перешла из зала прилетов в зал внутренних вылетов и умотала с бойцом в Батуми. Чем он ее взял? До сих пор не пойму. Может, домом на берегу моря? Или дикой внешностью. Но Катерине нравилось играть с огнем. И я всегда был рядом и успевал вмешаться.
Только не в этот раз!
По приезду в новый дом Катерина приняла ислам и вышла замуж за Айрата по законам шариата. И после этого перестала выходить на связь что со мной, что с матерью. Мои люди, которых я отправил в Батуми в первый же день, иногда встречают Айрата с женой на Кутаисской улице и в торговых центрах. Только это дает уверенность, что Катя жива.
Стиснув зубы, разглядываю последние снимки. Бледная девушка с отрешенным взглядом. Катя и не Катя вовсе. Ни капли макияжа, на голове хиджаб, платье в пол и муж-абьюзер в придачу. Зато пальцы облеплены бриллиантами и в руках брендовая сумка.
В который раз пересматриваю фотки. Вглядываюсь в печальное Катино личико. Не такой судьбы я хотел для дочери. Не такой.
Но Катя, глупая моя птичка, видимо заигралась и попала в капкан, в золотую клетку, из которой не выбраться. Твою ж мать!
В кабинет заглядывает Артем, безопасник, курирующий ситуацию с Катей.
– Александр Георгиевич, – бубнит деловито. – Удалось вычислить новый телефон Айрата…
– Давай, я сам позвоню, – выхватываю листок.
Быстро набираю заветные цифры. Не факт, что этот номер сохранится до завтра. Совсем не факт…
Мне отвечают сразу. Слышу гортанное «хелло» и хочется вдарить Айрату в будку. Сука. Почему именно моя дочь?
– Айрат, привет. Это Алекс Димиров, – говорю, стараясь сдержаться. – Моя дочь у тебя. Я хотел бы с ней поговорить.
Сколько раз за этот месяц я мысленно проговаривал эти незамысловатые фразы. Сколько? Не сосчитать, блин!
– Здравствуйте, Александр Георгиевич, – почтительно произносит Айрат. – Да, она со мной. Мы поженились. Моя жена приняла ислам и выбрала имя Фахда. Поэтому теперь мы просим называть ее только так.
Голова идет кругом. Какая еще Фахда? Что за хрень?
– Хорошо, дай ей трубку, пожалуйста, – цежу, боясь сорваться.
Нельзя, твою мать. Нельзя. Иначе совсем потеряю связь с дочерью.
Айрат что-то тихо говорит по-турецки. Не понимаю ни слова. Но терпеливо жду. А что еще остается!
– Здравствуйте, отец, – произносит робкий голос. И я даже не сразу его узнаю.
– Катя? – рычу в трубку и чуть с ума не схожу от беспокойства.
– Фахда, – поправляет меня дочка, и я слышу в голосе знакомые нотки.
– Хорошо, Фахда, – соглашаюсь, смаргивая слезы.
Мужчины не плачут. Не должны.
– Как поживаешь, дочка? – интересуюсь сдержанно. Иначе порвет.
В трубке слышится какое-то бухтение. Не иначе как Айрат диктует, что говорить.
– У нас все хорошо, отец. Мы любим друг друга. Как вы?
– Да все нормально, дочка, – вздыхаю я. – Мама будет звонить. Поговоришь с ней?
– Конечно, отец. С удовольствием, – тихо произносит Катерина и добавляет торопливо: – Как там моя Жужа поживает? А тетя Зина?
– Все хорошо, моя дорогая, – заверяю порывисто. – Все будет хорошо. Главное, я тебя услышал.
– Благодарю вас, отец, – чинно прощается Катя.
А я, откинув в сторону сотовый, пытаюсь понять, как можно вызволить Катю. Не знаю, зачем она поинтересовалась Жужей, которую терпеть не могла. Видимо, приплела, чтобы сбить с толку Айрата. А вот упоминание нашей старой соседки Зинки – тревожный сигнал. Тот самый код, которому я обучил Катю давным-давно. Контрольная фраза, если грозит опасность…
«Держись, девочка! – молю Катерину. – Держись. И пусть нам поспособствует удача».
– Мы сможем ее выкрасть? – перевожу взгляд на сидящего в кресле Артема.
– Трудно сказать, – пожимает он плечами. – Там этот гад плотно окопался. Охрана на каждом углу и камеры. Может, обратиться в полицию?
– Там нам ничем не помогут, – мотаю головой. – Катя совершеннолетняя и добровольно уехала с Айратом. Значит, придется ждать подходящего случая, – коротко киваю я.
– Даже не знаю, – вздыхает Артем. – К дому так просто не подойти. В город она выходит только с мужем. Плюс охрана. И у нас мало времени, Александр Георгиевич, – скупо добавляет безопасник. – Буду говорить прямо, – мнется он, подыскивая слова. – Сейчас ее стерегут, никуда одну не выпускают. А когда родятся дети, Екатерина Александровна сама не захочет уходить.
– Ты прав, – ощерившись, сжимаю кулаки. Терпение и так на пределе. – Ситуация безвыходная. Но мы попытаемся…
Александр
От осознания беспомощности и безысходности хочется выть. Всечь бы Айрату и забрать Катерину. Если б он был в России, я бы так и сделал. Вломился бы к нему сам, преподнес бы в морду и расторг этот странный брак.
Откуда они вообще знают друг друга?
От неприятных догадок холодеет внутри. Катя – дурная оторва, наверняка сбегала на бои. Кто там мог ее отвести в первый раз? Алишер? Без разницы… И моя служба безопасности недоработала. Но толку теперь страдать херней? Нужно как-то изловчиться и выкрасть Катьку. Прямо в лоб не получится. Придется действовать хитростью. Нужно придумать план. И чем быстрее, тем лучше…
На столе вибрирует сотовый. Жужжит противно. Лениво кошусь на экран. И подрываюсь с места.
Настя!
Твою мать, какого айфон на беззвучном?
– Да, любимая, – выдыхаю в трубку. – Как дела? Как себя чувствуешь?
– Все хорошо, Сашечка, – щебечет жена в трубку. – Я все долги сдала.
– Ты гениальная, детка, – говорю совершенно искренне.
– Ты уверен? – подначивает она.
– Абсолютно, – замечаю серьезно. – Сегодня утром еще раз убедился. Ты доказала.
– Я еще проснуться толком не успела, – фыркает как ежик Настя и добавляет скороговоркой: – Саш, я через три часа освобожусь. Пообедаем вместе?
– Обязательно, – заверяю порывисто. – Потом можем домой вернуться, – предлагаю, уныло косясь на папки, оставленные Лиманским.
– Нет, – смеется Настя. – Я успею только пообедать с тобой. А потом у меня встреча…
– С кем это? – рычу, напрягаясь.
– С одним молодым человеком. Александром Германовичем Лиманским.
– А-а, – выдыхаю довольно. – Крестнику моему привет передавай, – смеюсь я и выдаю неожиданно: – Я вот думаю, Насть, кто у нас родится? Если дочка, породнимся с Лиманскими.
– Пусть лучше сын, – смеется в трубку Настя. – Будут хорошими друзьями. – И добавляет, закашлявшись: – О Кате что-нибудь известно, Саш?
Знаю точно, моя девочка не держит зла на Катерину. Уже простила ее сто раз. Переживает, конечно. Хотя толком ничего и не знает. Я не говорю. Ни к чему моей беременной жене беспокоиться.
– Да, все нормально, – заявляю решительно. – Только что болтал с ней. Она там замуж за турка вышла. Говорит, любит его.
Вроде не вру, но сам себе готов дать хороший пендель за каждое слово.
– Вот и хорошо, рада, что она счастлива, – весело
