позволяю ему руководить процессом, как и всегда. Мне нравится каждое его действие, нравится желание, ощущаемое в каждом движении.
— Марк…
Я выгибаюсь в пояснице, чувствуя невесомое касание языка. Извиваюсь на прохладной твердой поверхности и впиваюсь пальцами в край стола. Мысли уплывают куда-то далеко и остаются лишь ощущения, инстинкты, прикосновения. Словно одержимая я шепчу его имя и умоляю не останавливаться. Тысячи электрических импульсов прокатываются по телу, пронизывая его подобно острым раскаленным иглам. Сознание растворяется в безграничном удовольствии, в венах бурлит подгоняемая похотью страсть.
— Мышка, девочка моя…
До моего слуха доносится едва различимый шепот, глуша собственные стоны, двигаюсь навстречу это порочной, такой откровенной ласке и, кажется, в самом деле прошу «еще», не испытывая ни толики стыда и смущения.
— Прости, малыш, я больше не могу.
Словно через толщу воды слышу его хриплый голос, следом раздаются лязг метала и шорох.
— Марк… — единственное, что срывается с губ прежде, чем он резко входит в меня, вынуждая прогнуться в пояснице.
Жесткие толчки прошивают тело сладкими спазмами удовольствия, высоковольтными разрядами, заставляющими дрожать и просить еще. Отрывистые движения сводят меня с ума, несдержанность и необузданное желание Марка окончательно разрывают связь с реальностью.
Я тону и задыхаюсь в собственных ощущениях, в этих до помутнения сладких судорогах наслаждения. Хватка на моих бедрах становится сильнее, толчки резче и несдержаннее. Нас обоих охватывает дикая, полыхающая в жилах страсть. Наши обоюдные стоны разлетаются по пространству кабинета и эхом отскакивают от стен.
Громко простонав мое имя, Марк наклоняется, набрасывается на мои губы с какой-то особенной жадностью, сплетает наши языки и наращивает темп, а я обхватываю его шею, сильнее прижимаю к себе. Перед глазами все темнеет и в следующую секунду я проваливаюсь в водоворот нереальных ощущений, теряясь в наслаждении и задыхаясь в крепких объятиях.
— Мышка, ты меня сведешь с ума, — уткнувшись мне в шею, тихо посмеивается Марк.
Потом он окончательно отстраняется, бросает на меня лукавый взгляд, обещающий обязательное продолжение, и облизывается. А у меня не хватает сил даже пошевелиться, я так и лежу, распластанная на столе, дышу тяжело и пытаюсь собрать в кучу мысли.
С трудом мне удается подняться и принять вертикальное положение, Марк тем временем успевает застегнуть штаны и обогнуть стол. Спустя мгновение он протягивает мне пачку салфеток и улыбается, гад такой, улыбается, как довольный котяра, получивший свою порцию сметаны.
Мне требуется несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
— Ты только что соблазнила своего босса, малыш… снова, — многозначительно выдает Марк, а я нахожу на столе наполовину сточенный карандаш и кидаю в этого засранца.
Он только посмеивается, подходит ко мне, заключает в объятия и целует в макушку.
— Ладно тебе, мышка, я же шучу.
Обнимаю его в ответ, прижимаюсь к широкой груди и вдыхаю аромат хорошо знакомого парфюма. И на мгновение становится так хорошо и спокойно, будто все вокруг потеряло значение и есть только мы. Правда, обманчивое ощущение безопасности и умиротворение растворяется в воздухе, как только где-то за окном раздаются звуки. Судя по их характеру, я понимаю, что к зданию подъехали машины. Вспоминаю, что мы ждем «гостей» и с тревогой смотрю на Марка.
— Все хорошо, — он улыбается. — Веришь мне?
— Да, — шепчу тихо и осторожно киваю.
— Посиди, я сейчас.
Он выпускает меня из объятий, сажает на стул, коротко целует в лоб и спешно покидает кабинет.
Порыв бросится к окну и посмотреть, кого принесла нелегкая, я давлю в себе в момент его зарождения. Нужно просто подождать и я все узнаю.
Ожидание длится несколько долгих минут. Я то и дело бросаю взгляд на часы. Проходит не меньше десяти минут прежде, чем за дверью раздаются шаги. Я вся подбираюсь, воздух вокруг сквозит напряжением. Вскоре дверь открывается, в кабинет входит Марк, а следом за ним еще трое мужчин.
В одном из них я узнаю человека, которого не ожидала здесь увидеть ни при каких обстоятельствах.
— Вы?
На протяжении нескольких секунд я непонимающе смотрю на вошедшего в кабинет мужчину. Какого черта он здесь делает? Перевожу взгляд на Марка, он выглядит спокойным. Ничего не понимаю, а объяснять никто не торопится.
— Что вы здесь…
Я обращаюсь к Карелину, но смотрю при этом на Марка. Я точно знаю, что он бы ни за что не сделал ничего, что могло бы мне навредить. Просто знаю. Верю. Однако происходящее порождает в моей голове все больше вопросов.
— Марк?
— Все нормально, Есь, — он подмигивает мне. Его совершенно расслабленный вид немного озадачивает и в то же время успокаивает.
— Здравствуй, Еся, — тем временем обращается ко мне мой несостоявшийся жених.
Жених. Даже представить страшно. Этот человек меня пугает. Уверена, его подчеркнутая холодность обманчива, ровно, как и его непоколебимое спокойствие.
Я ничего не отвечаю, а он поворачивается к своим спутникам, что-то тихо говорит. Мужчины синхронно кивают и выходят из кабинета. Мы остаемся втроем.
Я все еще не понимаю, что происходит, но говорить не решаюсь.
— Рад, что с тобой все хорошо, — уголки его губ едва заметно приподнимаются, однако взгляд остается серьезным.
Рад?
Это просто прекрасно. И его совершенно не смущает то, что отчасти он стал причиной моего побега.
— Присядешь? — в наш странный диалог вмешивается Марк.
Карелин кивает и проходит к пустующему стулу, находящемуся неподалеку от меня. Марк усаживается в свое кресло.
Ненадолго в кабинете повисает тишина. Как ни стараюсь, не могу оторвать взгляд от Карелина.
— Не нужно меня бояться, я вовсе не желаю тебе зла, — первым молчание прерывает Карелин, я же бросаю настороженный взгляд на Марка, но тот только кивает.
— Неужели? — выдаю и тут же прикусываю язык.
Мужчины синхронно издают смешок. Я снова поворачиваюсь к Марку, он улыбается, чем вводит меня в еще больший ступор. Я окончательно теряюсь в собственных догадках. Какого черта, собственно, происходит?
— Я не обижаю маленьких девочек, — кажется, теперь он просто глумится.
Во взгляде мужчины появляется озорной огонек, он слегка прищуривается и под глазами его образуются тонкие морщинки. Черные глаза пугают своей глубиной.
— Вы поэтому их покупаете? — не выдерживаю, смотрю на него в упор.
Он ведь в самом деле меня купил. Я же не дура, сложила два и два. Зачем взрослому мужчине жениться на девчонке, почти вдвое младше него?
Я ожидаю чего угодно, но громкий смех буквально выбивает меня из равновесия. Карелин почти задыхается от неконтролируемого хохота.
— Что смешного?
Со стороны слышится какой-то странный звук. Я машинально поворачиваюсь к Марку. Прикрывая ладонью рот, он явно сдерживает смех.
И что, интересно, так повеселило этих двоих?
— Мышка…
— Нет, погоди, — отсмеявшись, произносит Карелин, — я тебя не покупал, Еся.
— А что вы делали?
— Просто хотел помочь, — он пожимает плечами и вперяет в меня серьезный взгляд.
— Помочь, сделав своей женой?
— Ну я же все-таки деловой человек, — он подбирается и поправляет лацканы своего пиджака.
Я на секунду теряюсь, открываю рот, но ничего не произношу. Просто не знаю, что сказать. Происходящее кажется каким-то совершенным бредом.
— Перестань, — вдруг вклинивается Марк.
К моему удивлению, обращается он не ко мне.
— Хватит ее пугать, — продолжает он, а я чувствую, как все больше округляются мои глаза.
Во-первых, откуда эта фамильярность, почему Марк обращается к нему на «ты», да и в целом, разговаривает и выглядит так, будто они с Карелиным давние знакомые.
Во-вторых… да черт его знает, что во-вторых. Мне бы с первым разобраться.
Я окончательно теряю нить понимания.
— Ладно, — соглашается Карелин, — я не собирался тебя ни к чему принуждать, наверное, нужно было объясниться, но тогда у меня просто не было времени. Мне не нужна жена, Еся, я вообще не сторонник браков.
— Тогда зачем вы…
— Да все это вообще случайно вышло, в тот вечер, на приеме у Богатыревых, помнишь ведь?
Я киваю.
— Я тогда достаточно увидел, чтобы сделать выводы. Думал, что помогаю, кто же знал, что ты сбежишь, как только восемнадцать стукнет, — он расслабленно откидывается на спинку стула и начинает тихо смеяться.
— Я ничего не понимаю, о чем вы вообще говорите?
— Все просто, Мышка, Михаил Константинович решил взять под крыло сиротку, правда, я нихрена не пойму, какого черта ты просто не надавил на этого мудака, — последние слова Марк цедит сквозь стиснутые зубы.
Кажется, я даже слышу их скрип.
Я тем временем пытаюсь переварить полученную информацию и собрать ее в кучу.
— Тогда я мог только заплатить, я под следствием был, трупы на стройке, помнишь? — Карелин обращается исключительно к Марку, тот в ответ кивает. — Я тогда в следственный комитет
