день?
— Лильку, что ли? Нет, а что?
— Да прост…
Макс, склонив голову вбок и повернув мою к себе, смотрел с довольной улыбкой.
— Ревнуешь! — обрадовался Медвежаец, и, развернув к себе лицом, закутал своими лапами. — Мы просто учились вместе.
— А ты со всеми, с кем учился, целуешься и фотки в столе хранишь?
— А есть фотка? Я не помню, наверное, нужна была для чего-то. Катюш, это был просто спортивный интерес, она сложный человек, к ней и подходить-то многие боялись, просто азарт.
— Звучит ужасно. Она же, наверное, любила тебя, а ты просто развлекался! Использовал бедную девушку и бросил, как добился своего спортивного интереса?
Максим хохотал минут пять до слез, но как бы я ни вырывалась, из рук меня не выпустил.
— Прости, Котенок! Ну, это просто правда очень смешно. Ты не знаешь, о ком говоришь! Использовать Лилю можно только по ее разрешению и то не бесплатно, а за очень своеобразную плату! И она меня не любила. И я ее никогда не любил тоже. Я вообще до тебя никого не любил.
— Макс… Я не хочу торопиться. Мне еще столько хочется узнать, увидеть и попробовать. Давай подождем?
— Не вопрос, Катюш. Я тебя столько лет ждал, пару месяцев подожду еще.
— Почему пару?
— Потом свадьба и уезжаем. Так будет правильно, Катюш. Ты замерзла, поехали, покатаемся по городу.
Мне нравится смотреть на него за рулем, наверное, этот какой-то мой фетиш. Кажется, что Макс полностью расслаблен, небрежно крутит руль одной рукой и второй периодически находит мою, отогревая и поглаживая запястья с фенечками. А меня одолевают сомнения и страхи. Опять все по новой, как после детдома. Боюсь всего и не могу понять, как поступить правильно. И вроде так мечтала о свободе, о самостоятельной жизни. Конечно, до встречи с ним она мне медом не казалась, но все же я была не зависима ни от кого. Максим заметил мое настроение и нервозность и тихо проговорил:
— Катюш, давай так. Ты думай эти два месяца, документы я подготовлю, а там выбор за тобой. Я не буду больше давить и задавать тебе этот вопрос тоже больше не буду.
— Я… правильно поняла… что или вместе, но уже женатыми, либо если не женимся, то расстанемся? Разве это не называется — давить?
— Возможно. Я для себя уже все решил. Я тебя люблю, Кать. Безумно люблю. И даже если я уеду, а ты останешься, я буду тебя ждать. Всегда.
Два месяца — это так мало. Я не готова, наверное, к такому шагу. Просто не готова. Или не доросла. И пусть он развеял самые жуткие страхи и говорит, что готов ко всему, что преподнесет нам жизнь. К любым сложностям и проблемам, говорит, что мы сможем все преодолеть, если будем вместе. А я все как собака на сене. И с ним хочу быть и боюсь этого одновременно.
— Ты спрашивала, что означает моя татуировка. Дословно читается: «По лезвию судьбы», так я жил до тебя, — Макс нахмурился, но через пару секунд улыбнулся и заявил: — Мне кажется, Филимон нас не ждет и ужин не приготовил, не понимаю, зачем ты его в дом притащила? Он же бесполезный!
В этот момент как будто ударили в солнечное сплетение, выбив весь кислород из легких. Он закрылся от меня. Снова. Сказав мне сегодня тысячу слов любви и пытаясь донести, что он уверен в своем решении и не передумает. Но, не увидев во мне отклика, а только кучу сомнений, перестал давить, как и обещал. Вернулся беззаботный и веселый Макс, не задающий вопросов и не требующий ответов.
Все дни напролет я думала, как правильно поступить. У меня нет ничего, и в случае, если Макс выгонит меня за порог своего дома — тут или в Италии, — мне некуда будет идти. И если в России я хоть к кому-то могу обратиться за помощью, найти работу, то там мне просто не выжить. Там я буду одна. Ни с кем из девчонок я не стала советоваться просто потому, что они не должны решать за меня, что мне делать. Но и сама так и не могла ничего решить.
Максим приезжал почти каждый вечер, проводил все время со мной. Смотря фильмы и помогая с уроками. И почти каждую ночь оставался со мной, уезжая рано утром. Но больше ни разу не говорил об отъезде. Хотя осталось всего две недели. Даже заявление в ЗАГС уже подать не успеем.
Я чувствовала себя бабкой из сказки, оставшейся у разбитого корыта. И настроилась поговорить с Медвежайцем, когда приедет. Но, прождав до позднего вечера, только сообразила, что он ни разу за сегодня не позвонил и не написал что-нибудь смешное в своем стиле. Набрав его, услышала, что абонент вне зоны действия сети, он впервые не приехал в обычный тренировочный день.
На следующий день ко мне неожиданно приехал Савелий. Один.
— Привет, москвичка центровая!
—Чего?
— Поздравляю, говорю! Хата в самом сердце столицы! Это же круто!
— Ты о чем?
— Я документы тебе привез, Макс две недели назад на тебя свои метры оформил у моего нотариуса.
— Зачем?
— Катюх, мы выяснили, что ты квартиру продала черным риелторам, расскажешь как?
— Да нечего рассказывать. Нам с Лерой дали по однушке в разных концах. Мы решили их продать и купить одну двушку, чтобы жить вместе. Было страшно поначалу в одиночестве и непривычно.
— Ясно, продали однушки, а двушку не дождались.
— Дождались. Только нам показывали одну квартиру, а по документам, как оказалось, мы купили дом-развалюху в Костромской области. Он полностью сгнил. И там не продажа была, а как-то по умному сделано. Вроде квартиры еще и наши по документам, но и не наши в то же время. Мы не поняли.
— Разберемся, но вернуть будет сложно. Вы действительно все подписали и во всех актах тоже. Но вот, видишь, теперь есть у тебя жилье! Да еще какое! Даже я завидую!
— Я не просила. Зачем он так сделал?
— Не знаю. Я его давно не видел. С неделю точно. Ладно. Мне пора. Сами разберетесь.
Сава уехал, а я уставилась на документы и ключи. Неужели он уехал раньше, так и не дождавшись от меня ответа? И не попрощался даже.
Я, наверное, простояла у окна часа два, ожидая, что вот-вот появится
