не кончится.
— Ничего и к этому привыкнешь.
— Даже не буду пытаться. Домой скоро.
— Естественно, — соглашается он, — хочу новости посмотреть. Составишь компанию?
— У меня есть выбор?
— Нет, — скупая холодная улыбка тому подтверждение.
Мы устраиваемся в гостиной. Он на кресле, а я на диване, в самом дальнем углу, но меня все равно штормит и пробивает током, и вместо того, чтобы смотреть на экран, я весь вечер краем глаза ловлю каждое его движение и замираю, опасаясь, что подойдет. Или, наоборот, предвкушая это.
— Хочешь, что-нибудь закажем? — внезапно предлагает он.
— Нет.
Я не голодна, напротив у меня напрочь пропал аппетит. Какая еда, когда внутри черт знает что творится? Не понятно, где желудок, где сердце, а легкие. Все смешалось в один ком и нервно пульсирует.
— Если тебя раздражает, что я смотрю, можем включить что-нибудь другое.
Я недоуменно смотрю на мужчину. Он смотрит в ответ.
— Кто ты, и что ты сделала с Демидом?
— Я пытаюсь быть гостеприимным, Ежик.
— Ты и так делаешь для меня слишком много. Я буду благодарна, даже если выделишь место в подвале. Так что не надо себя насиловать и играть роль доброго самаритянина.
— Лер, я честно пытаюсь, — он замолкает, не зная какие слова подобрать, — пытаюсь…
— Не убить меня?
— Я пытаюсь быть…человечнее и отзывчивее.
Господи, откуда слов-то таких понабрался?
— К чему такие потуги, Барханов?
— Просто помоги мне, Лер, — тихо произносит он.
Он что реально пытается быть более человечным? Хочет скинуть маску замороженного огурца и стать кем-то другим? Я бы порадовалась, но увы, после той боли, которую он причинил — не доверяю.
— Ты меня пугаешь, — улыбнуться не выходит, поэтому по-глупому морщу нос, — Если волнуешься насчет того, как на тебя отреагирует Макс, то не парься. Достаточно будет, просто не включать при нем властного босса и дарить игрушечных динозавриков. Рано или поздно он привыкнет к тебе.
— А ты? — напряженно спрашивает он, — ты привыкнешь?
— А я значения не имею, — сползаю с дивана, потому что не могу больше находиться рядом с ним. Слишком нервно, — Ты сам это говорил. Так что не мучайся.
Когда наши взгляды пересекаются – меня просто прошибает. От макушки и до копчика. Сердце снова заходится, и я почти уверена, что он слышит его нарывный грохот.
— Иди спать, Лер, — устало выдает он, откинувшись на спинку кресла. Смотрит снизу вверх, так что у меня коленки трястись начинают.
Можно просто протянуть руку и…
Никаких и!
Запрещаю себе думать об этом. Я не хочу больше быть бестолковой дешевой игрушкой, которой пару раз поиграют, а потом сломают, выпотрошат все внутренности и уберут в самый дальний ящик шкафа, чтобы не позориться перед важными людьми. Второго захода я точно не выдержу. Даже ради Макса.
Я иду в «свою» комнату, которая все так же кажется мне непростительно огромной. Забираюсь в постель, заправленную белоснежным, хрустящим бельем и обессиленно прикрываю глаза. Их печет, и из-под ресниц скатываются тяжелые крупные слезы.
Слишком сложное испытание для маленького глупого ежика. Я не справляюсь.
Глава 20.2
На следующий день не легче.
В шесть утра я слышу, как он просыпается, принимает душ, выходит из комнаты и прячусь под одеяло.
— Иди к черту, Барханов!
Из-за его вчерашних слов мне почти не удалось поспать. Я все думала, гоняла в голове то так, то эдак, пыталась что-то просчитать и проанализировать. Пока не вспомнила, что счетовод из меня фиговый, а аналитик и того хуже. Когда все-таки засыпала — видела продолжение вечера. Как бы он мог закончится, если бы я осталась рядом. Эдакие фильмы для взрослых прямо у тебя в голове. Полет фантазии и никаких ограничений. Главное, от стыда сквозь землю не провалиться, когда проснешься.
Спустя десять минут я вылезаю из-под одеяла. Я все-таки гостья в его доме, которую Демид приютил, чтобы защитить, так что быстренько одеваюсь и сбегаю вниз.
— Привет.
Он на кухне. Полностью собранный, в костюме. Пьет кофе, смотрит в окно. При моем появлении оборачивается, примораживая внимательным взглядом.
— Как спалось?
Издевается? Никак, блин!
— Нормально, — скупо киваю и отвожу взгляд, чтобы не догадался, о чем думаю, — уже уходишь?
— Да. В два приеду — будь готова. Обедать пойдем.
— Как скажешь.
— А что это мы такие покладистые с утра пораньше? Еще не проснулась? — хмыкает он и снова отворачивается к окну, а я продолжаю пялиться на него.
Как же ему идут костюмы. Я просто дурею, когда вижу, как натягивается ткань на широкой спине. Дорогой породистый котяра, у которого все идеально.
Убила бы. Но не могу. Мне его еще с сыном знакомить.
— Найдешь, чем себя занять?
— Конечно, у меня куча дел. Мне для блога надо информацию подготовить, разослать письма, с клиентами поработать…
— Вот и молодец. Занимайся.
Я не знаю, как относиться к его похвале, поэтому просто дергаю плечами, мол, подумаешь, пара пустяков.
Провожаю его до дверей, при этом чувствую себя неуютно. Будто что-то сказать должна или сделать. Галстук поправить? Стряхнуть невидимые пылинки с плеч? Поцеловать? Я понятия не имею, как надо провожать мужчину на работу. Вернее, понятие то есть, весьма классическое. Но в том, что оно применимо к нам, я очень сильно сомневаюсь.
— И еще…— разворачивается ко мне, — комната Макса пустая. Я специально не стал без тебя ее заполнять. Выбирай, заказывай, все, что нужно. Цена значения не имеет.
У меня аж пульс сбивается, когда слышу эти слова. Гад. Знает, чем пронять. Это на себе я готова экономить и запросто откажусь от чего угодно. Но для Макса хочется всегда самое лучшее.
— Хорошо.
Когда Барханов уходит, я снова остаюсь одна, в его гигантском доме. Хотя, сегодня он мне уже не кажется таким пустынным и страшным. Хороший дом. Светлый, открытый, уютный.
Я честно пытаюсь сосредоточиться на работе, но мысли все равно уползают в сторону комнаты для сына.
Все, не могу больше! Захлопываю ноутбук и бегу туда. Брожу из угла в угол, представляя, где и что можно поставить. Тут места, как в спортивном зале! Эх, я и развернусь. Держись Барханов! Сегодня ты станешь намного беднее, но
