на работу?
— Нет. К нам домой. Звонил долго в дверь, прежде чем соседка выглянула. Сказала грозный очень, корочками в нос тыкал. Про тебя расспрашивал. Где ты, что ты.
У меня живот от волнения скручивает. Вовремя Демид меня забрал.
— Ничего не хочешь мне рассказать? Откуда такой интерес к твоей скромной персоне?
— Сама не знаю, — вру и не уверена, что мама мне верит.
— Барханов твой защитит?
— Да, — отвечаю не раздумывая.
В этом вопросе я верю ему полностью и безогорочно. Он может уничтожить сам, растоптать, разорвать, не оставив и лохмотьев, но других не подпустит.
— Ладно, Лерка, прорвемся. Сиди там и носа не высовывай. Если что, как-нибудь прикрою.
После разговора с матерью на душе неспокойно. Мне повезло с ней. Хорошая. А я ей нервы мотаю всю жизнь.
Барханов приезжает ровно в семь.
— Вот это сюрприз, — не скрываю иронии, когда он заходит в дом. — А как же работа? Она тебя отпустила?
— У меня сегодня уважительная причина, придти пораньше. Надо было убедиться, что с домом все в порядке, — он смотрит на меня очень подозрительно.
— Сидела у себя. Работала. Приготовила ужин. Правда тебя не дождалась, потому что думала, что долго еще не появишься. Накладывать?
— Да. И компанию мне составь.
— Как скажешь.
Я стараюсь не замечать того, что он рядом. Сидит позади меня и молчит. Но чувствую взгляд. Неотрывный, подмечающий каждое мое движение. Прикасающийся…
У меня начинает калить щеки, и лопатка в руках отбивает нервную дробь по краю кастрюли. Я нервничаю.
Черт, ну почему я всегда нервничаю, когда он рядом. Почему нельзя просто скрутить эмоции на минимум и относиться к нему, как к обычному человеку. Но нет ведь. Каждый волосок на руке дыбом встает, каждая мурашка вылезает, от того электричества, которым наполняется комната в его присутствии.
Я ставлю перед ним тарелку и усаживаюсь напротив.
Дальше-то, что делать? Молча смотреть, как он ест? Или поинтересоваться делами?
Беспомощно рассматриваю свои ладони и мечтаю провалиться сквозь землю. Проклятье, я понятие не имею, как надо вести себя, когда мужик приходит с работы. Тем более такой, как Барханов. Может, я вообще должна тапочки в зубах приносить стоять на ним с опахалом? У нас-то дома все просто. Собрались за одним столом и болтаем, рассказываем у кого что нового произошло. А тут что?
— Нервничаешь? — внезапно спрашивает Демид.
— Очень.
— Почему?
— Потому, — буркаю себе под нос, чувствуя, как своими вопросами он загоняет меня в угол, — я на вражеской территории.
— О, как. — усмехается он, — Значит, я – враг?
— Ну уж не друг точно.
— Здесь я с тобой согласен. Не друг однозначно.
Мне чудится двойное дно в его словах, но я запрещаю себе думать об этом и перехожу на более приземленную тему:
— Есть что-нибудь новое по моему вопросу?
Глава 20.1
— Над ним работают.
— И-и-и? — мне хочется знать подробности, хоть какие-нибудь, но Демид не спешит ими делиться. Морщится как-то невесело и ковыряется вилкой в тарелке. Я не выдерживаю: — я сейчас ее на голову тебе надену, если и дальше будешь меня игнорировать.
Он замирает, перестав жевать, и медленно поднимает взгляд:
— Что? — упрямо вскидываю подбородок.
— Ничего, — он качает головой и снова обращается к тарелке, — как мне этого не хватало.
Я не понимаю, чего именно ему не хватало. Сердитой Лерочки, выносящей мозг? Так это я запросто! У меня золотая медаль в этом виде спорта.
— Все не так просто, Лер. Щеглов этот…скользкий. Ни следов, ни зацепок.
— Настолько крут?
— Хуже. У него хороший осведомитель. Кто-то из наших. Он сливает ему обо всех наших передвижениях. Поэтому напролом не выйдет. Стеф идет окольными путями, раскручивает инфу через свои каналы, но на это нужно чуть больше времени.
— Боже, — я утыкаюсь в свои ладони, — как же все сложно. Мне проще накопить денег и швырнуть их ему в потную морду, чем вот это вот все. Пусть подавится.
Долгий, внимательный взгляд, содержание которого, я так и не смогла понять.
— Чего ты на меня так смотришь?
— Неужели реально копить собралась? — криво усмехается он.
— Уже коплю, — буркнула, вспомнив, как все свои сбережения перекинула на это дело. Эх, опять придется у мамы занимать, чтобы Максу на зиму одежду купить. Она, конечно, и слова не скажет, но мне стыдно. Хреновая я все-таки дочь, — и насчет кредита узнала. Так что верну все до копейки. Главное, чтобы он не угрожал, ни мне, ни моей семье.
Демид как-то неоднозначно хмыкает.
— Ну копи, копи.
Я отмахиваюсь, не желая больше об этом говорить. Меня сейчас больше другой вопрос беспокоит:
— Сегодня меня снова кто-то разыскивал, — я пересказала ему все, что узнала от матери, — Думаешь, это Щеглов?
— Уверен. Но пока не можем найти связь. О твоем залете с таблетками мало кто знает. И люди там проверенные. Я с ними уже связывался. Все чисто.
— Но как-то же эта информация просочилась.
— Как-то, — соглашается он, — и это напрягает больше всего.
Я уже не знаю, что именно меня напрягает больше всего. Кругом полная беспросветная задница и ни конца, ни края не видно.
— Должно быть связующее звено, просто мы его пока не видим. Не переживай, найдем.
— Я не переживаю. Я злюсь. Мне хочется взять весло и …
Барханов неожиданно смеется:
— Узнаю своего Ежика.
— Не твоего, Барханов. Не твоего, — качаю головой и встаю из-за стола.
Он оставляет мою последнюю фразу без ответа, но я чувствую, как он смотрит на меня и чего-то ждет. Но у меня нет ничего, что я бы могла ему предложить, поэтому тишина остается нетронутой.
После ужина он отнимает посуду, которую я пытаюсь помыть, и запихивает ее в посудомоечную машину.
— Вот! Таблетку засунула, кнопку нажала и все.
— Я дикая, рученьками все привыкла делать. — возмущаюсь его беспардонностью, когда Демид просто берет и отодвигает меня в сторону.
Но на самом деле меня перетряхивает, когда он прикасается. Пульс моментально на двести. Чувствую ненавязчивый запах его одеколона и задерживаю дыхание.
Не дышать. Не смотреть. Не трогать. Иначе добром это
