаясь к его груди. — Да, должен. Что-то мне подсказывает, что у нас ещё много времени, чтобы наверстать упущенное.
— Так и есть. Нам есть что навёрстывать.
Так и есть. Месяцы танцев друг вокруг друга, кружась как волки, слишком боясь сделать первый шаг. Вот почему я не против подождать сегодняшнего вечера и просто побыть с ним вот так, впитывая его слова, его прикосновения, его запах, его ровное сердцебиение. Я знаю, что в ближайшем обозримом будущем мы будем трахаться как кролики.
Я провожу пальцами восьмёрку по его груди, теряясь в мыслях о многих вещах. Больше всего мне хочется поговорить о том, о чём говорить не стоит. Что дальше. Знание того, что мы никогда не сможем стать чем-то большим, чем этот момент. Это была одна из причин, почему я так долго не могла признаться в своих чувствах к нему. Это было бесполезно.
— Знаешь, в ту ночь, — говорю я так, чтобы он понял, о какой ночи я говорю. — Ты сказал мне, что прошло много времени. Сколько времени прошло?
Он напрягается, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как он хмурится. — Почему ты хочешь это знать?
Я пожимаю одним плечом. — Мне просто любопытно.
— Всегда любопытна. — Он вздыхает. — Ну, это не совсем секрет. Я ни с кем не был после Хелены.
О. Вау. И, конечно, это не сильно меня удивляет, учитывая, что я кибер-сталкер, мать его, и я никогда не могла откопать никакой грязи или информации о том, с кем он мог встречаться после своей жены. Это потому что он вообще ни с кем не встречался.
Блять. Это немного давит на меня. Я его первая девушка после того, как он потерял её? Я знак того, что его траурный период закончился? Или это тоже самонадеянно с моей стороны?
— Ты потеряла дар речи? — спрашивает он. — Думаю, я должен воспринимать это как комплимент.
— Мне просто… мне просто очень жаль.
— Не стоит. Это просто мой член.
— Я имею в виду, что сожалею о твоей потере. Мне жаль, что тебе понадобилось столько времени, чтобы забыть её.
Он резко смотрит на меня. Ну вот, я опять сказала что-то не то.
— Прости, — быстро говорю я. — Это прозвучало чёрство. Я имела в виду… Мне просто жаль, что тебе пришлось пройти через это. И даже если ты не забыл её, ну, я имею в виду, я не виню тебя.
Хотя, Боже, я надеюсь, что он забыл её. Надеюсь, я не просто бинт, мазь на ране.
Вот чёрт. Что, если так?
— Аврора…, - медленно произносит он, облизывая губы. Он вздыхает и откидывает голову на подушку, уставившись в потолок. — Мы не любили друг друга.
Я смотрю на него, ошеломлённая.
Что?
— Что?
Он проводит рукой по лицу и моргает. — Это правда. Мы не любили друг друга. По крайней мере, она никогда не любила меня. Она притворялась, чтобы завоевать меня, чтобы получить корону. А я был глупым дураком, жаждущим всего, что она могла мне дать. Жаждал, чтобы кто-то любил меня, как бы жалко это ни звучало. Так что я влюбился в неё, мы поженились, у нас родились двое прекрасных детей, а потом правда стала моей реальностью.
Святые угодники. Это последнее, что я ожидала от него услышать. Они были звёздной парой королевских семей, такими красивыми, прекрасными и хорошими. Она с её благотворительностью, он с его раллийными гонками и парусным спортом. Они были так чертовски идеальны.
И это была ложь.
— Она никогда не любила меня, — продолжает он. — И в конце концов, потому что ты можешь только отдавать столько, сколько получаешь, я перестал её любить. Мы стали двумя людьми, которые жили в одном доме, и это было всё. Мы не были друзьями. Мы не были деловыми партнёрами. Мы даже не были родителями. Мы оба просто как бы управляли девочками, не советуясь друг с другом. Я боялся, что испортил им жизнь.
— Это не так, — говорю я ему, протягивая руку и проводя пальцами по его суровому лицу. Он целует мою ладонь, и я таю. — Ты вовсе не испортил их. Эти девочки умные, прекрасные и добрые.
— Потому что ты умная, прекрасная и добрая. Ты воспитываешь их лучше, чем она.
Я немного сжалась, не чувствуя себя комфортно от того, как идёт разговор. — Я не хочу преуменьшать тот факт, что она их мать, а я нет.
— Я честен. Как и всегда. Я не приукрашиваю слова, и ты сама всё это знаешь на данный момент. Ты видела признаки.
Он прав, но как няня я пыталась приучить себя никогда не подрывать мать, живую или мёртвую. Правда в том, что иногда, когда Клара говорит об их матери, Фрея выглядит совершенно растерянной. Фрее было всего три года, когда умерла её мать. Она не помнит её так, как Клара.
— Не грех осознавать, какое влияние ты оказала на них, знать, что ты изменила их к лучшему. В этом нет ничего постыдного. Хелена старалась изо всех сил, но её внимание было сосредоточено на другом, на других вещах, на других… людях, даже. Она хотела детей по неправильным причинам, в основном потому, что этого ждали, в основном потому, что это закрепило её место в моей семье. В наше время можно сказать, что она хотела стать матерью для таких, как она.
Я морщу нос.
— Но это не делает её плохим человеком. Она была хорошей в других отношениях. И я не виню её за то, что она хотела Клару и Фрею, независимо от её причин, потому что без этих причин у меня бы их не было. И они — мой мир. — Он кладёт пальцы мне под подбородок и поднимает мою челюсть, чтобы я встретила его взгляд. — Так же, как ты сейчас мой мир.
Я слегка сдвигаюсь, чтобы поцеловать его, нежно в губы, и наступает момент, когда я знаю, что если я отстранюсь и снова положу голову ему на грудь, то засну, и всё на этом закончится.
Но никогда никто не смотрел на меня так, как он сейчас, никогда никто не обнимал меня с такой уверенностью и надёжностью. Никогда никто не говорил мне, что я — его мир.
Я чертовски люблю этого человека.
Мой король.
Поэтому я целую его сильнее, мои ногти впиваются в его грудь. Его рот раскрывается навстречу моему, сначала медленно, неуверенно, потом всё более и более жадно.
