Лика подобрала юбки платья и направилась к гостям. Решено. В загсе она ничего подписывать не будет, а церемония здесь все равно не имеет юридической силы — они отпразднуют как положено, порадуют гостей, родителей, а потом… Потом Руслану будет больно, но не больнее, чем жить во лжи рядом с равнодушной женой. Руслан поймет, он простит.
Воодушевленная, Лика поднималась на площадку. Гости оборачивались, кивали, спрашивали о самочувствии — получив формальные ответы, спешили вернуться к светским беседам. Арина стояла чуть поодаль и что-то обсуждала с Горским, внимательно наблюдая за дочерью — Лика улыбнулась матери и прошла дальше, ища в толпе Руслана.
Среди гостей туда-сюда снуют официанты, предлагая шампанское и закуски. Огромный длинный стол в «обеденной зоне» обрастает сверкающими на солнце серебряными подносами с дымящимися вкусностями — их будут подогревать прямо здесь, на маленьких свечках, а потом отправят на столы гостям… К столам в белоснежной форме официанта спешит парень с очередным блюдом.
«Влад?!» — удивилась Лика, без труда узнав в пареньке своего друга и маминого помощника. Влад улыбнулся ей и задорно подмигнул. Он шел как раз ей навстречу, их разделяли всего несколько метров; он шел к ней, одной рукой удерживая большой блестящий поднос с креветками под соусом…
Что дальше случилось, Лика понять не успела: поравнявшись с ней, то ли оступился он, то ли его толкнули… Но сверкающее блюдо с грохотом упало, забрызгивая платье невесты соусом, сдабривая креветками.
— Ай!
Влад с неподдельным ужасом в глазах бросился собирать разлетевшихся розовобрюхих зверюг.
— Лика, прости меня! — промямлил парень, и казалось, сейчас он расплачется…
А Лика растерянно смотрела, как расползаются на ее белоснежном платье жирные пятна под кроваво-алым пряным соусом, как толстенькие креветки, вообразив себя на горке, скользят по атласной ткани и падают на каменные плиты; как от торопливых, неловких движений Влада пятна не исчезают, не уменьшаются — напротив, только больше становятся. Лика растерянно смотрела на безнадежно испорченное платье и молчала — ни сожаления, ни злости, ни даже досады. НА-ПЛЕ-ВАТЬ.
— Ты что наделал?!
Горский Ликиного спокойствия не разделял. Он прорвался сквозь толпу любопытных гостей и схватил Влада за ворот — казалось, он прибьет сейчас мальчишку!
— Оставь его в покое, — прошипела Лика, заступаясь за парня. — Это всего лишь платье!
Это всего лишь платье, и от криков и возмущений оно не вернет прежнюю белизну, а мрачное лицо невесты не озарится вдруг счастьем и любовью к жениху.
— Отпусти его!
— Отпусти парня! — подоспела Арина и одернула за локоть разбушевавшегося мужа.
— Арина, ты где таких безруких работников находишь только, а?
— Где нахожу, там больше нет. И нечего орать на МОИХ людей, со своими работниками я разберусь сама! Отпусти парня, Горский, и не раздувай трагедию, все поправимо! А если заботливый такой, то отправь кого-нибудь за новым платьем.
Горский отступил, со злостью отшвырнул мальчишку. Взбешенный, он смотрел на Арину, на Влада, будто что-то подозревая…
— Саша, нужно платье, — повторила Арина, невозмутимо глядя мужу в глаза, и тут же кивнула притихшему пареньку: — Влад, отведи Лику в мой кабинет. Я сейчас подойду.
Чертыхнувшись, Горский подозвал своего водителя и протянул карточку, веля как можно быстрее привезти новое платье; Влад, воспользовавшись моментом, тронул Лику за плечо:
— Пойдем.
— Да я сама дорогу найду, — отмахнулась Лика.
— Не найдешь, — шепнул Влад еле слышно, уводя девушку. — Пошли!
В глубине души маленькому досадному происшествию Лика даже обрадовалась. В глубине души тоненький жалобный голосок проскулил, что это знак: бежать надо, пока есть возможность! Эта мысль не давала покоя всю дорогу до отеля. Эта мысль казалась самой верной… «Прости, Руслан!» — обернулась Лика у входа на смотрящего ей вслед жениха, а стоило ей оказаться в холле, как она вдруг резко развернулась к другу:
— Влад, помоги мне.
Получилось очень жалобно! Но в эту минуту она готова на колени встать перед парнем, лишь бы свадьба не состоялась…
— Владик, мне нужна одежда. Обычная. До того, как привезут новое платье…
— Ты что, сбежать хочешь?
Она могла бы поклясться, что видела в глазах парня каждого его чертика. Он будто и не чувствовал себя виноватым в случившемся недоразумении — плечи расправил, заулыбался… От недавнего испуга и сожаления даже следа не осталось.
— Ты поможешь мне? — с надеждой спросила Лика.
— У меня есть идея получше, — подмигнул парень.
— Влад, какие идеи? Я не хочу выходить замуж! Я все равно сбегу!
— Лик, не будь торопыжкой такой, пойдем со мной! — рассмеялся Влад, подталкивая девушку вперед. Вот только вел он ее совсем не в кабинет матери.
— Ты куда меня привел? — спросила Лика, оказавшись перед дверью подсобки.
Но вместо ответа Влад отворил тяжелую дверь и толкнул Лику внутрь; громадину тут же захлопнул, а для верности еще и на ключ закрыл. Довольный содеянным, парень весело подкинул ключ в воздух, ловко поймал другой рукой, и, напевая нехитрую песенку, удалился восвояси — полдела сделано, теперь только бы Горскому на глаза не попасться.
Глава 22
Лика влетела в просторное светлое помещение и… замерла. Даже испугаться не успела. Даже возмутиться.
— Ты?!
Она постаралась вместить в одно-единственное слово всю свою обиду, а вместо ожидаемой злости на душе вдруг так спокойно стало… Ей даже показалось, что облегченный вздох не удержался и покатился по тихому помещению. Перед ней в белых тонких штанах и белой футболке стоял Власов. Так непривычно видеть его в светлом…
Лика молчала, молчал и Макс, недовольно разглядывая испорченное платье. Оно ему не нравилось. Ни в каком виде. Особенно — на ней. Из припасенного к торжеству алкоголя Макс выудил пузатую бутылку и направился к Лике. Девушка напряглась, но даже не попыталась отступить — настороженно, с опаской следила за ним. А он подошел ближе и откупорил бутылку. Бесшумно. Мастерски. Ледяное шампанское пенной струей хлынуло на несчастное платье…
— Ай-яй-яй, — покачал головой Макс. — Какая досада…
Лика зажмурилась, но не отступила. Покорно стояла она перед Власовым и вдыхала сладкий аромат вина, ощущая, как обжигающе холодная жидкость сладкими липкими струйками стекает по ее лицу, по волосам на плечи, под корсет, заливая отяжелевшее платье.
Лика молчала. Макс молчал, наблюдая за ее реакцией. Он не понимал ее. Не понимал, почему она не предпринимает ни одной попытки остановить его, почему не кричит, не убегает, не зовет на помощь, испугавшись психа, почему терпит и на сколько ее терпения хватит. Слезы, вопли, обвинения были бы сейчас уместнее. Но она молчала. Молчала, когда обливал ее шампанским, вконец портя дорогущее свадебное платье, прическу и макияж. Молчала, когда, не выдержав его злости, разорвалась жемчужная нить, пока сдирал с нее фату, и белоснежные бусины звонко посыпались на пол. Молчала, когда жалобно, будто зовя на помощь, треснул под его ладонями некогда белоснежный атлас, опадая на залитые вином каменные плиты, обнажая покрытое мурашками тело. Даже когда Макс схватил ее, до боли впившись пальцами в липкую сладкую кожу, и потащил куда-то вглубь подсобки, она молчала — только вдруг вцепилась как кошка в его плечи, прильнула доверчиво, обняла за шею крепко-крепко и уткнулась носом в темные густые его волосы…
Он притащил ее в душевую для работников отеля. Сработали датчики, и струи теплой воды обрушились на них обоих. Макс поставил Лику на пол и стал терпеливо разбирать ее прическу, тут же промывая каждую высвободившуюся прядку. Молча.
— Что ты делаешь? — тихо спросила Лика.
Она пыталась на непроницаемом его лице найти хоть что-то, что разъяснило бы ей, зачем он здесь и что собирается делать — Макс, будто вспомнив, что перед ним живой человек, удостоил Лику взглядом.
