На площадке с большой коробкой и пакетом стоял Вадим.
— Привет! Ты чего так долго не впускаешь? — переступив порог, пробурчал он, чмокнул Катю в щеку и поставил коробку на пол. — Полгорода за этими кастрюлями объездил: все размели к Новому году! Раз уж ты не желаешь ко мне переселяться, придется мне иногда здесь столоваться. Давай распаковывай, — открыв шкаф, чтобы спрятать верхнюю одежду, показал он глазами на коробку.
— Сумасшедший! — всплеснула руками Катя, рассмотрев рисунок на коробке. — Куда же я все эти кастрюли пристрою? Кухонька крошечная.
— Пристроим, — успокоил Вадим. — Выбросим весь хлам — и все поместится.
— Без разрешения Арины Ивановны? — задумалась она. — Нет, нельзя. Я здесь не хозяйка.
— В таком случае тебе придется переселяться на Сторожевку. Да, сегодняшнюю ночь проведем у меня. Даже не сопротивляйся. А что это? — заглянул он в разрез распахнувшегося халата. — Дай посмотреть, что за красота.
— Да так, гардероб перебирала… — смутилась Катя и отступила в глубь комнаты. — Не могу подобрать ничего подходящего для вечера. Извини, не успела ни переодеться, ни прибраться.
— Извиняю, только дай посмотреть. Ну пожалуйста, — игриво заканючил Вадим.
Сделав шаг, он коснулся рукой полы халата и, поняв, что сопротивления не последует, осторожно развязал пояс, обнажил плечо.
— Ничего себе! — едва не присвистнул он, полностью освободив женскую фигуру от халата. — И ты хочешь сказать, что это не подходит для встречи Нового года?
— Сомневаюсь, — окончательно смутилась и покраснела Катя. — Как твоя мама воспримет, сомневаюсь…
— Если учесть мамину склонность к истинно женскому стилю одежды, ты очаруешь ее в очередной раз. Можешь не сомневаться! — заявил он убежденно. — К тому же все на месте: бюст, талия, бедра… Поверь, ее не смутит даже небрежно сброшенная бретелька. Вот так, — опустил он тонкий жгут материи. — А еще лучше обе, — аккуратно стянул он бретельку с другого плеча и лукаво улыбнулся. — Ах да, забыл еще об одной вещи, — он привлек ее к себе, обнял, поцеловал оголенное плечо и принялся медленно расстегивать молнию на спине.
— Ты с ума сошел! У нас времени в обрез, а еще надо заехать в Ждановичи! — попыталась образумить его Катя. — …У меня ноги подкашиваются… — произнесла она уже не столь возмущенно и добавила почти шепотом: — Ты что творишь…
— Помогаю переодеться… Надо поберечь это очаровательное платье до вечера, — также перешел на шепот Вадим.
В следующую секунду ткань скользнула по бедрам, мягко опустилась на ковровое покрытие, а дальше… А дальше платье было забыто ровно на столько, сколько того требовали страсть и нежность. Все остальное в сравнении с этим отошло на второй, а то и третий план или же вообще забылось и потерялось во времени…
Ехать в Ждановичи решили по кольцевой, а до кольцевой добираться по самому короткому пути — улице Казинца.
— Ты чего такая смурная? — остановившись на светофоре, спросил Вадим. — Что-то не так? Переживаешь, как отреагирует отец на наш приезд?
— Не только, — тяжело вздохнула Катя, раздумывая, рассказывать или нет Вадиму об услышанной накануне новости. — Валя вчера проболталась, что Виталик шантажирует отца автомойкой.
— Это как — шантажирует автомойкой? — непонимающе свел брови Вадим. — А вот с этого места давай поподробнее.
— Это долгая история.
— А мы никуда не торопимся. Сегодня как никогда справедливо правило: тише едешь — дальше будешь.
Посматривая то в левое, то в правое зеркало, Вадим двигался по средней полосе в пределах разрешенной скорости, чего нельзя было сказать о многих других участниках движения.
— Судя по количеству «шумахеров» и по обилию машин, пробки и ДТП на такой дороге обеспечены, — заметил он вслед очередному пронесшемуся слева автомобилю, обдавшему «Range Rover» потоком грязи, отчего автоматически настроенные щетки едва не зашлись в истерике. — Рассказывай.
— Понимаешь, когда папу неожиданно отправили в отставку, он первое время не знал, чем заняться. Энергии еще море, а кроме как о службе, ни о чем понятия не имел. Чего только ни перепробовал: и торговать, и технику ремонтировать. Он ведь военный инженер, руки золотые. Даже землю хотел взять в аренду, теплицы построить и овощи выращивать. Мама перед смертью успела отговорить.
Катя ненадолго замолчала.
— Я жила в Минске, бабушки умерли. С родным городом его больше ничего не связывало. Честно говоря, я сейчас поражаюсь: как он тогда все вынес, не запил с горя, не сломался? — подняла она взгляд на Вадима.
— Потому что настоящий полковник, — не задумываясь, ответил Вадим. — И что дальше?
— Дождался, пока вступит в наследство, продал два дома, нашу двухкомнатную квартиру и купил домик в Ждановичах. Отремонтировал его, стал искать работу. Бывший сослуживец пристроил бригадиром на автомойку, где папа быстро стал руководителем и предложил Виталику построить свою: оказывается, даже место присмотрел. Сам решал все вопросы, сам занимался строительством, открыл, отработал год — и подхватил воспаление легких.
— Вот и сказался нервный стресс, — заметил Вадим. — Пробило защиту. Рано или поздно это должно было случиться. Извини, что перебил, продолжай.
— Он очень тяжело болел, и если бы не Арина Ивановна, теперешняя его жена, неизвестно, чем бы все закончилось. Она была его лечащим врачом, — Катя помолчала и продолжила: — Виталик уважал тестя за то, что он не собирается сидеть сложа руки. Львиная доля финансов на строительство от него шла. И вот теперь, насколько я поняла, пригрозил, что если я не вернусь, то он ее отберет. Папа этого не вынесет, — совсем расстроилась Катя.
— Понятно. А официальный владелец кто?
— Насколько я знаю, официальных владельца два — папа и Виталик. Но ты же понимаешь, что это лишь по бумагам. На деле отец выплачивает компаньону одолженную сумму, проценты, прибылью делится. Остального не знаю, в их финансовые дела я никогда не встревала. Слышала только, что папа рассчитывается с ним поквартально. И Виталик доволен им как партнером.
«А ведь, скорее всего, деньги, которые мне одолжил, он взял именно из этой суммы! — осенило ее. — Что же я наделала!»
— Что еще, договаривай, — снова глянул на нее Вадим. — Говори, скрывать от меня нечего.
— Не знаю, пока это лишь догадка… — заерзала она на сиденье.
— Катя, постарайся понять: отныне все твои проблемы — это и мои проблемы. Не обижай меня своим молчанием.
— Хорошо. В общем, я тут подумала… Короче, те деньги, что вернула тебе за ремонт машины, я одолжила у отца. Как мне кажется, он взял их из суммы, предназначенной для Виталика, — покраснев, опустила она глаза. — Конец квартала… Выходит, я его подставила.
