— Перестань, — решительно сказала я, что, впрочем, не возымело никакого эффекта.
Роуз сказала:
— Ах, боже мой, — с веселой интонацией зрителя, который на самом деле думает: «Ты не справляешься со своими детьми».
Уже знакомая мне черная ярость затопила меня. Сама ужасаясь этому чувству, я вздернула кричащего Феликса на ноги более грубо, чем собиралась.
— Не смей ничего говорить, Роуз.
— Зачем мне это? Это не мое дело.
Она вытащила из сумки пару резиновых перчаток.
— Можно заглянуть в сарай.
Я склонилась над Феликсом.
— Покажи миссис Ллойд сарай, а я пока поговорю с Лукасом.
Но Феликс отказался сотрудничать и прижался к моей руке. Когда мы проходили мимо сирени, Роуз потянула сухую ветку. Она тихо хрустнула. Провисшая на петлях дверь сарая заскрипела, когда Роуз открыла ее. Интерьер был щедро украшен паутиной. К стене были прислонены вилы, их зубцы были облеплены землей. Еще здесь был ржавый совок, лопата и стопка вазонов. Пакет удобрений был настолько стар, что весь порошок спекся в камень. Я ткнула его ногой.
— Натан собирался вывезти все это на свалку.
Пока я загоняла Лукаса в угол и отбирала у него Бланки, Роуз разбиралась в сарае. Она вышла оттуда с вилами и совком с расколотой ручкой. Она умудрилась накопать им горсть удобрений.
— Сейчас, — она внимательно осмотрела кривые тропинки на лужайке, кучу сорняков и травы на месте срезанных клематисов. Она прикрыла глаза рукой, и я знала, что она вглядывается в прошлое.
— Честно говоря, я не хотела, чтобы ты садовничала, Минти. Только не в моем саду, — ее глаза выдавали внезапное оживление. — Но об этом я могу не волноваться. — она взяла пакет. — Где мы посадим розу?
— Мне она вообще не нужна.
Она обняла пакет, словно защищая:
— Но ее прислал Натан. Он, должно быть, думал о нас обеих. Она должна быть здесь, только надо понять, где он хотел ее посадить.
— Какой смысл? — Я оглядела сад. — Ею никто не будет заниматься.
Роуз разрезала обертку секатором.
— Я так понимаю, ты собираешься и дальше здесь жить?
— Ты сама прекрасно знаешь, что собираюсь. Во всяком случае, школа близнецов здесь недалеко. — Я посмотрела на нее. — Думаю, ты уже поговорила с Тео о завещании.
— Да, у меня. — Она не собиралась развивать эту тему. — Если вы останетесь здесь, тебе придется подумать о саде.
Пальцы Феликса сжали мою руку.
— Роуз, я не думаю, что это твое дело.
Это заставило ее замолчать. Без сомнения, Роуз была благодарна обстоятельствам за некоторую долю приобретенного иммунитета — у нее ыбло время привыкнуть к жизни без Натана. У меня этого времени не было, я не контролировала себя. Она не стала протестовать против моей грубости, просто улыбнулась Феликсу, который наконец поднял голову. Он перестал плакать и изучал роуз с нескрываемым любопытством. Роуз присела перед ним.
— Мы на самом деле не поздоровались, Феликс. — Она протянула руку. — Я знала твоего папу.
Феликс опустил руку.
— Папа… — повторил он, наградив Роуз сокрушительным взглядом широко раскрытых глаз, которым, как я знала, мог любого человека превратить в своего слабовольного обожателя. Брови взметнулись вверх, в этотмиг она была покорена.
Она проглотила комок.
— Он такой красивый, такой невинный, — пробормотала она. Ее глаза увлажнились. — И так похож… Хотя, чего я ожидала?
Феликс пододвинулся ближе к Роуз.
— Почему вы плачете? Мама, почему эта леди плачет?
Я слегка подтолкнула его.
— Иди найди Лукаса. Я думаю, он в вашей крепости.
Феликса не понадобилось уговаривать. Он поскакал к сараю и скрылся из вида. Роуз вытерла глаза и вздохнула.
— Они немного неуправляемы сейчас. Но я знаю, как сними справиться.
Она не ответила. Уже на грани раздражения и желания прибить ее я сказала.
— Просто посади эту чертову штуку и уходи, Роуз.
— Хорошо. Я хочу быть здесь не больше, чем ты. — Она начала ходить по участку. — Здесь, — сказала она в конце концов. — Если я посажу ее здесь, ты сможешь видеть ее из окна кухни.
Удобрение высыпалось из совка, образовав белое пятно на траве. Роуз растерла его подошвой ботинка и начала копать. Ночью прошел дождь и влажная почва легко уступила вилам. Я наблюдала за ней.
— Когда Натан попросил тебя помочь с садом?
— Я не помню.
— Вы с ним часто болтали об этом?
«Сад должен иметь правильную структуру», — могла бы сказать Роуз. И Натан, без сомнения, согласился бы с ней.
Мы с Натаном поддерживали связь. Это же естественно.
Разве обмен мнениями о садоводстве является прелюбодеянием? В некотором смысле, да — даже больше, чем слияние плоти и последующие беседы, которые ведут, приподнявшись на локте в постели. Натан хотел знать мнение Роуз. Он опирался на ее знания и воображение. Он попросил ее высказать личные пожелания. «Я предлагаю здесь оливковое дерево, а здесь лаванду».
Роуз просеяла замлю, отобрав камешки, которые потом можно будет уложить сверху, и выровняла периметр ямки. Она была в отличной форме, с крепкими руками и ногами, с ярко выраженной талией.
— Это безумие, сказала я наконец.
Она продолжала копать.
— Нет, это не так.
— Я действительно не хочу эту розу.
Роуз встала и оперлась на черенок вил.
— Но ты должна.
Я закрыла глаза.
— Вы часто виделись с Натаном?
Она покачала головой.
— Мы вообще не виделись.
— Извини?
Корни розы были сухими и безжизненными. Роуз опустила ее в ямку, расправила корни в разные стороны и засыпала землей.
— По хорошему, ее надо было поставить в воду на некоторое время, но можно обойтись и без этого.
Она слегка уплотнила почву ногой.
— Ты должна понимать, Минти, что нельзя просто взять и разрвать брак. Поверь, я бы хотела. — Она окинула розу критическим взглядом. Держится вполне устойчиво, да?
Я кивнула. Стебель розы под моей рукой был жестким и колючим.
— Как глупо, что ты хочешь знать, как я себя чувствую, Роуз. Потому что я очень глупо себя чувствую, с тех пор, как узнала, что Натан связался с тобой.
«Ну, теперь ты знаешь, каково это», — могла бы сказать Роуз.
Она похлопала руками в перчатках. Звук был до странности глухим. Она попыталась что-то сказать, спохватилась и отступила назад, рассматривая свою работу.
— Интересно, о чем же он думал, когда заказывал ее?
Я повернулась на каблуках и пошла в дом. За спиной я услышала стук двери сарая, звук шагов Роуз по плитке дворика, ее «до свидания, еще увидимся» близнецам. Она не имеет прав на моих детей, мрачно думала я, готовая разрыдаться.
