Гриша предложил с ним встретиться после работы, чтоб чего-то обсудить. По телефону он общаться отказывался. Ладно, я думала, что опять будет разговор по поводу того, с кем лучше жить детям. Насколько я слышала от Риты и Павла, Гриша хотел продать квартиру и переехать. Тут требовалось разрешение опеки, чтоб продать квартиру. С этим могли возникнуть сложности. Гриша пока разговор об этом не заводил. А я не знала, как решить эту проблему. Мне хотелось, чтоб квартира осталась за детьми.
Мы встретились в центре города. На набережной, где дорожки были покрыты льдом, а я чуть не упала.
— Что-то я плохое место выбрал для встречи, — сказал Гриша, ловя меня под руку и придерживая, чтоб я не упала.
— Выйдем на тротуар, — предложила я.
— Хорошо, — ответил он. — Ты неплохо выглядишь. Лицо такое кругленькое стало.
— Набрала пару килограмм. Из-за ребенка аппетит повысился.
— Слышал, что ты все же решилась, — сказал он.
— С трудом, — ответила я.
Мы шли вдоль тротуара, посыпанного солью. Около водосточных труб были островки льда, которые я старалась обходить, но ноги находили словно специально другой островок, чтоб опять заскользить.
— Из-за заморозка дорога прям каток, — сказала я.
— Заметил, — ответил Гриша и опять замолчал. Он опять предложил мне руку, но я отказалась.
— Чего хотел обсудить?
— Тебя хотел увидеть.
— Зачем?
— Не знаю. Все никак не могу понять, почему у нас с тобой так получилось.
— Гриш, уже два года прошло. Чего все это ворошить?
— Я с Лерой расстался, — сказал Гриша.
— Почему?
— Надоело все. Больше так не могу.
— И что теперь? Живешь один?
— Да. Дети не говорили?
— Нет.
— Она решила подать на алименты в браке. Чтоб я больше ей денег отдавал, как будто это возможно. Я настоял на тесте ДНК. Ребенок оказался не мой. Правда, здорово?
— Сочувствую.
— Сам дурак.
— Гриш, а разве к ребенку не привязался?
— Нет. Я уже и ее, и ребенка ненавидеть стал.
— Ясно. Хочешь, чтоб дети с тобой вновь жили?
— Не знаю. Им с тобой нравится. Только и рассказывают, как вы время проводите.
— Да мы ничего такого не делаем. С Риткой шьем. С Павлом просто общаемся обо всем на свете.
— Им этого и не хватало, — ответил Гриша. — Как-то неправильно у нас с тобой получилось.
— Как смогли, так и жили.
— Нет, я был не прав. Все думал, что может быть намного лучше, чем у нас. Но, похоже, у нас была идеальная семья.
Я рассмеялась. Идеальная семья? Возможно, так и было. Для Гриши.
— Так, давай оставим лирику. Ты меня только для этого пригласил?
— У меня в гараже осталась твоя машина. Я хочу тебе ее вернуть. Недавно отвез ее в гараж. Все там проверил. Так что можешь ее забрать. Перепишем ее вновь на тебя. Еще думаю квартиру вам отдать.
— Мы и тут неплохо живем.
— Тогда я ее сдам, если ты не против. Деньги три к одному. Договорились?
— Это было бы неплохо. А ты куда?
— Хочу переехать куда-нибудь. В крупный город. Только с Лерой до конца развод доведу, — ответил Гриша. — Пока у матери поживу.
— Ясно. Но это можно было и по телефону решить.
— Я хотел предложить все начать сначала.
— Гриш, я ребенка жду.
— Какая разница? Можно же…
— Нельзя. У нас с тобой все закончилось, когда у меня пропало желание возвращаться домой, — ответила я. — Машину я возьму. Мне без нее сложно. И на сдачу квартиры согласна. Дети вроде здесь привыкли. Так что возвращать их не собираюсь. Особенно после случившегося с Ритой.
— Я согласен. Не знал, как ее в чувство привести. Она после нашего развода совсем с катушек слетела.
— Гриш, мне пора. Ты в следующий раз лучше звони. У меня не так много времени, чтоб с тобой встречаться.
— Ты же вроде больше не работаешь.
— Последний месяц дорабатываю, — ответила я.
— Если будут проблемы, то ты звони.
— Справимся.
Возвращалась я домой в задумчивости. Ясно же, что я Грише была не нужна. Он остался один и теперь находился в растерянности. Остаться одному довольно сложно. Я это знала, хотя и уходила с поддержкой Кешки. И уходила осознанно, понимая, что больше так жить нельзя. А сейчас? Оглядываясь, я начала понимать, что сейчас мне нравится жить. Мне нравилось возвращаться домой. Я хотела узнавать, как прошел день у всех, хотела, чтоб меня жалели и напоминали, что все страхи — это всего лишь страхи. Хотела смотреть в глаза Кеши, которые говорили больше, чем любые слова. Мне нравилось с ним засыпать и просыпаться, готовить и его любить. Не жалеть, не стараться заслужить любовь, а именно любить.
Только дома, столкнувшись с Кешей, я спустилась с небес на землю. Он выглядел усталым и слишком спокойным.
— Что случилось?
— Видел тебя с Гришей.
— И? Он машину возвращает, — ответила я. Кешка сразу встрепенулся.
— Я против, чтоб ты вновь садилась за руль, — сразу сказал Кеша.
— Пока я беременна, то согласна, а потом она понадобится.
— Я против. Ты за руль не сядешь. Это даже не оговаривается.
— Ладно, я не буду с тобой спорить, но мы с тобой можем эту машину продать. Лишние деньги не помешают. Если сложим твои накопления, продажу от моей машины, потом у меня будут какие-то выплаты за третьего ребенка. Если все это сложить, то сможем с тобой купить квартиру. На всех нас, включая детей.
— Мама будет квартиру продавать. Мне мою часть отдаст. Сумма небольшая, но если мы с тобой все сложим, то сможем уйти со съема, — согласился Кеша. — Если распишемся.
Он так это сказал, что как будто решил передумать. Я его не понимала. Смотрела на него и не понимала.
— Вы есть идете? — спросил Павел, который дежурил на кухне.
— Идем, — ответил Кеша.
Ужин, за котором мы спокойно разговаривали. Я наслаждалась этим общением. Мне нравилось слушать про оценки и про встречу Кешки и матери, о которой он едва обмолвился. Опять всплыл Алик, который позвонил почему-то Павлу и просил найти ему денег. Кешка запретил даже думать об этом.
— Сам ему поможешь? — спросила я.
— Пока нет. Через год. Я его предупреждал, что если он опять к ним полезет, то мы не будем общаться год. Он полез, значит опять планирует гадость. Ему нужно понять, что земля крутится него, но он отказывается это понимать. Из-за этого и попал в тюрьму.
— Кеш, но вы же друзья, — напомнила я.
— Мы ими и останемся. Но на моих условиях, — ответил Кеша.
Все отношения были на его условиях. При этом он прямо заявлял эти условия и люди с ним соглашались. Даже я согласилась, только одевала в таком случае водолазку. Чаще всего он был очень нежным. Слащаво-нежным. Но иногда на него находило. И тогда в порыве страсти на моем теле появлялись мелкая россыпь синяков. Чем больше он нервничал, тем меньше себя сдерживал. Я к этому привыкла. К тому же он начал учитывать и мою интересы. Так почему бы и нет? Ведь отношения — это взаимный интерес и уважение интересов.
После ужина Павел ушел к другу на час. Рита пошла смотреть сериал, а я осталась с Кешей пить чай.
— Ты хочешь к нему вернуться? — спросил он.
— К Грише? Нет. Чего мне к нему возвращаться?
— Вы сегодня хорошо общались, — сказал Кеша.
— И? Я его давно не люблю. Жила с ним по привычке. С тобой все иначе.
— Вер, я не буду тебя держать и шантажировать. Хочешь уйти, то уходи, но при условии, что ребенок останется со мной.
— Иногда мне кажется, что ты со мной только ради этого ребенка, — сказала я. — А я тебе нужна, как инкубатор.
— Это не так, — ответил Кеша.
— Тогда как я должна воспринимать твои слова?
— Я не хочу, чтоб ты была несчастной. Чтоб у тебя повторилась история со мной, как с Гришей, — ответил Кеша.
— Не получится. Вы совершенно разные люди, — ответила я. — И я тебя люблю. Зачем от тебя уходить? Чтоб потом страдать?
— Значит, все же любишь?
— Не знаю, как так получилось, — ответила я. — Но получилось. Это как-то незаметно случилось.
