Второй раз я проснулась ближе к полудню. Собралась и поехала на кладбище.
Уже стоя у могил родных, я размышляла о том, что почему так редко сюда прихожу. Разглядывая фотографии на памятниках, поняла, что моя семья не здесь, в месте их захоронения. Я словно чувствую их внутри себя. Там, где по мнению многих, расположена душа человека. Все эти годы мои близкие были со мной. Наверное поэтому я приходила на кладбище лишь раз в год — в день их гибели.
Глaвa Расставила цветы в вазы и присела на скамейку. Мне было плохо. Я поняла, что ужасно соскучилась по родителям, сыну, мужу. Господи, да я бы все отдала, только бы увидеть их хотя бы на несколько минут.
Повертела в руках телефон. Жаль, что мобильный, в памяти которого я хранила фотографии семьи, сейчас спрятан в банковской ячейке вместе с моими документами. Вздохнув, прикрыла глаза, вызывая в памяти родные лица.
Провалившись в воспоминания, не заметила, как быстро пролетело время. Открыла глаза, вытерла слезы и посмотрела на часы. Шесть вечера. Пора ехать домой. Поднялась со скамейки и неловко пробормотала:
— Я еще вернусь.
На выходе из кладбища вызвала такси. Пока ждала машину, позвонил Плетнев.
— Ядя, как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше.
— Хорошо. Звоню, чтобы предупредить: я задержусь немного.
— Что-то случилось?
— Ничего, не беспокойся. Просто у меня еще дела в офисе.
— Не работай допоздна.
— Не буду. Целую.
— И я тебя.
Я положила телефон в карман и устроилась на заднем сидении подъехавшего автомобиля. Таксист, бросив на меня взгляд, только поздоровался и всю дорогу молчал, за что я была безмерно ему благодарна — поддерживать беседу не было ни сил, ни желания. Мне было не по себе. Впервые за эти годы захотелось, чтобы рядом был кто-то, кто поддержал бы. Обнял, погладил по голове и пообещал, что все будет хорошо.
Я еще не успела приехать домой, как мобильный снова зазвонил.
— Что у вас произошло? — не поздоровавшись спросил Валентин.
— И тебе добрый вечер, — ответила сдержанно.
— Вы поссорились? — продолжил задавать вопросы Валентин.
— С кем?
— Ты с Плетневым, — пояснил он.
— Твое какое дело? — я не стала скрывать свою неприязнь.
— Мне, в общем-то плевать, но твой любовник сидит в кабинете и квасит.
— В смысле? — не поняла я.
— Бухает, заливает за воротник, пьет. Так яснее?
— Плетнев напился? — не поверила я.
— Еще нет, но все к этому идет. Поэтому и звоню.
— Он у себя?
— Угу.
— Я сейчас приеду, — сказала я.
— Уверена, что это хорошая идея?
— Тогда зачем ты позвонил?
— Чтобы ты была в курсе.
— Спасибо, я уже в курсе. И еду в офис.
— Да как хочешь. Только будь поосторожнее.
— В смысле?
— Без смысла. Просто будь поосторожнее.
— Спасибо, — сказала и положила трубку, потом обратилась к водителю: — Меняем маршрут.
И продиктовала адрес.
Охрана пропустила меня без слов. Я поднялась на директорский этаж, прошла по пустому коридору, вошла в приемную.
Славик с видом почетного великомученика сидел за столом. Увидел меня и расцвел улыбкой.
— Надеюсь, ты приехала за ним? — кивнул головой в строну кабинета Плетнева.
— За ним.
— Тогда забирай его и уводи.
— Что, очень достал? — поинтересовалась я.
— Сегодня я впервые подумал о смене места работы, — признался Славик.
— Да ты что? — не поверила я.
— Клянусь.
— Это серьезнее, чем я думала.
— Это кошмар и ужас, поверь на слово.
— Что-то мне туда уже не хочется, — я отступила к двери.
— Ну уж нет.
Славик проворно вскочил с кресла, обогнул стол и успел заговорить собой дверь в коридор.
— Ты не пройдешь, — заявил он решительно.
— Сумасшедший дом, — вздохнула я, сделала несколько шагов и взялась за ручку двери кабинета Плетнева.
— Благослови тебя господь, — с чувством высказался Славик и начертил в воздухе крест.
В кабинете было достаточно светло, поэтому я сразу увидела и Плетнева, сидящего в кресле, и уже ополовиненную им бутылку виски, и пепельницу, полную окурков.
Услышав, как щелкнул дверной замок, Плетнев оторвался от созерцания собственных ладоней и поднял на меня тяжёлый взгляд. Я прямо-таки всей кожей ощутила всю неуместность своего визита. Да, судя по Плетневу, ему просто необходимо было побыть одному. Повисла неловкая пауза.
— Тебя Славик вызвал? — разорвал тишину голос Плетнева.
— Нет.
— Тогда кто?
— Никто, — ответила и прошла к столу. — Я просто решила за тобой заехать.
— Даже так? — не поверил Вик.
— Не веришь?
— Знаешь, — протянул он задумчиво, — если бы на твоем месте был кто-то другой, не поверил бы. Но тебе верю.
Он сказал это так, что стало стыдно. У меня запылали уши. Хорошо, что я распустила волосы, иначе Плетнев смог бы полюбоваться моими пламенеющими мочками.
Я опустилась на стул напротив Плетнева и неожиданно для самой себя попросила:
— Можно, я составлю тебе компанию?
Вик нахмурился и не спешил отвечать. Он смотрел на меня исподлобья, будто подбирая слова, чтобы вежливо отказать.
— Пожалуйста, — добавила я.
— У тебя что-то случилось?
— Нет, — я пожала плечами.
Но Плетнев словно почувствовал, что я лгу.
— Все плохо?
Наверное, мне надо было растянуть губы в счастливом оскале и заверить Вика, что все просто замечательно, но я не могла этого сделать. Только не сегодня. Завтра я снова буду лгать, изворачиваться и нащупывать его слабые места, но сегодня я имею право хоть пару часов побыть самой собой.
— Плохо, — ответила често.
Плетнев поднялся из-за стола, взял бутылку и, кивнув в сторону комнаты отдыха, сказал:
— Пойдем в чулан, там есть посуда и можно посидеть по-человечески.
И добавил без перехода:
— Вот и у меня плохо.
Мы устроились на диване, Плетнев разлил по стаканам виски.
— Что у тебя случилось? — спросила, проследив, как Вик выпил свою порцию спиртного — будто воду.
Он не хотел мне отвечать, это было видно. Но, вместе с тем, ему необходимо было выговорится. После короткой заминки, Плетнев решился.
— Несколько лет назад в этот день я совершил чудовищную, непростительную ошибку.
Я сжала пальцы на стакане со спиртным и закусила нижнюю губу. Он называет убийство моей семьи чудовищной ошибкой?! Или я чего-то не понимаю?
— Вернее, ошибку я совершил еще раньше, а в этот день столкнулся с последствиями.
— Это связано с тем, что тебе пришлось жить заграницей?
— Ты знаешь, что я был осужден? — задал Плетнев свой вопрос.
— Нет, — не моргнув глазом, соврала я.
— Тогда самое время рассказать, — сказал Вик и снова выпил. — Все равно узнаешь, лучше если об этом расскажу тебе я. В этот день я попал в аварию. У меня ни царапины, машина в порядке, а еще три трупа.
«Четыре», — чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык.
— Три трупа взрослых и одни ребенок. Совсем маленький, — продолжил Плетнев.
— Ты был виновен в их смерти? — спросила немеющими губами.
— Нет, — твердо ответил Плетнев.
Я залпом выпила свой виски. Спиртное обожгло горло, и я закашлялась, зажимая рот рукой. Плетнев забрал у меня стакан и поставил его на столик, рядом со своим. Сжал до боли мою ладонь и выдохнул:
— Ядя, клянусь тебе, я не виноват в том, что эти люди погибли!
— Это была случайность? — стараясь сохранять спокойствие, спросила я.
— Моя машина ехала с превышением скорости, я осознаю это. Но тот мужчина не стал уступать дорогу, он решил включиться в гонку.
— Включиться в гонку? — переспросила я.
— Он просто не справился с управлением! — с отчаянием крикнул Плетнев. — Я не виноват в том, что они погибли!
Он отпустил мою руку, ухватил бутылку и сделал несколько глубоких глотков прямо из горла.
— Но суд решил, что ты виновен, — произнесла я тихо.
