class="p1">– Разве мы не должны поговорить с ними, составить план или что-то в этом роде? – Виктория наклоняется вперед на своем месте.
– Нет. Они знают, как выполнять свою работу, лучше, чем кто-либо другой, я не собираюсь сидеть здесь и говорить им, как это сделать. Веди, Бишоп.
Он возвращается на дорогу, поворачивает направо на улицу и едет по ней примерно две мили.
– Вот оно.
Мы подъезжаем к железным воротам, в три раза выше меня, с большими загнутыми шипами наверху. Улица заканчивается тупиком у входа на их территорию.
– Как мы их откроем? – я спрашиваю.
– Куда подевались остальные? – спрашивает Виктория.
Я пожимаю плечами, хмурясь, когда перед нами открываются ворота.
– Бас…
– Я знаю. – Он катится вперед, в ту же секунду хвост машины проходит мимо металлической полосы на земле, ворота закрываются, из-за куста выходит мужчина с пистолетом у бедра, с его уха свисает провод.
Я отстегиваю ремень безопасности, и Бас тоже, запуская свои руки в пепельницу, потом мы выходим.
Он остается у меня за спиной, а я иду вперед.
– Убирайся с моего пути.
Легкая улыбка играет на губах мужчины.
– Не выйдет.
– Я прошу еще раз, прежде чем заставлю тебя это сделать.
На этот раз мужчина свирепо смотрит, тянется к наушнику, но тут Бас быстро выходит вперед. Он бросает пепел ему в лицо, наклоняется, вырывает пистолет из джинсов и выдергивает гарнитуру у него из уха.
Мужчина отступает на шаг, вытирая глаза и быстро моргая.
– Что ты, мать твою, делаешь?
– Я сказал, убирайся.
Мужчина усмехается, его губы кривятся.
– Ты здесь не главный.
Бас стреляет ему в ногу, мужчина воет.
Виктория выходит из машины, бросает Басу рулон клейкой ленты – должно быть, из Дома Брей – и заклеивает охраннику рот. Вдвоем они оттаскивают его за куст, связав ему руки и ноги.
Я присаживаюсь на корточки рядом с ним, пока они возвращаются к машине.
– Возможно, ты захочешь попробовать доковылять до ворот. Не строй из себя героя. Герои погибают.
Он смотрит на меня, но затем коротко кивает, отводя глаза.
Я не сажусь в машину вместе с ними, а прохожу сотню метров по подъездной дорожке, они идут за мной.
Мужчины на крыльце сверлят меня взглядом, уперев руки в бока, но когда я приближаюсь к ним, что-то меняется в их поведении. Они колеблются, затем выпрямляются.
Они отходят в сторону.
– Мисс Брейшо.
Тот, что ближе всех к двери, опускает голову и тянется к ручке.
Я оглядываюсь на Баса и Викторию, которые только что открыли дверцы и вышли из машины.
Бас поднимает руки, опираясь локтем о капот.
– Тебе решать.
– Разверни машину и жди.
– Я иду с тобой, – кричит Виктория, но ее ноги не двигаются.
– Нет, не идешь.
Я поворачиваюсь и вхожу в прихожую.
Голоса доносятся слева, поэтому я медленно следую на звуки.
Две женщины улыбаются друг другу, каждая несет белье на руках, белоснежное постельное белье, идеально сложенное. Охрана предупреждает их о моем присутствии, и их взгляды устремляются на меня. Их улыбки мгновенно исчезают, а также замолкает смех.
Женщины быстро бросают то, что у них в руках, опускают головы и уходят.
– Подождите, стойте. – Я быстро подхожу, блокируя им путь к отступлению.
Они задыхаются, их мышцы напрягаются.
– Мы сожалеем, мисс Брейшо. Мы…
– Не сделали ничего, о чем стоило бы сожалеть. – Я хмурюсь, переводя взгляд с одной на другую.
Через мгновение одна из женщин встречается со мной взглядом, и я должна отдать ей должное. Ни разу она не взглянула на окружающие мои глаза синяки.
– Скажи мне, где найти Донли.
С любопытством она наклоняет голову, но все же отвечает.
– Он проводит вечера в кабинете.
– И где он находится?
– Идите направо от входа, затем следуйте по коридору.
Я киваю и делаю несколько шагов назад.
– Убирайтесь из дома, – говорю я им, прежде чем повернуться и сделать как они сказали.
Я шагаю по коридору, а потом сладкий аромат сигары ведет меня мимо лестницы к высокой, широко открытой арке.
В ту секунду, когда мои ноги переступают порог, его голова высовывается, и ручка выпадает у него из руки.
Со следующим вздохом он стряхивает с себя удивление и неуверенность, но лишние морщинки вокруг глаз выдают его.
– Рэйвен.
– Донли.
– Должен сказать, это неожиданно.
– Да, точно. – Я делаю шаг в комнату.
Его глаза скользят по моему лицу, и он хмурится.
– Боюсь, если ты здесь для того, чтобы попросить изменить наш договор, я не смогу тебе помочь. Если мальчик слишком распускает руки и ты не знала об этом раньше, тебе нужно будет найти способ смириться с этим. Или дай ему время. Ты узнаешь, что он позволит, а что нет, как он отреагирует, и подстроишься.
Я издевательски смеюсь, потом останавливаю его, и он смотрит на меня в упор.
– Что ты за тип, чувак, а?
Донли вскакивает на ноги, разглаживая пиджак.
– Кэптен никогда бы не причинил мне никакого вреда. Никогда. Ты должен это знать, ты наблюдал за ними всю жизнь.
– Мужчина ведет себя по-другому с женщиной за закрытыми дверями.
– Как Феликс?
Глаза Донли сужаются.
– Прошу прощения?
– Феликс. Был ли он другим с моей матерью за закрытыми дверями?
Донли поправляет галстук.
– Как ты сюда попала, Рэйвен?
– Вошла через парадный вход, – говорю я ему.
– Мои сотрудники не уведомляли меня ни о каких гостях.
– Я тут не в гостях.
Он прислоняется к стеллажу позади себя, медленно складывая руки на груди.
– Вот как?
– Именно так. – Я оглядываюсь. – Теперь это мой дом, забыл?
Он запрокидывает голову, хмурит брови, а потом из его груди вырывается глубокий смех.
– Не забегай вперед, малышка. Только после свадьбы, а пока нет.
Мои брови сходятся.
Он не знает? Коллинз узнал, рассказал всей гребаной школе, но новости не дошли до его так называемого дедушки?
Я медленно поднимаю левую руку и загибаю все пальцы, кроме среднего, поворачивая его короной к Донли.
– Здесь мне больше нравится.
Донли быстро обходит стол, в то время как я стою на месте, высоко подняв голову и держа палец вверх.
– Когда? – спрашивает он почти мечтательно.
– Восемь недель назад.
Донли широко улыбается, но в его глазах появляется тень недовольства.
– И все же ты здесь с синяками. Я прав, в постели он грубее, чем ты ожидала?
Кусок дерьма.
– У тебя есть видео, которое я просил?
Я сдерживаю свирепый взгляд.
– Не при мне, но да.
Его руки поднимаются, соединяясь в одном сильном хлопке.
– Должен признаться, я не был уверен, что доживу до этого
