под одежду забраться? – Даже не перечь мне, женщина. Я же чувствую.
– Ну, посмотрим, – улыбаюсь самонадеянно. Нет уж! Я выиграю!
Как же классно лежать вот так, когда тебя никто не трогает.
Аяз после того случая не появлялся. На все вопросы о нём, Амир отмахивался. Говорил, что я его больше не увижу. И он всё решит.
Лана… затаилась как настоящая змея.
Но оно к лучшему!
Тишина и спокойствие…
– Господин Саидов!
Эту самую тишину разрезает взволнованный голос Мансура. Я впервые слышу от него такой тон. Как и Саидов. Всё же там – большой и угрюмый мужик с бетонным лицом.
Мы оба подпрыгиваем с качелей. И даже сейчас ладонь Амира не отрывается от моего живота.
Мансур скорее бежит в нашу сторону. А за ним… Идут ещё несколько мужчин. Судя по форме – полицейские. Видела их несколько раз на улицах Дубая.
– Хм, – раздаётся рядом с моим ухом. – А они что здесь забыли?
Я напрягаюсь от одного только их присутствия.
– Мне страшно, – выпаливаю честно.
– Всё нормально, – мы вместе встаём в тот момент, когда к нам подходит толпа людей. Их не двое или трое. Нет. Человек десять.
Один из них выходит вперёд. Достаёт наручники. И поворачивается к Саидову, заставляя моё сердце подпрыгнуть до самого горла.
– Господин Саидов, – начинает мужчина. В висок ударяет странная боль. Пульс стучит быстрее. Потому что эти самые наручники он подносит к нам.
Я ничего не понимаю. Не говорю на арабском, но разбираю обращение.
И не понимаю, почему от следующей фразы хватка на животе становится сильнее.
* * *
Я хожу из стороны в сторону и кусаю палец до крови.
Поднимаю взволнованный взгляд на Мансура и, едва не рыдая, спрашиваю:
– С ним же всё хорошо будет, да?
У меня кровь в жилах стынет, когда вспоминаю его. Перед тем, как заковали в кандалы и увели в полицейскую машину. И его слова. Такие тёплые, успокаивающие, но тревожащие душу ещё сильнее.
«Всё нормально, не волнуйся. Завтра поедем узнавать пол ребёнка».
Если бы!
Мансур перевёл мне ту фразу, сказанную полицией. Амира арестовали в подозрении убийства Аяза.
Аяза!
Родного сына!
Да они с ума сошли! Не мог отец, несмотря ни на что сделать это с родным сыном.
С одной стороны, зная Саидова, его характер, он вполне мог пригрозить. Ведь кричал, срывался с места и готов был убить того голыми руками. Да его с трудом остановили мои слова!
Но нет. Я не верю. Во-первых, мы постоянно были дома. Точнее, мы всегда были вместе. Он редко когда уезжал куда-то один. Ненадолго.
Вряд ли за час убьёшь человека, так ведь?
Тем более я везде старалась быть рядом с ним.
Привыкала к его близости, чтобы потом не было трудностей, когда появится ребёнок.
Ходила хвостиком, лишь бы чем-то занять себя!
Нет. Это невозможно.
Его подставили – и всё.
– Не волнуйтесь, – говорит спокойно Мансур, кивая. – Ему не впервой.
Это и пугает.
Он ведь уже сидел в тюрьме. Из-за сына.
Вот же парадокс!
Второй раз – и на те же грабли!
– Уже три часа прошло, – опять кусаю нервно палец и сажусь на диван, бегая взглядом по полу. – От него не было вестей?
– Нет.
Я чуть не вою!
Да что же за дерьмо такое!
Только перестали цапаться, и жизнь начала налаживаться, как опять что-то приключилось.
Ещё и нервничать начинаю. Живот покалывает слегка от нервов.
Только успокаивающе и могу гладить себя по животику, пока Алла где-то пропадает. Она почти не появляется этот месяц. Так, изредка и всего лишь на несколько минут. Отказывается от чаепитий, хотя раньше всё было хорошо.
– Вам лучше спать пойти, – доносится до меня голос телохранителя через дымку плотных мыслей.
– Да как тут спать? – нервно вскрикиваю, размахивая руками. Он серьёзно?? – Что если его уже в тюрьму посадили?
Я сажусь отчаянно на краешек, вздыхаю и всматриваюсь во взволнованное лицо Мансура. Я же вижу – он тоже нервничает, хоть и не показывает этого.
– И не дадут с ним даже поговорить? Разве так можно? – спрашиваю с какой-то надеждой. – Прошу, у Амира ведь должны быть связи, и ты о них знаешь, раз он доверяет тебе. Спроси у кого-нибудь, узнай. Неведенье только сильнее убивает!
Мне хочется разрыдаться от неизвестности.
Кажется, ударь меня сейчас легонько по плечу, я разрыдаюсь так, что меня спасёт только укол успокоительного. Или два.
– Я уже связался. Пока тишина.
– Как давно?
– Час назад.
Я встаю с дивана и быстрее иду к себе в комнату. Нет, я не смогу больше ждать.
– И куда вы? – слышу вдогонку.
– К шейху, – выпаливаю, вылетая в коридор.
Я серьёзно намерена пойти к нему.
Они ведь были партнёрами, знакомы. Амир как-то заикнулся, что шейх заинтересован в Саидове. Тот несёт ему деньги, связи. И вряд ли он так просто даст посадить его за решётку.
Хотя… Почему он не спас его в первый раз?
Плевать!
Я сделаю всё, чтобы в этот раз он избежал заключения.
– И что вы скажете?
Я останавливаюсь, разворачиваюсь к Мансуру и честно говорю о своих планах.
– Скажу, что он никого не убивал! – да, это глупо до жути, но… – У них нет доказательств! А я обеспечу ему алиби! Скажу, что, когда бы это ни произошло, мы вместе были!
– Вам не поверят, – недовольно скрещивает руки на груди. – Более того, повяжут как соучастницу. Вам это нужно? Вы беременны, подумайте о ребёнке. Всем будет плевать на него. Вы попадёте за решётку и там его лишитесь.
Я обхватываю живот руками и делаю шаг назад, пугаясь.
Представляю всё это перед глазами и хочу опять заплакать от несправедливости.
– И что ты предлагаешь?
Секундная тишина бьёт в самое сердце.
Как и короткое слово, сказанное в следующий миг:
– Ждать.
День тянется нескончаемо долго. Как и следующий…
– Есть какие-то новости? – хожу из стороны в сторону.
– Нет.
– А вы звонили Лане? Как она? Знает о нем? Когда видела Аяза в последний раз? Ну, хоть что-то спрашивали?
– Спрашивали.
– Ну, Мансур, почему я должна вытягивать из тебя всё клешнями? – зло топаю на месте. Дурдом какой-то!
Тяжёлый вздох мужчины раздражает ещё сильнее.
– Звонили. Спрашивали. Сказала, что не верит, что Аяз мёртв. И будет защищать Амира в любом случае.
Пф. Нашлась тут, защитница.
– Успокойтесь, Ева. Мы ищем. Господин Саидов передал вам, чтобы вы не волновались. Съездили на УЗИ.
– Что? – выпаливаю, приближаясь к мужчине. Заглядываю ему в лицо. – Амир
